Утром рано Валентина и её муж Серёга уходили на работу, а Саныч оставался дома один.
Вставал он сразу же, как только за ними закрывалась дверь и тут же шел завтракать.
На халявных деревенских парном молочке, свежих яичках, масле, твороге и кроличьем мяске он поправился и его худощавое лицо стало одутловатым и румяным, а впалый живот округлился и начал выпирать.
От скуки Саныч смастрячил курам деревянные домики, для того, чтобы им было комфортно нести яйца, как он сам это объяснил, без спросу взяв для этих целей доски, сложенные в сарае.
Домики Саныч делал втайне от всех, чтобы получился сюрприз. Сколотил и повесил на стену в курятнике.
Валентина, увидев их обомлела.
Саныч стоял рядом и улыбался, глядя на сестру и ожидая похвалы.
Но, вместо того, чтобы хвалить брата, женщина, нахмурившись, принялась его отчитывать:
- Зачем это, ты, Шурка, собачьих будок навешал в курятнике ?
Санычу было обидно слышать эти слова вместо похвалы.
- Тёмная ты женщина, Валентина. Я в журнал вычитал - "Приусадебное хозяйство" называется, что курям нужен покой и интим, когда они яйца откладывают, тогда и яйценоскость у них увеличивается.
- Они и в ящиках обычных в день по яйцу несут...По два-то, ведь в этих скворечниках, не будут? Так зачем же ты столько работы понапрасну сделал? Лучше бы ты, Шурка, огород вскопал а то вон уж - соседи морковь посеяли, а у нас еще и не копано.
Копать Саныч не любил. Просто даже ненавидел, вспоминая, как в детстве мать заставляла его помогать сестрам по весне, а он всячески старался увильнуть от этого занятия: то скажет, что живот болит, то - что уроков много задали. Сестры жалели младшего брата и делали всю работу сами.
По вечерам Саныч с Серёгой на пару, просили Валентину разрешить им сбегать к Митричу за самогонкой.
Валентина поначалу терпела ежевечерние попойки, но через неделю взъерепенилась:
- Заканчивайте лопать! Работы невпроворот в огороде, а они самогонку порют! - и, обратившись к брату, задала ему вопрос следующего содержания:
- Давно хочу спросить тебя, Шурка.. Вот ты сейчас не работаешь, получается Людмиле алименты не платишь.. А на что же она девчонок твоих кормит? Зарплата-то, мизерная, как троим-то на неё прожить?
Саныч недовольно скривил харю лицо от её неудобного вопроса (он давно его ждал, но всё же в глубине души надеялся, что Валентина не задаст его). Многозначительно помолчав, он начал оправдательную речь, которую заранее подготовил:
- А ты за нее не волнуйся, значит есть, кому их кормить. Людка - баба не промах. Еще когда со мной жила, от супружеских обязанностей отлынивала: то живот тянет, то голова болит.. А почему, как думаешь? А потому, что кто-то был у нее еще тогда! А может даже и не один. Поэтому и ушёл я от неё, что невыносимо это стало, когда тебе рога жена наставляет....Так что не надо мне тут ляля, - рассердился Саныч не на шутку, входя в образ рогоносца и рассчитывая на то, что сестра пожалеет его.
- Да ты чё, Шурка?! - опешила Валентина, присев на стул и не зная, верить братцу или нет.