В пустом коридоре частного центра, немного ссутулившись, сидела со вкусом одетая женщина. Лицо ее, чуть тронутое морщинами, выражало чувство глубокого недоумения, а пальцы рук будто жили собственной жизнью: то переплетались в каком-то странном танце, то крепко, как последнюю соломинку сжимали ручку сумочки, то замирали в растерянности на миг и снова начинали движение.
Ближайшая к ней дверь внезапно распахнулась и в коридор выглянула коренастая брюнетка, облаченная в медицинский халат:
- Вы ко мне? Сидоренко? Заходите, прием давно начался.
Посетительница практически неуловимо кивнула и безропотно проследовала за психологом.
В кабинете было достаточно уютно. Плотные шторы были задернуты, не давая дневному свету ни малейшего шанса просочиться в помещение – теплый, практически интимный свет обеспечивался лишь светом торшера. Пара уютных кресел и стеклянный столик между ними создавали иллюзию дружеских посиделок. За ширмой располагались письменный стол и вешалка.
- Располагайтесь с максимальным комфортом – предложила Анна Викторовна – именно это имя было обозначено на бейджике – самое сложное – это начать. Не обязательно с сути. Вас зовут Анна, верно?
- Да – женщина осторожно присела в кресло, по-прежнему крепко сжимая сумочку – Анна Николаевна, но мне привычнее обращение без отчества.
Психолог села в кресло напротив и с интересом разглядывала пациентку.
- У меня такая каша в голове – нерешительно начала посетительница – я не понимаю, что произошло с моей дочерью. Мне кажется, если я смогу понять, то помогу ей. Глупости конечно, но мне необходимо разобраться, иначе я сойду с ума.
- Ну почему же глупости? Детям – сколько бы им не было лет – всегда нужна поддержка. У вас произошел конфликт? Сколько лет дочери?
- Саше шестнадцать. Я всегда за нее переживала. Она была… - Анна задумалась – будто не такая, как все дети. Слишком красивая. Слишком умная. Слишком взрослая. – словно опомнившись, она начала копаться в сумочке – вы, конечно, думаете, что я так говорю, потому что она моя дочь. Вот ее фото. Но дело не во внешности. Ее IQ– 180. Она действительно очень необычный ребенок. Была. Я как будто всегда чувствовала, что с ней должно что-то случиться.
- Почему была?
- Она в коме. Второй месяц. И я чувствую свою вину.
- Что с ней случилось?
- В том-то и дело, что я не знаю. Она отправилась к подруге и исчезла. Ее нашли в подвале расселенного дома на окраине города. Проследили маршрут по камерам – она шла сама, целенаправленно. Никаких повреждений, спустилась туда скорее всего тоже сама. Но за пару месяцев до этого – голос посетительницы задрожал, а на глазах выступили слезы – дочь начала вести себя странно. Мне кажется если бы я тогда обратила на это внимание…
- В чем выражались странности? Стала более скрытной? Может, какие-то новые друзья?
- Я неправильно выразилась. Нет, она вела себя как обычно, может стала более задумчивой. Полиция проверила компьютер – мать внезапно усмехнулась – она интересовалась мифами и легендами, оккультизмом. Никаких намеков на секту или запрещенные вещества. Но ее разговоры…обычно она не интересовалась мистикой.. Простите, я, наверное, сумбурно выражаюсь, но я и сама не до конца поняла.
- Можете привести пример?
- Она говорила сама с собой. О чем - не знаю. Я думала, мне показалось, но сейчас абсолютно уверена.
- У нее был молодой человек?
- Приятели были, но она не относилась к ним серьезно. Скорее отдавала дань моде, иногда ходила с кем-нибудь в кино или в кафе. По-настоящему близких подруг или друзей, с которыми обычно девочки делятся тайнами, она не имела. Ей было скучно с ровесниками.
- У полиции есть какие-нибудь версии?
- Были подозрения на наркотики, но в крови их не нашли. Опросили всех знакомых, одноклассников… Нет, они предлагают дождаться, когда моя дочь придет в себя. Если придет. А я медленно схожу с ума...Я постоянно слышу ее голос. Она просит вытащить ее оттуда.
- Давайте поработаем с вашим состоянием, - с готовностью откликнулась Анна Викторовна. – закройте глаза. Ничего пока не представляйте, просто слушайте мой голос. Может быть, вам будет удобнее на кушетке?
Продолжение