Автор Сергей Матюхин.
Позади необъятные просторы Сибири, и вот мы уже летим над Кунь-Лунем. Словом, далеко внизу мегагоры, а чуть позже и мегареки, и мегаполисы древней и загадочной мегастраны. Китай - он точно другая стороны Земли, столь же малоизученная и непонятая, как другая сторона Луны. И наши снимки из космоса не приближают нас к разгадке, а в разметавшихся облаках мерещатся бороды странных даосистских божеств, похожих на всемогущих стариков-хоттабычей.
Есть, правда, у континентального Китая, как и у любой уважающей себя большой планеты, спутники в виде островов, среди которых выделяются два мегаострова, почти одинаковых по площади, - то бишь Тайвань и Хайнань. Первый - на севере, флагман научно-технического прогресса, а второй - на юге, с населением втрое меньшим, полная противоположность по специализации, что мы и наблюдаем по мере снижения: Хайнань - это царство девственной природы и неприхотливого, непромышленного сельского хозяйства.
Словом, здесь все, включая деревянный аэропорт с башенками-ананасами, призвано сохранять и подчеркивать репутацию этого сказочного места, как 2-го по экологической чистоте в мире после Кубы, ну и разумеется - 1-го в Китае, что и неудивительно, если вдуматься: ведь в отличие от Тайваня, тоже населенного преимущественно предприимчивыми выходцами из южной провинции Гуандун, - Хайнань, если и противопоставлял себя материковой глыбе Поднебесной, то вовсе не как альтернативная экономическая система, а как ее медвежий угол, как место ссылки, словом - как китайский Сахалин.
Хотя при ближайшем рассмотрении обнаруживается, что Сахалин Сахалину рознь: Хайнань просто рай в сравнении с российским аналогом. Чтобы убедиться - достаточно перенестись, но уже не на крыльях самолета, а на крыльях более совершенных существ в так называемое ущелье бабочек, накрытое самой большой в мире мегасеткой, чтобы населяющие этот райский уголок создания не разлетелись по всему острову. Эту абсолютную идиллию нарушают разве что муравьи, которые выгоняют бабочек с цветов, смазанных медовой приманкой, чтобы туристы могли хоть как-то успеть сфотографировать чересчур подвижных красавиц, которые своим невероятным разнообразием наглядно опровергают дарвинистскую версию эволюцию с ее культом приспособления. К счастью, природа оставляет место не только тараканьему прагматизму, но и пусть кратковременной - бабочки живут не более 15 суток - зато неповторимой и, строго говоря, ненужной красоте, существование
которой как бы продлевается в музее, где выставлены мумии 500 видов бабочек, редкие экземпляры которых на международных аукционах достигают цены 20 тысяч долларов.
Посрамляет примитивную дарвиновскую теорию и еще одно чудо природы, которое дарит нам китайский Сахалин, окруженный десятками мелких островков, в том числе и островом обезьян Наньвань, куда пришельцев доставляет самая длинная в Китае канатная дорога и где озорные обитатели в количестве 2-х тысяч чувствуют себя вполне вольготно, в отличие от зоопарка: здесь у них настоящая республика Шкид! И наблюдая за взаимным интересом и общением туристов с хозяевами, невольно начинаешь сомневаться, кто от кого произошел...
Во всяком случае, не покидает мысль, что чрезвычайно сообразительные гуансийские макаки так же иронично наблюдают за людьми, как и те за ними. Но в отличие от туристов, нечеловечески ловкие и проворные, здешние обезьянки не только курьезно пародируют себе подобных, но и вытворяют на арене цирка акробатические трюки с таким успехом, что попугаи не успевают собирать гонорар со зрителей...
Вот чего макаки точно не делают - так это не живут на воде, как поступает так называемый «морской народ», построивший свою Венецию между островом обезьян и островом Хайнань под полуторакилометровой трассой канатной дороги, что позволяет по ходу движения к братьям меньшим и обратно от них рассмотреть и детали быта и флота людей-амфибий, которые предпочли зыбкую воду твердой суше...
Довольно странный каприз, если учесть, что Хайнань прямо-таки изобилует необитаемыми джунглями. И чтобы убедиться в этом мы с нашим гидом Мишей отправляемся по серпантину военной китайской дороги в Цзяньфэнлинь, один из крупнейших экологических заповедников Китая, где еще полно мест, куда не ступала нога человека. В принципе это просто - другой мир, существующий параллельно цивилизации, и ею еще не разрушенный и сохраняющий внутреннюю цельность всех своих 8-ми типов растительных зоосистем, которые служат домом для 4-х тысяч представителей животного мира, включая 215 видов птиц и почти 450 видов бабочек. Поэтому чувствуешь себя тут не как хозяин, а как сталкер в чужом жизненном пространстве, из которого случайно, из-за несчастного случая, выпал детеныш макаки, который, окрепнув, снова вернется в мир первозданной свободы, где реки и водопады небрежно вплетают свой глухой шум в тишину заросших зеленью, лохматых гор...
Правда, и поход в джунгли авторы Великой Китайской стены не могли не обставить удобствами для гостей, построив поверх крутой
скользкой тропы, ведущей в глубину девственного леса, своего рода «деревянный эскалатор», по которому мы, не без труда, поднимаемся к дереву-долгожителю, ровеснику христианства, могучему и несокрушимому, среди корней которого твердых, как камень, чувствуешь себя непрошенным зрителем в высоком театре природы...
Одна из достопримечательностей заповедника Цзяньфэнлинь - Небесное озеро, место священное, а свято место - пусто не бывает, поэтому как раз в его окрестностях мы и обнаружили потомков континентальных китайцев, для которых место ссылки стало родиной, о чем они, со свойственным им минимализмом уже не жалеют, спокойно и неторопливо возделывая свои огороды, как делали их предки, которых начали ссылать сюда еще в 1-м веке до нашей эры. Другие бы обрадовались: да это ж дом отдыха! Но радость их длилась бы недолго, поскольку довольно скоро они бы выяснили, что у дома отдыха есть хозяева.
Вот к ним-то, к аборигенам, которые в шутку зовут «хайнаньскими пигмеями» и которые тысячелетиями населяют эти края, мы и отправляемся в гости, в этнографическую деревню, на входе в которую и повсюду в дальнейшем мы видим орнаментальные фигурки пляшущих человечков, уводящих ассоциативно к персонажам английской истории - от съеденного по-соседству на Гавайях Кука до Конана-Дойля. В общем - погружаемся в таинственный, детективный мир первобытных, не испорченных цивилизацией эмоций, где живут миниатюрные девушки, выражающие свою симпатию дерганьем ваших ушей, и миниатюрные веселые старушки в татуировках, так сказать - «рецидивистки жизни». Где миниатюрны и домашние животные, в частности - свинюшки, которые не идут в сравнение с черными свиньями хайнаньских китайцев...
Кстати, народ Ли, первым заселивший Хайнань и родственный тайцам и индонезийцам, словом - австронезийского, как и аборигены Тайваня «гаошань», происхождения, имеет репутацию народа как миловидного, так и упертого.
Его гордых женщин берут в жены только после апрельской ночи свободной любви и при условии появления ребенка, неважно от кого, благодаря чему, а также благодаря непокорности мужчин народа Ли, последний остается самым многочисленным нацменьшинством на Хайнане, самым музыкальным и самым самобытным. Для зачастивших сюда Миклухо-Маклаев есть даже специальные таблички, типа «Район игры народной артистки Ли»...
А поскольку у красавиц Ли нет и никогда не было целлюлита гостям охотно демонстрируют «ноу-хау»...
Ну и наконец желающим остаться в племени выдают соответствующую униформу и впрягают в работу быстро и навсегда..
Словом, народ Ли - душа Хайнаня и недаром ему посвящен романтический памятник на полуострове Лухуэйтоу, в переводе «Обернувшийся Олень», где по преданию молодой охотник догнал оленя, обернувшегося красивой девушкой. Так с легкой руки народа Ли гора Олениха стал священным местом для всех влюбленных, оставляющих здесь гирлянды замочков с выброшенными в море ключами и панно из ленточек с зписанными на них сокровенными желаниями.
Синхрон: «Пиши по-русски! Пиши имя, пиши желание, пиши муж и жена! Любовь - хорошо!»
В правдивости легенды окончательно убеждает присутствие оленей, именно местных и очень редких...
Но, как справедливо считают мудрые китайцы, они же ханьцы: там, где есть светлая сторона - непременно для баланса есть и темная. Поэтому ханьцы решили восполнить пробел в природе Хайнаня и для усмирения вечных подростков Ли, боровшихся за свою независимость от китайцев вплоть до 18-го века, дальновидные ханьцы высадили десант воинственного племени мяо, такого же низкорослого, но происходящего не от оленя, а от собаки по его же собственному преданию. Т.е. практически как в случае с ромульской волчицей.
Словом, к хорошим ребятам подселили «плохих парней», как в голливудском блокбастере, предтечей которого безусловно была пекинская опера. И отдохнув душой в деревне Ли, мы отправились на стрелку в деревню Мяо, натыкаясь повсюду уже не на пляшущих человечков, а на бычьи рогатые черепа. В общем, не деревня, а военный лагерь: даже вместо мелодичного приветствия «матэн!» на языке Ли - жесткое, даже и не приветствие, а пароль: «Хо-Ха!», услышав которое вспоминаешь разве что несчастных попугаев на пиратских кораблях...
Ну а дальше мы просто окончательно убедились в прозорливости китайцев, сделавших ставку на темперамент Мяо: их расшвыривание голыми ступнями битого стекла, их фокусы с огнем и дики пляски наглядно свидетельствовали, что мы попали в традиционное общество, где мужчины - самураи, а женщины - амазонки...
Но разумеется, не все Мяо продолжают жить в джунглях, где им приходится сигать с горки на горку на канатной тяге, одалживаемой и туристам, - значительная часть бывших опричников урбанизировалась и из мифологии ушло в науку, сперва - по разведению собак-прародительниц народа Мяо, по сути –
хайнаньских Шариковых, а потом столь популярных у всех азиатских народов рептилий - крокодилов и змей, ибо, как написано для тупых, «Змея - это вечность: научно-исследовательский центр семьи Мяо», где экспонаты местной кунсткамеры благополучно соседствуют с вполне языческим алтарем в честь Ее Величества Кобры, от которой тоже, вероятно, произошла часть человечества, не произошедшая от оленей, собак, волчиц, обезьян и лично от Дарвина...
Обзор экзотического населения Хайнаня был бы однако неполным без упоминания еще одного нацментшинства под названием Хуэй, которое происходит от смешения под знаменем ислама арабских и персидских купцов, прокладывавших не только шелковый, но и чайный путь с юга Китая на запад, а также вьетнамцев-мусульман из средневекового королевства Чампа. Представители этого меньшинства держатся обособленно, живут в отдельных городских районах с элементами мусульманской архитектуры и непременными мечетями. Женщин Хуэй сразу узнаешь по обязательным платкам и мастерскому управлению велосипедной тягой, а также по склонности к торговым операциям. Мужчины Хуэй практически неотличимы от остальных хайнаньских мужчин, кроме того, что они единственные в Китае сохранили свой древний язык Хуэй-Хуэй, близкий к индонезийскому.
Ну и наконец, русская диаспора, которая давно прикипела к разным точкам Поднебесной ввиду роднящих оба народа простодушия, непосредственности и любознательности, только начала, в отличие от Урумчи, Харбина или Шанхая, пускать здесь корни в лице главной русской турфирмы «Жемчужная река» в городе Санья, которая под предводительством Андреея Иванова занимается здесь массовым оздоровлением соотечественников, фактически лишенных эффективной помощи со стороны коррумпированной медицины у себя на родине.
Синхрон: «Начнем с того, что господин Дэн Сяопин объявил город Санья жемчужиной острова Хайнань, а Хайнань - жемчужиной Китая. Единственное место, которое в Китае принимает туристов круглый год, это город Санья на острове Хайнань. В этом городе сочетается сразу несколько положительных факторов: нетронутая природа, чистое море(на самом деле это часть Тихого океана), солнце круглый год и плюс еще интересная экскурсионная программа познавательная. И еще один важный фактор: это - традиционная китайская медицина. Она вторит чудеса. Поэтому те, кто сюда приезжают, возвращаются с новыми силами, радостные, веселые, отдохнувшие. И уже не боятся ни кризисов, ни болезней, ни начальства. Никого!»