В то время, когда Япония рассматривала преимущества поиска еврейского капитала, управляющий Южно-Маньчжурской железной дороги Мацуока Есукэ и председатель Ассоциации Маньчжурской тяжелой промышленности Айкава Есисукэ обдумывали идею поселить около пятидесяти тысяч европейских евреев в Маньчжоу-Го.
Считалось, что они принесут с собой не только капитал, но и новые технологии, и управленческие навыки. Эта идея была развита в статье, написанной Ойкавой в 1934 году под названием «План переселения пятидесяти тысяч немецких евреев в Маньчжоу-го». Основное предположение состояло в том, что евреи, от которых Германия хотела избавиться, будут искать убежища везде, где они могли бы обосноваться и вложить свой капитал. По словам Ойкавы, у Японии появилась возможность направить это не нужное для Германии население в Маньчжурскую империю.
Ключевые японские чиновники, такие как чиновник министерства финансов Киши Нобосуке, будущий министр в военном кабинете Тодзе, а затем премьер - министр Японии в конце 1950-х годов, поддержал эту идею.
Идея была предложена на докладе Генеральному штабу военно-морского флота 18 января 1939 года, в котором говорилось, что «Евреи похожи на фугу. Это очень вкусно, но если вы не знаете, как приготовить, это может оказаться смертельным исходом». Ссылка указывала на то, что евреи распространяют яд в обществах, в которых они жили, но что они также могут быть очень полезными, если их должным образом контролировать. В конце концов, эта идея осталась на бумаге и никогда не сопровождалась серьезным, подробным и хорошо продуманным оперативным планом. Сторонники этой идеи даже никогда не связывались с влиятельными международными еврейскими организациями, такими как Всемирный еврейский конгресс, Американский еврейский конгресс или Всемирная сионистская организация. Причины провала идеи были различными и отчасти были результатом неспособности сторонников реализовать такой амбициозный и грандиозный план. Кроме того, наблюдалось полное отсутствие базовых знаний по этой теме, и никто даже не приступил к подготовке основы для такого начинания. Но главной причиной, по-видимому, является сдержанность японского правительства в Токио, а также нежелание участвовать в этом проекте властей Маньчжурии. В Токио было все меньше и меньше энтузиазма в отношении сотрудничества с еврейскими организациями из-за растущих связей правительства с нацистской Германией, особенно после подписания Антикоминтерновского пакта в 1936 году. По мере того как германо-японские связи становились все крепче, а Германия становилась стратегическим партнером Японии, любая мера, которая могла быть истолкована как помощь евреям или поощрение немецких евреев вывезти свой капитал из Германии считалась контрпродуктивной.
Меж тем, японские военные власти в Маньчжурии думали, что поселение там немецких евреев станет позитивным шагом в развитии этого региона, но они, возможно, также опасались, что это поставит под угрозу их связи с русским населением в этой стране, которое намного больше и влиятельнее, чем местная еврейская община. Они следовали политике, направленной на то, чтобы избежать отчуждения двух общин, и действовали, чтобы ослабить страхи евреев, убедившись, что не будет вспышки антисемитизма. В то же время они также прилагали все усилия, чтобы не оттолкнуть русских белогвардейцев. Конечный результат этой политики противоречил тому, чего они хотели достичь: она не только не привлекла немецких евреев, но и вызвала бегство богатых евреев из Маньчжурии, многие из которых переселились в Шанхай, где въездные визы не требовались. К середине 1930-х годов еврейская община Харбина сократилась с 15 000 до 3000 человек. Даже вмешательство генерального консула Японии в Харбине генерала Морисимы Морито, который периодически встречался с лидерами общины, чтобы успокоить их, не дало никаких результатов.
Идея о том, что поселение такого большого числа еврейских беженцев в Маньчжурии улучшит имидж Японии в американских средствах массовой информации, была абсурдной с самого начала. Американские евреи не собирались инвестировать в Маньчжурию в разгар Великой депрессии. Кроме того, инвестиции в Маньчжурию только разозлили бы американское правительство, которое выступало против оккупации этой страны Японией.
В 1932 году американское правительство приняло политику непризнания территориальных приобретений Японии в Китае и договоров навязанных китайскому правительству (прим. доктрина Стимсона). Было также несколько японских офицеров, которые утверждали, что Япония должна дистанцироваться от всего, что связано с евреями и иудаизмом, ввиду того, что многие евреи были замаскированными советскими агентами, которые могли подорвать японское общество изнутри. Противоположная точка зрения заключалась в том, что следует, по крайней мере, приложить усилия, чтобы использовать маньчжурскую еврейскую общину для продвижения интересов Японии. Эта задача была возложена на офицеров Разведывательного отдела Квантунской армии. В 1934 году было создано «Бюро по делам русских эмигрантов». Японцами был принят ряд мер, направленных на прекращение нападений членов партии Родзаевского на евреев. Пик подобных акций пришелся на 1931-1932 год.
Громким, резонансным и запутанным делом было похищение и последующие убийство сына богатого еврея по фамилии Каспе, который владел крупнейшим отелем в Харбине «Модерн». Японское правительство опасалось негативных новостей на эту тему в американских средствах массовой информации и приписывало эти истории еврейским источникам.
Подписывайтесь на канал.
Ставьте лайки, делитесь в социяльных сетях.
Поддержите нас.