Ночь в карантине перед переходом в роту выдалась неспокойная.Что нас ожидало, оставалось только догадываться. Прапорщика «Копчёного» в эту ночь в казарме не было, его ночные «приколы» нам, слава Богу, не грозили, и мы собрались вокруг самого авторитетного из нашего призыва мужика, Серёги Пушкарёва
Серёга, очень похожий мускулистым поджарым телом, перебитым носом и коротким ёжиком светлых волос на Дольфа Лундгрена и Майкла Дудикоффа (это я сейчас понимаю, тогда и боевиков, заполонивших экраны видеосалонов в конце 80, я и в глаза не видел), говорил:
-Мужики, я из семьи профессиональных военных, моя родня всегда была в войсках, я и вырос на «взлётках» казарм и полигонах военных городков, что такое армия я знаю не понаслышке!
-Короче, Мы Сибиряки, нас чуть больше чем дедов в роте, я не позволю никому издеваться над нами!
-Но скажу сразу, я не потерплю неуважения к командирам и уставу, кто будет шланговать, не обижайтесь, познакомитесь вот с этим! И показал мозолистый кулак боксёра, кандидата в мастера спорта по боксу в тяжёлом весе.
-В общем, запомните:
-Вместе мы сила, поодиночке деды нас задрочат, Утром, если будет «прописка» - сразу ко мне, мы им покажем настоящих Сибиряков!
Успокоенные мы разошлись по койкам. Мне в эту ночь не спалось - опять снилась моя единственная и любимая, её улыбка, её глаза. Жена говорила что-то ласковое, на душе становилось тепло и уютно, потом я вдруг просыпался и с недоумением разглядывал потолок бывших конюшен атамана Семёнова, не понимая, как я тут оказался.
Утром мы перешли в первую роту - из одного торца длинного здания бывшей конюшни перешли в другой.
Часть из нас осталась во второй роте. Вообще, наша часть была небольшой и состояла из двух рот. Первая рота электромонтажная, вторая рота это строители ЛЭП (линий электропередач) и водители.
Подошли к "солдатскому общежитию первой роты"(так было написано рана табличке у входа).
Деды, (примерно 50 процентов русских и 50 процентов таджиков откуда-то с горной части Таджикистана) , встретили нас молчанием и оценивающими взглядами ехидными смешками. Деды из второй роты были откровенно рады - мы ведь занимали их часть конюшни, теперь помещения второй роты были свободны.
Кучкой мы стояли около дверей в ожидании того, что будет дальше. Из толпы дедов вышли несколько человек, и подошли к нам.
Дружески похлопав по плечу Серёгу Пушкарёва один из них, плотный, коренастый блондин сказал:
-Я слышал, ты боксом занимался? Я тоже, было дело.
- Пойдём, покурим.
О чём-то загомонили и остальные деды, подошедшие к Серёге.
Серёга, окружённый дедами, отошёл в сторону места для курения около входа в казарму.
К нам подошла ещё пара дедов, "сын гор» и славянин
-Эй, слоны (так в основном называли младший призыв в ЗабВО - Солдат Любящий Особые Нагрузки), кто тут Шишкин?
Шишкин, сутуловатый мужичок невысокого роста, выглядевший лет на 30 (в общем-то, оно так и было, ему было около 26), отозвался хриплым, прокуренным голосом:
-Ну, я Шишкин…
-Ты же художник?
-Да, работал художником-оформителем.
-Э, э, брат, дембельский альбом, нАдА картинка рисовать! Пойдём, дАрАгой!
Шишкин удалился вместе с яростно жестикулирующими дедами.
Прерву свой рассказ и расскажу немного о Шишкине. Шишкин, (имя никак не могу вспомнить), наверное, самый крутой профессиональный художник-оформитель, которого я встречал в своей жизни. К примеру, , он сумел раскрасить цементно-стружечные плиты стен казармы под дерево, причём так, что, только уткнувшись носом можно было понять, что это не шпон. И это при минимальном количестве цветов краски (собственно говоря, 3 цвета - чёрный, белый и коричневый). Про остальное что говорить? Рисовал Шишкин как и его однофамилец русский художник отменно, умел писать плакатным пером и насколько я помню за всё то время, пока я был в этой части был на особом положении – никто его особо не трогал, в казарме появлялся в конце дня, остальное время был при штабе.
Но пожалуй, пора вернуться к стоящим у казармы «слонам». Я стоял в толпе своих собратьев по оружию и ожидал дальнейшего развития событий.
-Эй ты, толстый, иди сюда!
«Лампочка» (парнишка из Новосибирска, не помню ни имени ни фамилии, но прилипшая к нему кличка запомнилась) неуклюже повернулся и спросил:
-Я?
-Ты, ты, головка от проигрывателя, иди сюда, бегом, когда дед говорит!
-Пошли!
И Лампочка исчез в чёрном проёме казармы.
Страшно хотелось курить, но около урны стояли деды и Серёга Пушкарёв, о чём - то с оживлением рассказывающий. Но дёргаться явно не стоило, надо было выждать.. Вот подошла и моя очередь.
-Ты, пойдём с нами!
Сушилка с открытой дверью, 4 деда в тапочках…
-Как зовут?
-Так, мол, и так
-Откуда?
Назвал свой город.
Ясно, короче, слоняра, запоминай, ты теперь дух бесплотный! Дед сказал, шуршишь!
-Понял?
-Понял!
-Нет... ты ничего не понял!
Хлёсткий удар, в солнечное сплетение заставил меня согнуться...
Ещё один удар в ухо…
-Ты, чего разлёгся!
С трудом разгибаюсь.
-Ну, чО, понял?
-Так точно!
-Пошёл отсюда, слоняра- пинок под зад.
Сейчас я бы не совершил того, что сделал тогда. Я пошёл к Пушкарёву! Вот дурак-то я был!
-Серёга, отойдём!
Отошли в сторонку.
-Серёга, прессуют!
-Надо разборки наводить! Ведь задрочат!
-Ах, ты ж твою мать, подожди, мы сейчас им покажем!
Что было дальше?
Думаю, понятно.
В общем, меня опять завели в сушилку и отбуцкали более качественно, с наслаждением. Били надо сказать, "профессионально"- бывших сидельцев в нашей части хватало, опыт как "грамотно" бить у них разумеется, был.
Когда я вышел на улицу, Серёга демонстративно отвернулся в сторону.
Такая же участь постигла и остальных, обратившихся к Серёге. Вот тебе и «братство Сибиряков», вот тебе наш могучий «Вождь»…
Но впереди целых два года, так что надо было думать, как выжить, причём не лечь под «дедов». А пока мы заходим в казарму и занимаем свои койки. Наша срочная служба началась по-настоящему