Рейтинг:
- Кинопоиск - 7,3
- IMDb - 7,4
Жанр: #драма
Сложная как по восприятию, так и по содержанию драма Алексея Германа повествует об опасных политических махинациях, предсмертных часах Сталина и жизни под колпаком властей. Почерк режиссёра затмевает весь сюжет, а учитывая, что производство ленты заняло семь лет, то Герман даёт тебе прочувствовать весь процесс съёмок. Большинство сцен сняты одним дублем, монтаж незначительный (или вовсе незаметный, как у Сэма Мендеса в «1917»), поэтому зритель следует от одной комнаты в квартире к другой, встречая на своём пути совершенно разных людей.
Экспозиция ленты с хулиганским поступком Александра Баширова набирает тон мерой наказания. Героя привлёк значок на автомобиле, тихо и мирно припаркованного, тёмного и укутанного снегом, а последствия запускают вереницу сложных операций и сцен по устранению генерала Юрия Клёнского. Фильм поставлен без музыкального сопровождения, закадровый голос главного героя тихо и медленно поясняет важные перемены в стране. Вдобавок Алексей Герман пользуется сложным киноязыком, охватывая множество планов в одном дубле и многоголосие всего пространства.
Признаюсь, некоторые сцены приходилось пересматривать по несколько раз, чтобы ничего не упустить. Всхлипывания, крики, почёсывания, зевания, вздохи – коллаборация всех возможных бытовых звуков. Кажется, что кино в целом ни о чём. За кем мы наблюдаем? За жизнью людей. Она (жизнь) –главный герой фильма. Но в тоже время положения Клёнского затрагивает «дело врачей». Когда товарищ Сталин на смертном одре, медики диагностируют у советских лидеров разные заболевания и отправляют на совершения противопоказаний, с медицинской точки зрения.
Скрупулёзное вкрапление истории под специфический почерк режиссёра отражается на блистательной игре Юрия Цурило. Весь хронометраж ты пытаешься понять, отчего вызваны волнения. Политические игры в наказании виновных, государственные изменники, план Министерства государственной безопасности СССР. Каждый мужчина в форме представляет опасность, прикидываясь товарищем, уже занёсшим нож за спиной.
Провокационные операции, доносы и понимание Клёнским своего положения выводят героя на поиск спасения, на возможность выжить. Картина затрагивает важные и на самом деле интересные события отечественной истории, вот только за творчеством Германа это стоит разглядывать подробнее и детальнее. Отношение к евреям, «чёрный ход» и срочное бегство героя полностью передают политику советского времени. Прекрасный эпизод, когда «уже постучали в дверь», отражает срочное спасение: бабушка-еврейка требует, чтобы её отвезли в богодельню, маленькие девочки под песни и стихи плавно прячутся в шкафу, а закадровый голос Клёнского в повествовательной форме поясняет про родство с евреями.
Понимание Клёнским того, что происходит, к чему ему надо готовиться отражается и во встрече с двойником, и с приездом шведа, намекающим на сестру в Стокгольме. Ведь для СССР побег заграницу был равен смертной казни, ну а если у тебя оказывались там родственники, то до рассвета ты не доживешь. Постепенное осмысление нагнетающей обстановки отражается в мелких деталях, в бытовых звуках: будь то еврейские девочки, пробегающие в кадре, или сетования бабушки на гиперактивную молодёжь.
Картина многослойная, нет разжевывания информации (поэтому и приходилось пересматривать эпизоды), по атмосфере и детализации «Хрусталёв, машину!» можно оценить со «Сталкером» Андрея Тарковского, где гайке на верёвочке уделялось столько же внимания, сколько и героям ленты, потому что «зона непредсказуемая». Середина хронометража снова демонстрирует Александра Баширова и его очередные неприятности. А Клёнский сталкивается с жестоким опытом заключённого. В страшном и мерзком эпизоде в вагоне с зеками прослеживается не просто наказание генерала, а реализм происходящего. Без прикрас и художественного взгляда а как положено в опасные времена. В этом весь Алексей Герман (у него Ярмольник нечистотами обмазался в «Трудно быть богом»), поэтому, что до Юрия Цурило, зритель должен осознавать перед просмотром, что это отнюдь не развлекательное полотно.
Смерть Сталина и первые минуты нового времени отражаются главной фразой Лаврентия Берии: «Хрусталёв, машину!». В принципе, по одному возгласу Берии можно было понять, о чём кино. Данная картина сложная и узконаправленная. Специфическая сьёмка и прекрасное сочетание звуков оказывают и положительное, и отрицательное воздействие. Для опыта и киноязыка оно отличное, для обычного расслабленного просмотра непригодно. В целом, вся фильмография Алексея Германа не для любителя, модернизм и мерзость непристойно олицетворяют в кадре жизнь. Жизнь советского времени, жизнь вне красках работ Владимира Меньшова или Леонида Гайдая, это тёмная сторона экранизаций СССР.