Что бы вам там ни лили в уши про «мужскую и женскую дружбу», держите слуховые органы на макушке: не бы-ва-ет. Если явление встречается, что-то не чисто, один из дуэта всё равно надеется на большее.
Зато сплошь и рядом – противоположный сюжет, он и она сошлись в смертельной схватке - вражда, битва, Война Роз и Крамер против Крамера. Каково это, иметь во врагах женщину?
«Супротив отца пошла?!»
Отец коллеги Ники – знатный хирург в небольшом южном городе. Город очень южный, с характерными традициями – щедро благодарить за услугу, оказывать взаимную помощь, за молчание об услуге – и вовсе задушить благодарностью. Поскольку Никин батя поставил на ноги и спас жизнь не одному горячему джигиту, дом его – полная чаша. Ника выросла в достатке и вполне могла прожить сказочную жизнь: выбрать вуз, ткнув пальчиком, работать, где пожелается…А то и вовсе проводить дни в праздности, сначала на папиной шее, потом пересесть на мужнину, в южных маленьких городках это добрая традиция из поколения в поколение. Главное, выйти замуж за того, кто нравится всемогущему папе со скальпелем. Вот тут прогнозировались сложности: папа до одури любил Нику, ещё бы, единственная девочка из четырёх черноглазых сорванцов. Ника платила взаимностью – папа был её личным Богом, который никогда не наказывал и не ругал.
А потом дочь выросла и сменила «религию», назначив божеством красавца Резо. Поскольку Резо был частым пациентом папы-хирурга, родитель пошёл вопреки дочкиному счастью: в самом деле, что за муж из человека, который регулярно «хватает» резаные-колотые раны из-за невыносимого нрава? Отец серьёзно поговорил с Никой – впервые с момента её рождения. Та обнаружила южный темперамент и не согласилась с увещеваньями. Тогда папа поговорил с роднёй Резо, категорично отказав в медицинской помощи всему составу фамилии вплоть до ревматика-дедушки в горном ауле. Родня взбеленилась, чуть не схватилась за кинжалы… Но папу-доктора подкосили не обидчивые земляки, ему разбила сердце родная дочь. Которая заявила, что выходит замуж за любимого и уезжает в столицу огромной родины. Папа никогда не увидит её, наглеца Резо, внуков – обрываются все связи. Доктору взять бы и задрожать подбородком, мол, «кровинушка, одумайся!» А он побагровел и топнул ногой: «Вон из дома, ты мне больше не дочь!»
Ника и Резо растят дочку-красавицу, семья как семья, благополучие, достаток и покой: у южных мужчин голова мигом встаёт на место, если на их плечи ложится ответственность. Из родного городка приходят письма от мамы Ники: отец болеет, ворчит, ничему не рад, кроме молодого домашнего вина. О ней не спрашивает и запрещает произносить её имя, даже о внучке слышать не хочет.
А Ника мечтает о сыне. Чтобы родился в феврале, крупным, со смоляными кудрями и шалыми чёрными глазами. Чтобы обязательно стал врачом – нужная и правильная профессия. Она даже имя подобрала – Вахтанг. Может, это склеит сердце дедушки Вахи, которое разнесла вдребезги непокорная дочь.
…Тем и страшна вражда крошечной женщины: ты ей, дурёхе, добра желал и за пазухой от невзгод укрывал, а она упорхнула в самое пекло – да ещё тебя же главным злодеем назначила…
Взойти на трон
Взойти на трон
Был у меня приятель, которому не повезло воевать с дамой-коллегой. Итак, декорации: университет, кафедра какой-то там химии. Мой приятель, кандидат наук, автор монографий, изобретений и вообще светлая голова. По другую сторону баррикад - учёная дама, доктор наук, амбиции даже во взгляде и манере носить пучок. И вакантная должность заведующего кафедрой…
Коллектив открыто симпатизировал Лёньке, пардон, Леониду Сергеевичу, который голова и мой друг. От него млели девочки-лаборантки, мужики искренне протягивали руку для приветствия, начальство симпатизировало. Всё это было серпом по организму даме-коллеге. Она понимала, что коллектив её терпит – как-никак доктор наук, девочки-лаборантки за спиной посмеиваются, мужской состав соблюдает приличия, а начальство при удобном случае прикидывается отсутствующим. Но разве это повод отказываться от места завкафедрой, надо всего лишь сделать жизнь главного соперника – Леонида Сергеевича – невыносимой.
Полетели служебные записки: «Сотрудник N в нерабочее время курил на рабочем месте, окурок прилагается». Или: «Опоздал на пять минут, ссылаясь на снегопад и дорожные пробки. Метеосводка прилагается – снега не было». Или же: «Посмел шутить над Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Напоминаю, это величайший химик, таблица атомных весов элементов прилагается»…
Кляузы, доносы, науськивания коллег, апофеоз – фабрикация коллективного письма с просьбой назначить даму заведующей, якобы это великий вклад в науку. Начальство вызвало Лёньку, показало письмо и налило коньяку: ректор был мировой мужик. «Ты ж понимаешь, что она не остановится? - спрашивал шеф, Лёнька кивал. – Она тут то мегерой скачет, то невинные слёзы льёт. Давай-ка, брат, от неё подальше. Закусывай, кому говорят!»
Лёньке повезло с начальством, понимающий человек оказался джентльменом и исполнил желание дамы. А спустя месяц, когда она вволю покуражилась над Лёнькой, вышел новый приказ: «Назначить Леонида Сергеевича N первым проректором по научной работе». Кафедра химии, в числе прочих, отдавалась под его начало…
Женщина-враг на профессиональном поприще – всегда испытание. Так как ей дозволены секретные приёмы и запрещённое оружие: сплетни, интриги, заговоры, соблазнение «тайных агентов». Но ввязываясь в войну с мужчиной, она изначально обречена на поражение, так как не понимает главного: с мальчиками надо дружить, они пригодятся.
Родная кровь
Считается, что самое отвратительное явление в истории человечества – братоубийственные войны, когда родные люди идут друг на друга с топором и винтовкой. Поверьте, есть вещи не столь масштабные, но тоже будь здоров…
Сейчас, повзрослев, я понимаю, что единственная оплошность Ольки – родиться первой. Младший брат Вовка не смог смириться, что сначала была она, первые поцелуи, плюшевые медведи и улыбки родителей достались ей…Вовку угораздило родиться ревнивым ябедой, а Ольку – бескомпромиссной воякой. Мы, соседская ребятня, цепенели, наблюдая их распри…
Всего-то разница в три года, но какая трагедия!.. В садике ещё куда ни шло, а школьные годы открыли счёт. Олька схватит «пару», Вовка уже доложил маме с папой, ждёт Олькиной кары. Завуч отругает её за беготню по коридорам, братец садистски пересказывает родственникам. Она отвешивала подзатыльники, шлепки, тычки, но он вошёл в раж…
Повзрослевшую Ольку брат застал целующейся с одноклассником – оповестил всю родню, мол, пошла по скользкой дорожке. Она завалила экзамен на сессии – он кликушествовал, как на похоронах. Олька скоропостижно вышла замуж, Вовка настаивал на версии добрачной беременности - как единственной причины свадьбы.
Терпение сестры лопнуло. Раньше махала рукой, прощала, потому что «он ведь у нас младшенький, не понимает ещё», помогала дурню, жалея родителей. А тут нашла коса на камень. Вовке отказали от Ольгиного дома, ограничили доступ к информации, практически заживо похоронили – сравнение страшное, но точное. Он приуныл, а потом дал ответный залп: женился, привёл молодую супругу в родительский дом, забацал пару детишек, чтоб дед с бабкой были заняты по уши. И не вспоминали о «дюже гордой» дочери. Увы, так и случилось.
Может, трудности закалили Ольгу, но, думаю, она родилась личностью. Выстроила двухэтажные хоромы, карьеру, семью: по любому пункту хоть пиши статью «равнение на лучших». Вовку иногда встречаю: жалуется, что родительская квартира маловата, Ольга могла бы забрать мать с отцом к себе, но все ведь знают, что она за «штучка»…
Вывод не нов: в родственных войнах опять-таки перевес на стороне женщины. Даже уклоняясь от битвы, она побеждает – это и есть настоящий триумф.
Не моя
Врагов среди женщин не имею, я же умный и великодушный - так мама говорит. Правда, была одна девушка, которую ненавидел…
Она была красивой и неземной, а мне чуть за 20 «перевалило». Встречались, смеялись, целовались – тут имею право утверждать за двоих. Любил – говорю только от своего имени. А хотелось, чтобы она тоже… Замирала, тревожилась, плакала, планировала семью и детей. Я провоцировал, пропадал на неделю, заигрывал с другими. Потом выдвинул идиотский ультиматум: «Люби меня, выходи за меня, будь моей навеки!» Улыбнулась, взяла за ладонь, плела какую-то словесную муть про родство душ, предназначенность другому и желание «просто дружбы» со мной. Убить её, убить немедленно! Потому что когда мужчине чуть за 20, женщины делятся на две категории – «моя» и «не вполне живая». Если отказалась быть моей, в живых ей оставаться незачем…
Стыдно описывать полноценно военные действия, которые я развернул: сплетни, пошлые шутки, скабрёзные намёки, грубые издёвки. Она распахивала глаза, глотала слёзы, бледнела. А потом исчезла: зачем дружить с человеком, у которого диагностирована явная нехватка мозгов? С ним даже разговаривать можно только под присмотром специалистов… Она была моим любимым врагом. Самым любимым и самым жестоким.
С женщинами всегда так, не только в 20 лет. Предлагаешь сдаться, она соглашается – и ты победитель. Отказывается – и ты объявляешь её «убитой насмерть». А в итоге умираешь сам.
Макс ПОЖАРСКИЙ.
Благодарю за Ваше внимание и лайк!