К нам снова вернулась полюбившаяся многим нашим читателям Зои Лионидас, лингвист, переводчик с древних европейских языков, исследователь истории. Сегодня предлагаем Вам её рассказ о визите в Европу Патриарха Константинополя.
Мы снова переносимся в любимый XIV век, во времена Столетней войны. Впрочем, конкретно в это время на троне Англии молодой Ричард II, которому и без французов достаточно хлопот, тогда как во Франции к власти пришел возмужавший Карл VI (в недалеком будущем- Безумный), желающий во что бы то ни стало ознаменовать свое царствование прочным миром. Но пока что боевые действия приостановлены, и оба народа могут на какое-то время вздохнуть спокойно и переключиться на мирные дела.
В католическом мире царит раскол – два папы, в Авиньоне и Риме, осыпают друг друга проклятиями, однако, ничего друг с другом поделать не могут, т.к. светские государи отнюдь не рвутся воевать за того или другого, и как всегда, чего-то особенного, яркого и чудесного.
Это особенное появляется неожиданно, на окраине тогдашнего мира, в горной Савойе, куда прибывает с визитом собственной персоной константинопольский патриарх. Конечно же, патриарх католический, благо подобный чин появился после рождения на Востоке Латинской империи, и сумеет продержаться вплоть до захвата Византии турками.
Для того, чтобы понять все последующее, нам надо отдавать себе отчет, что для тогдашней Европы Константинополь был полусказочным экзотическим городом, переполненным золотом, шелком и драгоценными пряностями, чем-то вроде Багдада Тысячи и Одной Ночи для позднейших времен. Экзотический патриарх, впрочем, прибыл в сопровождении достаточно скромной свиты, в одеянии столь же неброском, что объяснил обычаями родины. Сей высокий церковный чин именовал себя Павел (или на латинский манер – Паулус) Тигрен, свободно изъяснялся по-гречески и также по-латыни – бывшей в те времена языком для общения разных народов между собой.
Высокий гость, объявив о своем появлении через слугу, и специально настояв, чтобы в его честь не устраивали пышных встреч (ибо скромность к лицу священнослужителю даже столь высокого ранга!) проследовал в герцогский дворец, и едва ли не с порога приятно обрадовал старого Амадея VII, объявив его своим двоюродным братом.
В подтверждение своих слов, почтенный патриарх явил несколько старинных грамот на латинском и греческом языке, которые целиком рассеяли сомнения герцога Амадея (если таковые были вообще!) и польщенный хозяин Савойи, несмотря на то, что прибывший упорно отказывался от любых подарков, буквально осыпал его золотом.
Впрочем, при гостеприимном савойском дворе Его Святейшество задерживаться не стал, т.к. стремился как можно скорее отправиться ко двору папы авиньонского Климента, чтобы исхлопотать у него помощь против турок. В счет будущего Крестового похода, строгий священнослужитель, наконец-то согласился принять в дар золото, серебро, драгоценную посуду и наконец, одеяния, более соответствующие статусу патриарха, нежели его скромное платье паломника. Кстати, это последнее Тигрен объяснял тем, что иначе ему было не пробиться через турецкие кордоны, а случись туркам на суше или их ставленникам на море обнаружить у него богослужебное платье – патриарху пришлось бы распрощаться с жизнью, так и не исполнив своей миссии.
Посему, не задерживая более почтенного клирика, герцог Савойский снабдил его рекомендательными письмами к папе Клименту, после чего, обласканный и задаренный патриарх наконец, удалился. Он в самом деле прибыл в Авиньон, причем растопил папское сердце с первых же слов, в красках описав, каким оскорблениям и насмешкам подвергся в Риме – только потому что именно Климента полагал истинным папой и ждал именно от него помощи против турок. Надо сказать, что папская казна была не в лучшем состоянии, однако, средств для богоугодного дела не жалели, кроме того патриарху было разрешено продавать епископские и архиепископские кафедры в Византии тем, кто не побоится служить Господу в стране, постоянно пребывающей под угрозой турецкого нападения. Надо сказать, что желающих оказалось более чем достаточно, возможность быстро поправить свои дела в богатой экзотической стране перевешивали все возможные опасения.
Однако и при папском дворе почтенный клирик не стал задерживаться слишком долго, ссылаясь на то, что в Константинополе ждут его возвращения. Папа усиленно рекомендовал ему обратиться за помощью к молодому французскому королю, который буквально бредил Крестовым походом, желая снискать себе славу, сравнимую с той, с которой остался в памяти его великий предок – Людовик Святой.
Патриарх Тигрен охотно последовал совету, и вновь запасшись рекомендательными письмами, отправился в Париж, где его ожидал более чем торжественный прием. Несмотря на протесты и уговоры Патриарха, молодой король пожелал, чтобы восточный владыка был принят и размещен со всей подобающей роскошью и самолично убедился, что его королевство не уступает богатством самому Константинополю. Патриарху вновь было разрешено собирать средства на Крестовый поход, кроме того король щедрой рукой одарил его самого и его свиту, так что длинная вереница мулов, нагруженная дарами, которую вел за собой Патриарх Тигрен, увеличилась еще более, а святой отец озаботился тем, чтобы нанять для своего сопровождения внушительный военный отряд.
Королевский гость показал себя человеком в высшей степени набожным, не пропускавшим буквально ни одной обедни, что также весьма импонировало благочестивому монарху. Вслед за тем, патриарх изъявил желание посетить аббатство Сен-Дени, где хранились высокочтимые мощи Св. Дионисия Парижского и его спутников.
В паломничество он отправился, конечно же, вместе с королем, и невзначай во время разговора с местным аббатом упомянул, что также располагает реликвиями св. Дионисия – поясом и библиотекой, которые со всей охотой передаст Франции и конкретно сен-денийскому аббату, в благодарность за теплый прием, который он здесь получил. Объяснив, что все вышеперечисленное, сохранности ради, он оставил в Риме в принадлежащем ему дворце, патриарх Тигрен предложил командировать вместе с ним двух монахов, которым он с рук на руки передаст драгоценные реликвии, прежде чем отправиться в обратный путь –в Византию.
Предложение, как несложно догадаться, было принято со всем энтузиазмом, вслед за чем патриарх тепло простился с гостеприимными французами, и отправился в обратный путь. Вплоть до Рима он вместе с сопровождавшими добрался без приключений, обошлось даже без нападений разбойничьих шаек на альпийских дорогах. Однако, в Вечном Городе, двое сен-денийских монахов, которых вместе со свитой прижимистый патриарх разместил в одном из монастырей, однажды проснулись и не обнаружили высокого гостя.
Патриарх Тигрен исчез в никуда и вместе с ним пропали мулы, груженные ценностями, свита и охрана ничего толком не могли объяснить, кроме того, что им полностью выплатили жалование и отпустили домой. Чуя неладное, оба монаха бросились в гавань и сумели увидеть только далекий парус, уже скрывавшийся на горизонте. О погоне думать было поздно.
Французы принялись наводить справки, и в скором времени выяснилось, что так называемый патриарх Тигрен был обыкновеннейшим проходимцем, правда, в уме и хитрости ему отказать было затруднительно. Появился он впервые на Кипре, чем вызвал немалый ажиотаж при дворе короля Якова I, который осыпал самозванца золотом и позволил ему продавать воображаемые византийские диоцезы. Вдохновленный первым успехом, Тигрен отправился в Рим, чем совершил непростительную ошибку. Дело в том, что римские папы поддерживали постоянную переписку с Константинополем, кроме того, при дворе также постоянно обретались купцы, торговавшие с Византией, так что обман немедленно раскрылся, лже-патриарх отправился в тюрьму, а все, что ему удалось добыть «бесчестным путем», было конфисковано в пользу папы.
Весьма вероятно, что Тигрен сгинул бы в никуда, но удачливому проходимцу опять повезло: папа Урбан в скором времени скончался, а новый понтифик, по случаю своего избрания объявил всеобщую амнистию. По всей видимости, перед арестом лже-патриарх сумел утаить часть своего немалого достояния, на что были наняты люди, закуплены лошади и платье, а также изготовлены фальшивые родословные, с которыми оборотистый мошенник и прибыл наконец ко двору ничего не подозревающего савойского герцога.
Остается только добавить, что Павел Тигрен – или как его звали на самом деле – вслед за тем окончательно исчезает из истории. Неизвестно, сумел ли он добраться до своего реального дома, избегнув опасностей морских и дорожных, но если да, всего добытого ему хватило бы до конца жизни и даже более, а три высокородных правителя стали посмешищем для всей Европы. На чем мы поставим окончательную точку.
А мы рекомендуем также прочесть ещё одну историю:
Ставьте лайк, пишите комментарии - нам приятно. Подписывайтесь и делитесь с друзьями в соцсетях. Мы также ждём Вас на нашем канале Telegram - заходите.