...Второму передо мной повезло больше – его, по крайней мере, не сожгли на костре, его ждало только изгнание. История даже сохранила его имя – Октахор Симплекс, правда, не сберегла его образ, и теперь в пустой раме виднелся чистый лист.
.
- ...это обязательное условие, без которого вселенское сообщество не примет нас?
- Нет, понимаете, не то, чтобы не примет... просто вы не сможете сосуществовать с нами... вы нас не поймете.
- А если адаптируем как-нибудь вашу систему... под нас?
- Ну, попробуйте... – презрительная усмешка, - если это у вас получится...
.
Впрочем, третьему передо мной повезло еще меньше – история заботливо сберегла его имя, аккуратно вставила в рамочку его образ – и все-таки это было ничто в сравнению с тем, что пришлось ему пережить, ни много, ни мало – безумие.
.
- ...ну, как я понимаю, один и один у них значит не два, а что-то другое...
- Что это может быть другое? Три, что ли?
- Да нет, не три, а что-то намного большее...
- Как один и один может быть большим, чем два? Вы мне можете объяснить?
- Еще не могу... но сделаю все возможное, чтобы понять это...
- Вы осторожнее, понимать такие вещи себе дороже...
.
Прохожу мимо портрета четвертого, - ему повезло чуть меньше, если здесь вообще можно что-то говорить о везении, для него попытки познания кончились тюрьмой.
.
- Вы что-нибудь поняли?
- Боюсь, я понял все.
- И... когда мы увидим адаптированные программы?
- Боюсь, что никогда.
- Что-то я вас не понимаю, вы мне сказали, что поняли все.
- Совершенно верно. И поэтому я не буду ничего адаптировать. Одиннадцать останется одиннадцатью, а не один-один-один-один-один-один-один-один-один-один-один. Скоро вы сами поймете преимущество...
.
Прохожу мимо своего портрета, вернее, мимо того места, где на стене должен был висеть мой портрет – но никогда не будет висеть, потому что некому нарисовать, потому что никого кроме меня не осталось. Пытаюсь понять, что именно случилось, почему наш мир был, почему нашего мира нет.
.
Думаю, придут они сюда еще или не придут. Они. Те, у которых две единицы не равны двум. Думаю, что я спрошу у них, если они придут, знали они, что так будет, или сами не ожидали ничего подобного...
.
- ...вы писали? – редактор подталкивает ко мне рукопись.
- Да, с вашего позволения, - киваю, уже жду ответа – отклонено.
- А будьте любезны, скажите, пожалуйста, как вам удалось придумать в книжке эту вашу систему... дцать?
- Ну... долго и трудно рассказывать...
Понимаю, что не смогу объяснить ему это, мириады проб и ошибок, внезапное озарение...
- Вы понимаете, что вы совершили невозможное?
- Ну, я бы не сказал, что совсем невозможное...
- Вы понимаете, что сделали то, что было недоступно человечеству?
- Ну... я бы так...
Еще ищу какие-то смущенные фразы, слишком поздно понимаю, что надо бежать, еще успеваю броситься прочь из комнаты, прежде чем он простреливает мне спину...