....Над моим ухом словно зудел назойливый комар, только его писк был каким-то странным - равномерно-размеренным...
Голова разламывалась от боли, по пульсирующим от неё вискам крупными каплями стекал на подушку едкий пот, пропитывая ватный наполнитель своей влагой. В глазах, под закрытыми веками, прыгали светлые пятна - по лицу скользили жаркие лучи солнца, изредка заслоняемые чьей-то отбрасываемой тенью, чтобы затем, когда тень уйдёт в сторону - наброситься на меня с новой силой.
"-...Вжик, вжик, вжик, ...", - раздавалось снова и снова над самим ухом, отгоняя от меня сон и выдёргивая из состояния забытья.
При этом, даже лёжа на кровати, я ощущал странную качку - как будто, в данный момент, я находился на плывущем корабле и меня укачивало на волнах.
Я инстинктивно дёрнул руку к голове, в тщетной попытке отогнать от себя этого комара, но рука не послушалась, остановленная в самом начале своего пути каким-то препятствием, вдобавок, при этом, я сразу же ощутил боль в её кисти.
- Да не дёргайся ты уже! Лежи спокойно! Уже третье полотно ножовки из-за тебя чуть не сломал!, - раздался чей-то недовольный голос рядом со мной.
- Гм-м...Хр-р-рр ... И-к-к-к...., - попытался сказать я ему что-то в ответ.
Но мои слипшиеся пересохшие губы, шершавый язык, словно приклеенный к гортани, комок голосовых связок в першащем от сухости горле не дали мне это сделать, а вместо слов изо рта еле-еле вырвался какой-то сиплый - то ли хрип, то ли рык...
Приложив неимоверное усилие, я приоткрыл глаза, что бы тут же их зажмурить - голубое безоблачное небо и яркое южное солнце своими яркими красками больно ударили по моим глазам, взрывая ослепительной вспышкой изнутри черепной коробки мой мозг и вырывая из меня болезненный стон.
Несколько секунд спустя, я снова приоткрыл глаза, уже внутренне готовый к суровой реальности этого мира, а через мгновение уже распахнул их полностью, забыв про головную боль и жажду, обескураженный открывшейся моему взгляду картиной....
Я лежал на обычной солдатской металлической кровати, поверх заправленного постельным бельём матраса, прикрытого солдатским синим одеялом, одетый по всей форме - в камуфлированную "афганку" и обутый в пыльные ботинки с высокими берцами.
Но не это было странным в открывшейся мне фееричной картине.
Самым необычным было то, что, судя по отчётливо видимым мной изменениям окружающего пейзажа - кровать, в данный момент, а значит и я вместе с ней, перемещалась в пространстве...
И перемещалась она не просто так, а с помощью четверых солдат, взявшихся руками за её углы и несущих нас(кровать и меня, а может, наоборот - меня и кровать), ногами вперёд - как покойника - в неизвестном пока ещё мне направлении.
А пятый солдат в это время, с натужным сопением и приглушенным раздражённым бурчанием, возился в моём изголовье, что-то сосредоточенно делая, при этом оттуда до меня и доносились те самые вжикающие звуки, показавшиеся мне во сне надоедливым комариным писком.
Немного повернув голову и скосив глаза в сторону пятого солдата, я тут же недоуменно замер, от неожиданности увиденного даже затаив дыхание и наблюдая за производимыми им действиями.
Солдат на ходу, во время процесса нашей транспортировки, ножовкой по металлу пилил на моём запястье металлическую дужку наручников, которыми моя рука была пристёгнута к металлической ножке спинки кровати.
Свободной от наручников рукой, я протёр глаза, этим жестом как бы выражая недоверие своему зрению и пытаясь им смахнуть увиденную картинку. Но, немного проморгавшись, и снова сфокусировав свой взгляд на происходящем вокруг, понял - это не видение, а суровая реальность, в которой меня, прикованного наручниками к кровати, куда-то несут...
Чтобы прочистить горло, я попытался сглотнуть образовавшийся в нём сухой ком, но моя попытка не увенчалась успехом. Затем, вместо того, чтобы вталкивать его внутрь себя, я начал откашливаться, выталкивая его наружу и освобождая нещадно першащее горло.
- Что пр-р-оис-сходит? Вы кк-к-куда меня несс-сёте? Кк-какого хрена...?, - прохрипел-просипел-промычал я, обращаясь к напряжённым спинам впереди идущих солдат.
То ли я спросил негромко и они не расслышали, то ли они просто проигнорировали мой вопрос, но ответной реакции на моё мычание не последовало.
В прикованной наручниками руке снова полыхнула острая боль, следом за которой последовал резкий звон ломаемого металла и раздражённое бурчание в изголовье кровати.
- Опять сломал, тудыть её в качель ....!, - забубнил смутно знакомый мне голос.
Я опять скосил глаза наверх, к своей прикованной руке, долго и безуспешно пытаясь сфокусировать свой взгляд. Затем, поймав мгновение просветления, разглядел кисть своей руки, обхваченную "браслетом" наручника, тонкую, глубокую и длинную свежую царапину на своей руке рядом с этим "украшением", сочащуюся кровью и знакомое лицо солдата, склонившееся над ней.
- Бжик, к-кк-куда вы меня, ик-к, нес-ссё-те?, - повторил я свой вопрос, мучительно и старательно пытаясь сделать это почётче, обращаясь к солдату.
- Зампотех приказал доставить, товарищ лейтенант..., - как бы извиняясь передо мной и отводя свой взгляд в сторону от моего, ответил рядовой Шмелёв, прозванный за свою фамилию, непоседливость, стремительность в выполнении поручений и рыжую шевелюру над конопатым лицом - Бжиком, как персонажа популярного в то время мультфильма.
- Нет, только не это! Несите меня обратно! Нет, убейте меня уже здесь, чтобы не мучился!, - мгновенно смахнув с себя остатки хмеля и сна, заверещал я в полный голос, словно забыв о том, что несколько секунд назад с трудом мог произнести даже одно слово.
- Стой, кому говорю...! Назад...!, - продолжал неистово орать я благим матом, извиваясь червём на кровати и пытаясь соскочить с неё, при этом дёргая и раскачивая её из стороны в сторону, чуть ли не вырывая из крепких рук солдат.
Видя, что их "пациент" - буйный, всё норовивший спрыгнуть с кровати и боясь её при этом уронить, солдаты остановились и опустили кровать на иссушенную жарким южным солнцем дорогу, покрытую толстым слоем пыли, в которую их ноги проваливались чуть ли не по щиколотку.
Дёрнувшись, как на привязи, своей прикованной наручниками рукой, я неуклюже перевернулся на бок и кряхтя, как древний старик, сел на кровати, спустив ноги вниз и погрузив их в пыль.
Я как бы провалился вниз - под моим весом сетка кровати угрожающе прогнулась вниз, стремясь достичь поверхности земли, а мои колени, упёршись подколенным сгибом в металлический уголок её каркаса, наоборот, приподнялись вверх. Уперев локоть свободной руки в колени, я её ладонью обхватил раскалывавшуюся от боли голову, изредка перебирая пальцами и проводя ей по голове - как бы массируя, при этом взъерошивая на голове ежик коротких волос.
Так я и сидел несколько минут, успокаиваясь и приходя в себя, бессмысленным взглядом уставившись в потресканную от жары землю, покрытую редкой иссушенной травой, а передо мной, отбрасывая резкие тени от яркого южного солнца, переминались с ноги на ногу пятеро солдат.
Только теперь, когда они все стояли, повернувшись ко мне своими загорелыми обветренными лицами, я смог признать солдат из ремонтного взвода моей части, непосредственно подчиняющихся заместителю командира части по вооружению, а по простому - зампотеху.
С виноватым видом, потупив голову, они они топтались передо мной, не зная куда девать от волнения свои натруженные, покрытые заусеницами и не отмываемой коркой технической грязи, руки.
- Пить есть у кого?, - спросил я у солдат.
В ответ, суетливо двигая руками, почти все солдаты отстегнули от поясных ремней фляжки с водой и протянули их в мою сторону.
Взяв первую попавшуюся под руку флягу, я зажал её между колен и свободной рукой открутил крышку, а затем, перехватив поудобнее, поднёс её к своему пересохшему рту.
Как бы не мучила меня жажда, я не стал сразу же делать жадный глоток, а, набрав в рот воды, прополоскал его, смывая засохшую корку с его внутренней поверхности, вездесущую пыль, скрипевшую на зубах, противный застарелый запах алкоголя - перегара.
Сплюнув этот образовавшийся водный "букет" в пыль, проглотившую его моментально и без остатка, не оставив даже следа на своей поверхности, я повторно поднёс горлышко фляги к своим губам. Мои руки не то что дрожали, а ходили ходуном, выбивая металлическим горлышком фляги замысловатую чечётку о эмаль зубов. И жадно пил, пил, пил эту тёплую воду, судорожно играя кадыком и проливая капли из уголков рта, щедро нагретую жарким южным солнцем, ведь температура воздуха в это время года редко опускалась ниже + 30 градусов Цельсия. Но, в данный момент, для меня не было ничего лучше и вкуснее, чем эта тёплая вода, бальзамом орошающая мои внутренние органы и воскрешая возвращая меня к жизни.
- Держи!, - с сожалением оторвавшись от фляги, содержимое которой было выпито мной до последней капли, я протянул её обратно владельцу.
- Товарищ лейтенант! Может, пока стоим, я наручники допилю уже спокойно?, - жалобным голосом обратился ко мне Шмелёв.
- Погоди, Бжик, дай прийти в себя сначала..., - произнёс я ему в ответ, свободной рукой охлопывая и ощупывая свои карманы кителя и брюк, в поисках сигарет.
Нащупав их в накладном нарукавном кармане кителя, я отстегнул липучки его клапана, и, запустив пальцы внутрь, выудил оттуда мятую пачку сигарет. Откинув её крышку, с облегчением вздохнул, увидев внутри неё несколько мятых сигарет и одноразовую зажигалку. Попытавшись достать дрожащими пальцами сигарету и поняв, что даже в своём лучшем состоянии мне сделать это одной рукой было проблематично, я поступил проще - вытряхнул содержимое сигаретной пачки на одеяло рядом с собой.
Взяв одну из выпавших сигарет, поднёс её дрожащей рукой ко рту и сунул в уголок губ, затем, чиркнув поднятой с одеяла зажигалкой, прикурил, с наслаждением делая первую затяжку и бросил её обратно на кровать. При этом, краем глаза, заметил какой-то блеск в кучке мятых сигарет и табачных крошек и, порывшись в ней пальцем, извлёк оттуда металлический предмет.
- Ну вот, Бжик, и пилить, оказывается, не надо. На, отстёгивай...., - обречённо кивнув своей больной головой, я протянул обнаруженный ключ от наручников Шмелёву....
... Это было первое место моей службы, к которому я прибыл примерно месяц назад по окончании военного училища и получения офицерского звания - лейтенант.
Обуреваемый жаждой деятельности, кипучей энергией, радужными планами и надеждами, сжимая в одной руке бланк полученного предписания, а в другой руке тощий баул с вещевым имуществом, я переступил порог штаба части, в которой и должен был проходить свою дальнейшую службу.
- Товарищ лейтенант, дежурный по штабу сержант К..., - выскочил мне на встречу усатый сержант-контрактник, лет тридцати, в полевой камуфлированной форме и куцым АКСу на плече, на груди которого блестел значок с надписью - "Дежурный по штабу".
- Разрешите узнать цель вашего прибытия!, - продолжил он, окидывая цепким взглядом меня и как бы оценивая.
- Лейтенант Ч..., прибыл для дальнейшего прохождения службы!, - ответил я ему и протянул предписание. - Где могу найти командира части и его заместителей?
- Командира сейчас нет на месте, товарищ лейтенант!, - ответил дежурный, мельком глянув на моё предписание, - А из заместителей на месте - только по вооружению...
- Но я ...., - как-то вдруг замялся бравый сержант, - Я бы .... Я не ходил бы к нему сейчас, да и вообще...
- Показывайте, товарищ сержант!, - бодро оборвал я его, не дав договорить голосу разума, которым в настоящий момент и говорил сержант.
Но это я пойму уже несколько позже, когда винить, кроме себя, в дальнейших событиях, мне будет уже некого.
А в настоящий момент дежурный по штабу довёл меня до нужной двери, не доходя до которой несколько метров указал на неё рукой и быстро и бесшумно, чуть ли не на цыпочках, стремительной тенью юркнул обратно, не дав мне прийти в себя от неожиданности и оставив в недоумении стоять перед дверью.
На двери была прикреплена стеклянная табличка, на красном фоне которой жёлтыми буквами трафаретом было написано - "Заместитель командира части по вооружению майор ....".
Шагнув к двери, я поднял руку и слегка откашлявшись, постучал в неё костяшками пальцев.
- Разрешите войти?, - услышав неразборчивый голос из-за двери, громко спросил я и, приняв за разрешение дальнейшее неразборчивое бормотание, открыл злополучную дверь и шагнул в комнату, наполненную кисловато-затхлым воздухом.
- Лейтенант Ч..., прибыл для дальнейшего прохождения службы!, - закрыв за собой дверь, я повернулся лицом к письменному столу, выполнил воинское приветствие и представился зампотеху, сидевшему за ним на деревянном стуле.
После сумрака коридора штаба, на фоне прямоугольника светового пятна окна в торце узкого кабинета, возле которого и находился письменный стол, выделялся только смутный тёмный силуэт сидевшего за ним человека.
Затем, по мере того, как моё зрение начало адаптироваться, я смог различить некоторые детали - передо мной был мужчина лет тридцати пяти в камуфляже и майорскими звёздами на погонах, устало наклонивший свою голову с начинающимися залысинами к поверхности стола.
Услышав мой голос, он как бы встрепенулся, поднял голову и посмотрел на меня мутными глазами. Затем пошевелился за столом, принимая более удобное положение тела, при этом ногой за что-то зацепился и это что-то, упав на бок со стеклянным звоном, подпрыгивая на стыках половиц, покатилось из под стола к моим ногам.
С немым изумлением глядя на пустую бутылку из под водки, лежащую у моих ног, я перевёл взгляд на майора и понял, что он в пьян, да не просто пьян, а как говорится - в стельку.
- А, здорово лейтенант! Садись!, - несказанно обрадовался мне зампотех, тыкая рукой в деревянный стул для посетителей, стоявший у его письменного стола, за которым он сидел.
Не успел я присесть, как на столе, словно по мановению волшебной палочки, появилась непочатая бутылка водки, немудрёная закуска и два гранёных стакана.
Ловким движением натренированного человека, майор молниеносно распечатал бутылку и наполнил её содержимым два стакана, один из которых подвинул в мою сторону.
- Ну что, с прибытием, лейтенант!, - поднимая свой стакан с водкой произнёс он.
- Товарищ майор, я не пью!, - растерялся я в данной ситуации, которую не мог себе даже вообразить.
- Не пьют только язвенники и трезвенники!, - парировал он мне в ответ бессмертной цитатой из кинофильма "Бриллиантовая рука".
А потом, видя, что я не беру стакан, добавил:
- Пей, лейтенант! Я приказываю!
Вздохнув, я поднял свой стакан, чокнулся им о протянутый майором, и, внутренне подобравшись, сделал первый глоток....
.... Я не буду подробно останавливаться и смаковать подробности и детали происходящего в дальнейшем и употребления мною спиртных напитков....
... Полноценно из штаба части я вышел примерно через две недели, которые в моих воспоминаниях, затуманенных и смытых алкоголем, отложились всего в несколько минут...
Полноценно - такое ёмкое слово, в котором можно уместить многое. А в моём случае это означает лишь то, что до этого я много раз пытался безрезультатно его покинуть, но ...
После первой моей удачной попытки покинуть здание штаба вечером этого же дня под предлогом посещения туалета, личному составу ремонтного взвода зампотехом была поставлена задача отыскать меня и доставить обратно - в любом состоянии и любыми доступными способами, что они блестяще и выполнили, видимо уже натренированные, как действовать в такой ситуации.
Возле двери кабинета им же был организован круглосуточный пост из числа солдат ремонтного взвода, главной задачей которого являлось недопущение моего несанкционированного убытия из кабинета начальника....
... Примерно через две недели наша часть из места постоянной дислокации вышла в полевые лагеря, что дало мне возможность сбежать от "гостеприимного" зампотеха, занятого возникшими в связи с этим новыми заботами, в расположение своей роты, где я и смог, наконец-то, приступить к исполнению своих должностных обязанностей.
Наша часть расположилась полевым лагерем в уютной долинке между двух невысоких гор прямоугольником палаточного городка, в котором палатки образовывали широкие улицы, по-военному чётко - строго прямо и перпендикулярно.
На одном из краёв палаточного городка спешно обустраивался парк боевых машин, в котором чёткими рядами - по-ротно и по-взводно - выстраивалась боевая техника части.
В течении нескольких дней все были заняты обустройством на новом месте и я, поначалу шарахавшийся в испуге от каждой тени, постепенно приходил в себя, надеясь, что в царившей вокруг суматохе про меня забыли и начиная считать произошедшее со мной страшным сном.
Но мои надежды не оправдались, одним прекрасным вечером за мной пришли снова, вовлекая в новую постановку пьяного спектакля - с теми же действующими лицами, побегами и прятками, но в уже новых декорациях полевого лагеря.
Сослуживцы молча наблюдали за происходящим, видимо наученные горьким опытом, только на их лицах читались различные эмоции - от облегчения, что не они находятся на моём месте, и сострадания ко мне - до неприкрытой вражды и злости.
.... И вот теперь, примерно месяц спустя после прибытия в часть, я сидел на армейской кровати посреди пыльной дороги, ведущей в парк боевых машин, прикованный к ней наручниками и страдающий от жестокого похмелья, куря сигарету и бесцельно смотря вдаль пустыми глазами.
- Готово, товарищ лейтенант!, - донёсся до меня голос "Бжика".
С этими словами он протянул мне снятые с моей руки наручники, с изрядно надпиленной дужкой, и ключ от их замка, взяв которые и задумчиво покрутив немного в своей руке, я бросил их на кровать рядом с собой.
- Товарищ лейтенант! Разрешите узнать, а откуда наручники? Мы когда их увидели и товарищу майору доложили, то он нас сначала дураками обозвал, а потом приказал их срезать и вас всё равно к нему доставить..., - выводя меня из задумчивого ступора, снова донёсся голос рядового Шмелёва.
- А это от зятя, он у меня в милиции служит. Когда сюда ехал - подарил на память.... Видимо, когда вчера сбежал от вас в очередной раз, я вспомнил про них и сам пристегнулся, чтобы вы не смогли меня ..., - начал было объяснять я, а затем оборвав себя на полуслове, поднялся с кровати.
- Всё, несите кровать обратно!, - рассовывая своё имущество по карманам, приказал я солдатам и, покачиваясь, направился в сторону палаточного лагеря.
- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант! А как же мы... Нам же приказано вас доставить!, - чуть ли не хором раздались робкие голоса солдат за моей спиной.
Я остановился и обернулся к ним, растерянно топчущимся посреди пыльной дороги с усталым выражением на лице, вызванным этой нашей бесконечной "игрой" в прятки и догонялки. Этих солдат можно было понять, они были безвольными исполнителями приказа, постоянно страдающими в данной ситуации ни за что.
Глядя на них, меня как бы окатило волной, состоявшей из смеси жалости к ним и себе, стыда за нас - офицеров, показывающих такой дурной пример своим подчинённым.
А затем, словно подгоняемый этой волной, сначала тяжело вздохнув и обречённо махнув рукой, я побрёл в сторону парка боевых машин, где в кунге передвижной мастерской МТО на базе ЗИЛ-131 меня ждал зампотех. Постепенно, словно с каждым шагом моя решительность возрастала, мой шаг становился всё твёрже, а понуро опущенная голова приподнималась и расправлялись плечи.
Дойдя до автомобиля МТО, я поднялся в его кунг по складной лесенке и вошёл внутрь, где за одним из верстаков, приспособленных под импровизированный кухонный стол, сидел зампотех.
- Ну что, лейтенант, с днём танкиста!, - протянул он мне стакан.
- А что, сегодня уже второе воскресенье сентября, товарищ майор?, - опешил я, потерявшийся во времени со всеми этими событиями.
- Ну тогда - с днём танкиста!, - принимая стакан дрожащей рукой, обречённо произнёс я....
.... На следующий день после празднования Дня танкиста - зампотеха отправили в военный госпиталь, а я почти полтора года после этих событий не мог переносить даже запах спиртного....
-
Если понравилось, то жми лайк и подписывайся на канал!
Другие рассказы автора - по ссылке
#случай из жизни #служба в армии #военная служба #солдатские истории #запой #спиртные напитки #употребление алкоголя #рассказы из жизни #приказ #армейские истории