Какой-то коридор, весь заваленный разным бытовым хламом - шкафы, тумбочки, пустые картонные коробки, швабры, мётлы, кастрюли, баки, бутылки - всё это было едва освещено тусклым светом, исходящим из другого конца коридора. А в этом конце был тупик. А если и был проход дальше, то он был полностью, под самый потолок, загромождён стопками старых пыльных книг.
Из далека, от туда же, откуда исходил тусклый свет, пробивающийся из-за свисающих на бельевых верёвках тряпок, доносились какие-то голоса. Илья стал пробираться по захламлённому коридору на свет и шагов через двадцать добрёл до боковой двери, из которой и лился свет от лампы накаливания, висящей под потолком без какой-либо люстры. коридор продолжался дальше в черноту.
Голоса исходили из этой же комнаты, за столом сидели трое, посреди стола кучей лежали игральные карты, вокруг них то там, то здесь какие-то пустые и непустые грязные стаканы и кружки, игральные кости, пепельница. Двое из трёх сидящих держали в руках карты, третий сидел, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу. Его карты лежали перед ним на столе. Все трое смотрели на Илью, лица у всех были неприятные и недружелюбные.
- Подоспел, фраер! А мы тебя ждём, дожидаемся, тебя где черти носят?
- Долг принёс?
- Или отыгрываться пришёл?
- Давай садись, чего стоишь, как не родной?
Игроки говорили громко, наперебой, неприятными голосами. Не видя других вариантов, Илья сел за стол к этим прохиндеям. Один из них сгрёб все карты со стола, начал тасовать колоду, глядя при этом на Илью с поганой улыбкой на лице. Другой в этом время потянулся за стаканом, третий спросил:
- Что ставить будешь, Илюшенька?
Тот, что тянулся за стаканом, подхватил:
- Тут тебе серьёзная компания, а не шпана какая-нибудь!
Первый начал сдавать карты. Илья не понимал, в какую именно игру он сейчас будет играть с этими прохиндеями и зачем ему вообще надо с ними играть во что-либо. Но всё происходило быстро и будто само собой. Вот уже и карты в руках.
- Давай, ходи, Илюша!
- Гостю - первый ход!
- Не тормози!
Илья положил на стол какую-то карту. Побросали по одной карте каждый из собеседников. Всё время, пока летели карты на стол, собеседники что-то выкрикивали, ухмылялись, гадко подшучивали. Илья чувствовал себя с каждой минутой всё более отвратительно.
Вот уже и закончилась первая игра. Илья, естественно, проиграл, пришлось вывернуть карманы и выложить из них на стол какие-то вещи, то ли телефон, то ли кошелёк, то ли паспорт. Илья уже и не помнил, потому что опять в руке уже были заново розданные карты, одна за одной которые снова летели на стол под противный говорок этой неприятной компании.
Илья был как в забытьи. Временами осознание возвращалось в большей или меньшей степени. В один из таких моментов он понял, что сидит перед этими гадами уже в одних штанах, без футболки и босиком. Эти трое при этом продолжали отвратительно лыбиться и подшучивать.
В какой-то момент Илья осознал себя довольно чётко. Стали приходить воспоминания. А ведь он уже неоднократно видел эту троицу. В других снах. Да, точно, ведь это сон. Если это сон, то всё происходящее - нереально и не нужно ни стесняться, ни бояться и вообще это же мой сон, что хочу, то и могу в нём делать. А эти трое...
Тем временем эти трое, видимо, что-то заподозрили, почувствовав изменения, произошедшие с Ильёй. Илья старался не подать виду, что осознал себя во сне и продолжал действовать также, как и до этого.
Сидящие за столом тоже пытались вести себя также, как вели себя с самого начала, но похоже, что изменения почувствовали все. Один из них произнёс, глядя на Илью:
- Давай ходи, фраер, ты чего завис?
Илья впервые ответил:
- А зачем мне куда-то ходить, я вообще-то никуда не собираюсь.
Трое жуликов сидели за столом молча, глядя на Илью. Илья обратил внимание, что если смотреть им в глаза, то эти глаза глубоко чёрные и пустые, пустые на столько, что становится страшно смотреть в них от неестественного противоречия - вроде бы двигается, что-то делает, даже разговаривает, но при этом такие мёртвые, пустые, чёрные глаза. У людей так не бывает. Теперь, зафиксировав своё внимание на этих безжизненных глазах Илья точно вспомнил, что уже видел этих троих в других своих снах. И эти сны всегда были тревожные, Илья после них всегда просыпался разбитым и уставшим, а не отдохнувшим.
- А ведь я вас помню.
После этой короткой фразы лица "гостей" стали то ли раздражёнными, то ли рассерженными.
- Вы мне являетесь в моих снах и всё время голову морочите. Вас всегда трое, вы всегда в разных образах, бывает даже моими друзьями или родственниками прикидываетесь. Но каждый раз, когда я вам в глаза смотрю, то понимаю, что никакие вы не родственники, а только прикидываетесь ими, чтобы меня обмануть. Вы - чужие, не отсюда. Причём всегда втроём приходите. Вы кто такие? Чё надо от меня!?
Трое "гостей" одновременно загалдели, что невозможно было разобрать слов. Стали вскакивать со столов, махать руками, но при этом, держась на расстоянии от Ильи и как бы сторонясь от него.
Илья понял, что "гости", похоже, действительно всего лишь "гости" в его сне и хозяин здесь именно он сам.
Илья схватил одной рукой стол и легко, приложив самый минимум усилий, перешвырнул его со всеми этими стаканами и прочими побрякушками себе за спину через плечо. Стол с грохотом развалился где-то за спиной. "гости" с испуганным видом отскочили от Ильи, стали галдеть ещё громче, пятиться и разбрасывать вещи. Наконец завертелась вся комната, начался полный кавардак и Илья проснулся.
Он снова чувствовал себя разбитым после кошмара, но всё-таки не так сильно, как это бывало обычно после подобного сна с участием этих троих.
- Что это за гады? Пристали, как паразиты. Но на этот раз, похоже, не получилось высосать меня полностью. В следующий раз, если заявятся снова, надеюсь, что вспомню ещё быстрее, кто они такие. Тогда может и вовсе отстанут. Главное не бояться. Они сами боятся и сразу уматывают, когда осознаю себя во сне. Наверное и правда, паразиты какие-то бестелесные. Вот расскажешь кому-нибудь, подумают, что чердак съехал...