Это было прошлой зимой. У нас районы города разделены нормальным настоящим лесом, который все пытаются вырубить и построить там новый район, но не об этом сейчас речь. Часто бывает так, что возвращаюсь я домой очень поздно. И иду гулять с собакой в этот лес. Как раз там никого нет: ни людей, ни собак. Тишина, красота. Свет города отражается от облаков, и в зимнем лесу очень светло. Я могу отпустить свою собаку с поводка, чтобы она вволю набегалась по сугробам. Чёрную собаку на белом снегу видно прекрасно, даже светящийся ошейник не нужен.
В тот вечер я пришла домой поздно, переоделась потеплее и пошла гулять с собакой в лес. Собаку отпустила, сама неспешно иду по тропе, в наушниках слушаю интервью с ютуба. В нашем лесу полно троп, их вытоптали гуляющие днем пенсионеры, женщины с детьми и редкие желающие пешком перейти из одного района города в другой. Я каждый день там гуляю и знаю все эти тропы прекрасно, даже сама четыре новых протоптала.
Медленно плетусь, посматриваю, как собака ныряет в сугробы, пытается выкопать мышей из-под снега. Вижу, новая тропа – кто-то проложил ее только сегодня. Мне все равно куда идти, решила разведать куда выходит новый протоптыш. Иду, понимаю, что ничего интересного, просто кому-то было лень идти по тропам и он решил пролезть по глубокому снегу напрямую. Спустилась в низинку, смотрю, собаки нет. Зову, опять нет. Какая-то фигня происходит.
Прошла немного дальше, смотрю, собака возится среди поваленных деревьев, что-то вынюхивает. Точнее не рассмотреть, в низинах темнее, чем на возвышенностях. Зову, опять никак. Ну не лезть же за ней в глубокий снег. А она прям настойчиво в какой-то пень носом тыкается и не реагирует. Ну все, думаю, опять бабки бродячих собак подкармливали и кости на пне оставили. Присмотрелась, пень вроде шевельнулся. Вытащила наушники из ушей – какое-то поскуливание. Я подумала, что какая-то скотина свою собаку привязала в лесу и бросила. Пришлось лезть в снег.
Подхожу ближе, смотрю, сидит мальчик на поваленном дереве и ревет. А так, на секундочку, время одиннадцать вечера и двадцать два градуса мороза. Спрашиваю: «Ты что здесь делаешь?». Он молчит, только носом хлюпает. Моя собака от ребенка отстала и довольная ускакала снова нырять в снег. Говорю: «Заблудился что ли? Пойдем домой отведу», и руку протягиваю. Он мне в ответ: «Отстань!»
Вот, скажу честно, так кому-то дать затрещину мне не хотелось никогда. Ни фига себе, «отстань». Ночь, лес, мороз – «отстань». Но не бросать же бестолкового здесь, надо как-то коммуницировать, убеждать. Говорю: «Пойдем, хоть найдем, где дома. Хочешь, дам собаку погладить? Смотри собачка у меня какая, гляди как играет. Хочешь, вместе с ней поиграть? Пока играем, маму найдем!». Вот говорю и чувствую себя педофилом, который сманивает ребенка. Да и вообще, хрен знает, сколько ребенку лет, в какой из районов города его выводить. И куда его вести: то ли искать отделение полиции, то ли тащить домой и вызывать ментов уже оттуда.
Смотрю, потихоньку ребенок перестал хлюпать носом, встал на ноги. Продолжаю уговоры: «Пойдем на тропу выйдем, там кому-нибудь позвоним». Выбрались мы из снега, и тут у меня мысль, что надо звонить его маме. Но телефон у ребенка разряжен и даже не включается. Спрашиваю в каком районе города живет, в ответ: «не знаю». Спрашиваю хоть название улицы, ответ тот же. Я уже злая, на то, что ребенок не знает своего адреса и на его родителей, что не заставили его выучить, где он живет. Мы находимся посреди леса, и в какой из районов города его выводить, непонятно. Пытаюсь задавать наводящие вопросы, в какой школе учится, где обычно с мамой гуляют, да в какой магазин они ходят или едят. А в ответ тишина.
Ну и что с ним делать? Веду его в свой район, я там хоть в крайнем случае домой заведу, и уже оттуда полицию вызову. Ведь непонятно сколько он пробыл в лесу, наверняка промерз, наверняка вымок в снегу и скорее всего его нужно накормить (пока это полиция приедет, пока разборки, пока то и сё – черт знает сколько времени пройдет). Стараюсь не сильно спешить, пытаюсь разговорить ребенка.
Оказывается, мальчика зовут Егор, ему девять лет. Они с мальчишками пошли на озеро. (В нашем лесу между районами есть большая сточная канава, которую почему-то называют озером). Они шли с этого озера, баловались, мальчишки убежали, а он остался один. Это все, что мне удалось выяснить. Я так понимаю, что ребенок перепутал, выбрал не ту тропу и заблудился. Я честно, вообще не понимаю, как в нашем лесу можно заблудиться. Лес с двух сторон окружают районы города, с двух оставшихся – освещенные автомобильные дороги. С края леса стоит девятиэтажная больница, крыша которой по периметру очень хорошо подсвечена. Даже если подняться на любой пригорок, вылезти из низины, то видно фонари города. Как тут можно заблудиться – не знаю. Хотя, пару раз мне встречались взрослые люди, которые спрашивали куда ведет та или иная тропа, а тут ребенок бестолковый.
Так мы потихоньку вышли из леса, я пристегнула свою собаку на поводок, достала телефон, готовясь сообщить в полицию, что нашла ребенка, и он находится по такому-то адресу. Стоило дойти до первых многоэтажек, ребенок вырвал руку и побежал. Что, я за ним бегать буду что ли? Пошла за ним, не теряя из виду. Ребенок добежал до шестнадцатиэтажки и открыл подъезд своим ключом.
На этом история заканчивается. Видимо, ребенок узнал свой дом и побежал туда. Главное, что он открыл домофон ключом, а не стал звонить по квартирам. Понятно, что если у ребенка есть ключ, то он там живет или хотя бы его там знают. Вот честно, я обрадовалась, что так получилось. Теперь мне не нужно тратить своей отдых на разборки с полицией и поиски, можно с чистой совестью пойти домой и развалиться на диване.
В завершение статьи, я очень прошу родителей заставить ребенка выучить свой адрес. Ну, или нашейте адрес ему на одежду, раз выучить он не может. Понятно, что это дети, мало ли что с ними бывает. Сейчас без телефона дети жизни своей не представляют. Если телефон не работает, то ребенок кроме имени ничего внятного сказать не может. И куда его возвращать в случае чего?