То, что казалось городским детям чем-то шокирующим – было для нас привычной повседневностью. Семьи занимались добычей пропитания, сбором урожая, охотой, рыбалкой и празднованием значимых для поселения дат. Поселенцы поддерживали соседей и всегда подставляли плечо в трудных ситуациях. Да, знаю, вы называете нас чокнутыми сектантами, но даже если это так…ни один ребенок нашей деревни не остался бы голодным, или брошенным на произвол. Ну, к слову, многие жители так или иначе имели кровную связь друг с другом, пусть иногда и весьма отдаленную.
Даже самые изнеженные отпрыски учились работать и помогать родителям по хозяйству с самых малых лет. Времени на плевание в потолок и разжевывание тягучих мыслей попросту не было. В конце дня мы с Лизой всегда быстро засыпали и редко мучились бессонницей.
- И что…совсем-совсем ничего интересного? Руна – ты сама скука! Вы же следовали культу поклонению стихиям, а, значит, и жертвы, поди, приносили…богам всяким, духам и хранителям леса, - не унимался Бруно, игнорируя зашедших в кафе посетителей. Украсив ванильный латте симпатичной розочкой из молочной пены, я протянула ее местному завсегдатаю, предпочитающему самые сладкие напитки и засахаренные булочки с корицей. Укрывшись до макушки головы огромной газетой, он поспешно уединился в углу кофейни, стараясь не привлекать к себе внимания. Эх…пока Бруно выпытывал кровавые факты из моей «дикой» биографии, я все пыталась раскусить историю того скрытного господина. Кто он? Кем работает? Почему в столь солидном возрасте ест так много сахара и носит в жару черные кожаные перчатки? Редко какие мужчины из Лэндера заказывают у нас подобные напитки…
Но любопытный Бруно не унимался.
С тех пор как он узнал о моем прошлом – ни дня не проходило без его дотошных расспросов. Я вздохнула, тайком оглядывая заведение в поисках всевидящего шефа, ловко отстегивающего персоналу штрафы за всевозможные проступки. Однако утро понедельника пришлось не по зубам даже жесткому на язык мистеру Андерсону. Штрафы, конечно, неприятны. Но еще неприятнее – потерять работу и снова начинать восхождение к мечте с самой нижней ступени. Впрочем, я уже в городе. Два счастливых, безусловно, тяжелых, но каких же упоительных года!
Горящие глаза мексиканца Бруно требовали ответов. Я сдалась, с удвоенным рвением натирая стойку бара и косясь на «сладкого» господина...