Возобновила записи о борьбе своей мамы с онкологией, а именно с раком желудка и метастазами, стремительно распространившимися по ее организму.
Предыдущая запись здесь:
Бабушка для меня всегда была второй мамой, в детстве я ее так прямо и называла - "мамой". Бабушка лишь весело смеялась в ответ. Я была ее четвертой, самой младшей, самой болезненной и любимой внучкой. Ради меня она ушла с работы и все свое время посвящала моему воспитанию. Она жила в своем доме в Подмосковье, вместе с дедушкой содержала большое хозяйство и всегда была примером радушия и гостеприимства. Я росла в окружении абсолютной любви и заботы, а еще свободы, чистого воздуха и искреннего детского веселья. Моя бронхиальная астма не выдержала напора свежеиспеченных пирожков из русской печи и парного молока, а потому очень скоро исчезла без следа. В три года я уже научилась читать и с важным видом перебирала дедушкины газеты. Летом вместе с друзьями я строила шалаши и охотилась за дикими грушами и вишней, становясь смуглой от загара, а зимой - строила снежные крепости и отмораживала щеки, которые бабушка потом густо мазала гусиным жиром. До поступления в школу я приезжала в родную Москву всего несколько раз и каждый раз мечтала побыстрее вернуться обратно к бабушке и дедушке. Когда начались школьные годы - все свои каникулы, праздники и выходные я также проводила у бабушки, только там я могла полноценно отдохнуть и восстановить свое душевное равновесие. За бабушку я всегда переживала, особенно после смерти дедушки в 2016-м году. Его уход очень сильно подкосил здоровье бабули. Хоть она и всегда ворчала на него и говорила, что без него ей будет легче - это все было простое ворчание, бабушка любила дедушку, вместе они прожили почти 60 лет.
Болезнь мамы подкосила сердце бабули окончательно, оно начало работать на износ, а давление выдавать какие-то невероятные цифры. Бабушка много плакала, причитала и винила маму за ее пищевые пагубные привычки. Тут стоить упомянуть, что мама всегда боролась за свою фигуру. При росте 160 см она никогда не весила больше 50 кг. Мне из-за ее борьбы за стройность тоже доставалось, я всегда была "слишком толстой", а потому в 16 лет заработала анорексию и при росте более 170 см весила меньше мамы. К слову, пока я не начала падать в обмороки, а мои анализы не стали наводить ужас на врачей, мама даже хвалила меня за силу воли. Вот такие у нас были отношения, увы. (Это еще одна моя "болевая точка", вскрывшаяся за период болезни мамы. Я заработала ВСД, панические атаки, на фоне всего этого немного поправилась, и в глазах мамы вновь превратилась в сдобную бесхарактерную булку.)
Мама считала, что ради стройной фигуры все средства хороши, а потому много лет страдала от булимии. Думаю, не надо объяснять что это такое. Это психологическое и очень серьезное заболевание, а еще крайне вредное для всей пищеварительной системы в целом. Учитывая, что у мамы много лет был хронический гастрит - развитие рака желудка в какой-то момент мне показалось вполне логичным и закономерным продолжением всей этой истории, как бы ужасно это не звучало. Я прекрасно помню, как бабушка всегда ругалась на маму: "вот посадишь себе желудок, болеть будешь!" - что ж, в какой-то степени эти слова оказались пророческими.
Мама всегда злилась от звонков бабушки. Маме не нравились ее причитания, она и мне строго-настрого запретила разговаривать с бабулей о болезни. Не знаю, что со мной случилось, но почему-то в то время я решила отдалиться от бабушки, перестала брать трубку и не перезванивала в ответ. Я залезла в свою скорлупу, свой собственный маленький мир, в котором пыталась сохранить разум и способность к анализу, а еще выдерживать нарастающее истеричное состояние мамы. Как я уже писала в предыдущем посте - она начала срываться на меня и вскрывать те старые "точки", которые когда-то остро вставали в наших отношениях. Однажды я не выдержала и посоветовала ей обратиться к психологу. В ответ получила новый поток истерики и обвинения чуть ли не во всех смертных грехах. Меня же неожиданно одолела дичайшая усталость. Не от долгой борьбы с болезнью, нет. А от постоянных обвинений, что я какая-то не такая. Я искренне не понимала - ну почему даже сейчас, когда у нас осталось так мало времени для того, чтобы провести его вместе, мы все равно ссоримся, что-то доказываем друг другу, и я уже даже не знаю в какой по счету раз вынуждена слушать о том, что не оправдала маминых надежд. Вот вроде я и большая девочка уже, но кажется, для ребенка в любом возрасте это очень больно - не получать простой маминой любви и поддержки. Как мне поддерживать ее, если меня саму никто этому не учил? Поэтому я поддерживала как умела, но в ответ получала упрек, что слишком черствая, недостаточно участлива и много-много чего еще, сложно об этом писать, когда твоя душа разорвана на части.
7 января 2019 г. я позвонила бабушке. Был светлый праздник Рождества, а еще ее день рождения. Мы много говорили, и я пообещала, что впредь буду звонить ей чаще, а летом обязательно приеду в гости. После разговора с бабулей мне стало намного легче, и я тут же отругала саму себя, что так долго игнорировала ее звонки.
Через две недели бабушку в первый раз поразил инсульт. А потом еще один. 9 февраля ее не стало. Больше мы с ней так и не поговорили.
Я не была готова морально присутствовать на похоронах бабушки. Для меня это было величайшим ударом. Мой собственный организм не выдержал, и я заболела тяжелейшим бронхитом. Температура много дней не опускалась ниже 38, я хрипела и громко кашляла. Мне позвонила мама и сказала, что я неблагодарная и должна поехать на похороны. Тогда я, кажется, впервые сорвалась сама и заплакала. Я буквально орала в трубку (конечно, настолько насколько мне позволяло больное горло, это была хриплая истерика, порой переходящая на шепот от срывающегося голоса). Меня трясло от боли, но не физической, а душевной, я задыхалась от ее непонимания, от собственного бессилия и от огромной накопившейся усталости.
На похоронах бабушки меня не было. Я лежала одна в комнате на диване и тихонько плакала в подушку.
Мама была на похоронах и тоже плакала. И под звук глухих ударов земли о гроб тихо шептала, что не хочет умирать. Полгода, отведенные врачом, прошли, но она все еще была жива.