Мы приехали вторыми, как оказалось, мать позвала свою родную сестру, ее сына с семьей и мою крестную. Что ж, я давно не виделась с Максимом. Когда мы были детьми, иногда ночевали вместе у бабушки и творили гадости, как она это называла. Воровали конфеты, портили вещи, не хотели есть невкусный суп или собирать малину. Нина была более покладистой, поэтому бабушка подсовывала ей вкусные сладости и лучшие яблоки, и постоянно ставила в пример. Приятно встретиться, вспомнить моменты из прошлого, игры, которых сейчас не знают современный дети, засевшие за гаджеты. В нашем детстве айсбергом удовольствия были мультики по выходным. Мир изменился до неузнаваемости, мы изменились, наши дети стали другими.
Начало истории
Припарковав машину во дворе, где помещалось до четырех автомобилей, мы вышли во двор, где встретила мама. Она горячо обняла всех и была в приподнятом настроении. Глеб вручил цветы и торт, и мы вошли в дом. Крестная приехала с сыном, муж предпочел рыбалку, да она и не настаивала. Женя взял Диму за руку и повел его в соседнюю комнату, которую мать именовала детской, хотя мы давно уже выросли. Там оставались кое-какие наши с Ниной игрушки, остальное мать докупила для внука в процессе его посещения, чтобы было чем играть у бабушки.
Мы расположились в гостиной, где два больших дивана стояли друг напротив друга. На стене висела шкура медведя и ружье. Последняя добыча отца, он был заядлым охотником, поэтому в доме многое намекало на его хобби.
Я предложила маме помочь и принялась таскать на стол разные вкусности. Мать была старой формации, где хозяйка все готовит сама и в большом количестве, чтобы гости просто лопнули от угощений. В процессе еды разыгрывалась одна и та же сцена, где гость уже не мог потреблять пищу, а радушная хозяйка расхваливала блюда и говорила: «почему вы ничего не едите?».
Когда подъехала Нина, все рассаживались за столом, атмосфера приятная, немного гвалта, как обычно в моей семье, и первые бокалы наполнены. Дочь Максима отправилась к мальчишкам, Даша спала в автолюльке, ее совершенно не заботили посторонние звуки. Спустя час мы накрыли стол для детей, и я вызвалась позвать их. Они играли, несмотря на разницу в возрасте, нашли общее занятия и весело проводили время. Я улыбнулась, кажется, все начинает налаживаться, и тут снова кадр - мертвое тело внизу.
Я выскочила из комнаты, тяжело дыша. Прижавшись спиной к стене, смотрела в потолок, силясь понять, почему я вижу это. Обрывок сна? Глубоко запрятанные мысли? Меня трясло, что все это значит?
Немного придя в себя, я снова зашла в комнату, нацепила улыбку на лицо и пригласила детей к столу. Они радостно вскочили и побежали мимо меня.
- Митя, - позвала я сына. Он обернулся.
- Все хорошо?
- Все холосо, - ответил он, и бросился догонять остальных.
Дьявол кроется в деталях. Это ли не еще одно доказательство, что я не сумасшедшая? Ну конечно же! Иногда не обращаешь внимание на подобные вещи, только сейчас это еще один факт. Я должна была поделиться с кем-то. Собравшись выйти из комнаты, я натолкнулась на Глеба, он искал меня.
- Ты как? - спросил он, закрывая за нами дверь.
- В голове тысяча мыслей, но я должна тебе кое-что сказать.
Было видно, как он напрягся.
- Он вернулся.
- Кто? Карлсон?
Шутка была неуместной, но иногда люди не могут отказать своим привычкам.
- Митя вернулся.
- Не понял? Куда вернулся? Он же в гостиной ест.
- К нам, помнишь, что я тебе об этом говорила?
- Поздравляю! - сказал Глеб, кивнув. - Ты приходишь в себя?
- Надеюсь. Ты помнишь, что он научился говорить «Ш»?
- Конечно.
- Он говорил ее без проблем почти две недели, как раз, когда я по-твоему «сходила с ума».
- И что из этого?
- Сегодня он опять коверкает ее.
- Бывает, у меня тоже не всегда все получается.
- Я понимаю, что научиться чему-то довольно сложно, тем более для ребенка. Но ты объясни другое, как можно забыть за один день то, что уже умеешь.
- Почему ты никак не успокоишься, Лиза?
- Я хочу, чтобы мне поверили!
Он дотронулся до моего лба, и я почувствовала какой-то импульс, в ушах прозвучал детский голос: Божья коровка, полети на небко.
Я дернулась и смотрела на него широко открытыми от страха глазами.
- Что ты сказал?
- Я молчал!
- Я не понимаю почему, но меня не покидает ужасное ощущение, - меня снова затрясло, я села прямо на пол. - Я вижу его мертвого, - прошептала я, озираясь, будто боялась, что мои слова могут быть услышаны и претворены в жизнь.
- Кого? - в ужасе спросил Глеб
Я не могла произнести вслух имя сына, я боялась. Я лишь умоляюще смотрела на мужа, чтобы он сам догадался.
- Ты вообще спятила! - он кричал шепотом, чтобы нас никто не услышал.
- Я не знаю, у меня в голове какие-то картинки, обрывки, слова. Кажется, ты говорил мне, что он упал, что это ты виноват. Я понимаю, что ты здесь, а Митька в гостиной, но откуда тогда это в моей голове, - я ударила себя несколько раз ладонью в область виска, пока Глеб не перехватил мою руку.
- Завтра же едем к врачу! Ты сама не справишься! Если не согласна - я забираю Митьку, ему не стоит видеть, как у тебя едет крыша. Когда я читаю новости, как полоумные мамаши выпрыгивают с детьми из окон, то не могу понять, что происходит в тот момент в их головах. Теперь я ближе к истине, но не собираюсь ждать, пока моя семья попадет в сводки.
- Но это кажется таким реальным. Словно это было со мной, с нами!
- Я все сказал! А теперь надо идти, не хочу, чтобы твои родственники начали задавать вопросы.
Он первым вышел из комнаты, а я поспешила следом, боясь оставаться со своими мыслями наедине, будто от количества людей в комнате зависели странные видения. Надо отвлечься, иначе так можно просто сойти с ума. Надо занять себя, чем угодно, лишь бы не думать, не вспоминать, не копаться в кошмарных видениях, скрытых внутри меня.
Я заняла место рядом с остальными, наблюдая как Митя ест. Это было неуклюже, по-детски, вокруг валялась еда, рот был испачкан, но никто не рождается с умениями, их надо приобрести, потратив немало сил. Максим рассказывал об их семейной поездке в Болгарию, и все взгляды были устремлены на него.
Жена Максима повела дочь в туалет, и у меня возникло дежавю, словно я уже видела это где-то. Когда ко мне подбежал Митя с той же просьбой, ощущение усилилось. Я не придала этому особого значения, по сравнению с картинами, всплывающими в голове, это была мелочь.
Даша проснулась, и Нина кормила ее детским питанием. Как быстро растут наши дети, не так давно я проделывала это с Митей, а теперь мой мальчик стал взрослым, я улыбнулась, в душе разливалось тепло. Я вспомнила, как он учился ходить, его первый лимон, его безжизненное тело. Меня бросило в жар. Да что за черт!
Брату захотелось похвалиться дочкой, он подозвал Юлю и попросил показать, как хорошо она умеет танцевать. Сын устроился на моих коленях, и так мы просидели пару минут под общие хлопки в качестве аккомпанемента. Я не хотела, чтобы он уходил, так было спокойнее, я чувствовала сына, я трогала его и была по эту сторону, где он жив. Митя повернулся ко мне лицом.
- Мама, ты для меня все делаешь, я тебя очень люблю, - он обнял мою голову, а я прошептала ему «Только не умирай». Хорошо, что он не расслышал, иначе бы обязательно переспросил.
Митя сказал слова довольно громко, все услышали и умилились. Моя мать назвала внука «чудом», остальные одобрительно согласились с ней. Мой сын - самый чудесный и замечательный, любая мать субъективна к детям. Для нее всегда они красивы, даже если это не так.
Моя мать подарила каждому по шоколадному яйцу, и счастье увеличилось в размерах. Надо же, как все просто у детей! Нужно уметь радоваться любой мелочи.
«Это я виноват, Лиза, я», - снова зазвучал мужской. Я встряхнула головой, выгоняя его. В ушах нарастал свист. Никто ничего не должен заметить. Я покосилась на мать, она улыбалась, отпивая вино из бокала. Родителей надо оберегать от стрессов, а не становиться их причиной. Отец ушел двумя годами ранее туда, откуда нет возврата, обширный инфаркт. Мать же довольно впечатлительная.
- Может, выйдем на улицу? - предложила я. Нужно было срочно на воздух, мои щеки горели, как и все внутри.
- Дети, не хотите погулять? - поддержала Нина и кивнула мне в сторону. Она прекрасно видела, что со мной что-то не так.
Мы одели детей и вышли во двор. Перед самым входом стояли машины, поэтому обогнули дом и пошли в сторону детской площадки. Качели, горка и песочница - отец установил это для нас, теперь же все останется следующему поколению. Как жаль, что он не увидит, как вырастут внуки.
Дашу сестра держала на руках, та таращилась на окружающий мир, изучая его. Я закрыла глаза и вобрала в легкие как можно больше воздуха. Он был вкусный, без примесей дыма или выхлопных газов, таким хотелось дышать полной грудью. В этом прелесть дома где-нибудь подальше от скопления машин.
- Рассказывай, - голос Нины.
Мне пришлось открыть глаза и посмотреть в ее сторону.
- Кажется, все закончилось.
- Выглядишь не очень, Лиза. У вас с Глебом все в порядке?
- Я уже ни в чем не уверена, - пожала я плечами. Руки в карманах, шея укутана синим снудом, распущенные волосы без шапки.
- Он тоже что-то видел?
Я отрицательно покачала головой.
- Мне пришлось все рассказать, думала, он поймет.
- Лиза, - разочарованно протянула Нина и цокнула языком.
- Это уже не важно. Главное - Митя вернулся.
Нина посмотрела на играющих в песке детей, они были самыми обычными, копали яму лопатками, сооружая город.
- Почему мне кажется, что с тобой что-то происходит? Дело теперь не только в Мите? Есть что-то еще?
- Мы так боимся за своих детей, что порой, даже когда все в порядке, представляем, как сейчас произойдет что-то плохое. Знаешь, у меня часто такое напряжение, словно я жду чего-то, как меня позовет испуганным голосом Глеб и скажет нечто ужасное про Митю, или я сама увижу это. Казалось бы, что тебе еще надо? Живи и радуйся. А я живу с оглядкой, вдруг с ним что-то случится, что я буду делать?
- Это нормально.
- Думаешь?
- Это материнский страх. Когда я вернулась из роддома с Дашкой, то первую ночь вскакивала с криками, мне постоянно казалось, что она не дышит. В больнице я была спокойнее, видимо, ощущала себя под защитой, а тут поняла, что я отвечаю за все. Я почти не спала, боялась, что усну, а она задохнется, и как только засыпала, мозг будил меня жуткими картинами. Мне казалось, что ночь никогда не закончится.
«Смотри, мама, божья коровка», - крикнул мне Митя, протягивая руку к небу.