В марте 1943 года нацистский режим отчаянно нуждался в победе. Немецкий южный фронт пошатнулся и боевой дух в Сталинграде ухудшился. Поэтому после отступления из Харькова Гитлер приказал атаковать.
Поражения могут развить почти сверхъестественную динамику. Как только фронт начинает давать сбои, становится очень трудно предотвратить цепную реакцию. Боевая доблесть во многом зависит от уверенности солдат, которые несут основную тяжесть битвы.
Именно поэтому это было настолько психологически опасно, что всего через несколько дней после капитуляции 6-й армии в Сталинграде генерал Ваффен СС Пауль Хауссер отдал приказ об эвакуации из второго по величине украинского города - Харькова. Боевой конь, один из очень немногих высокопоставленных офицеров рейхсвера, перешедших на гиммлеровский «Шуцштаффель», несомненно, принял правильное тактическое решение не использовать свои элитные дивизии СС, которые только что были развернуты для стабилизации юго-восточного фронта.
Несмотря на четкий приказ фюрера во что бы то ни стало удерживать Харьков, он не хотел рисковать вторым, хотя и меньшим, Сталинградом. Поэтому Хауссер сдал уже сильно поврежденный город и как можно быстрее отвел свои танки.
Однако стратегически и политически Хауссер пошел на огромный риск. После того, как 16 февраля 1943 года Красная Армия восстановила полный контроль над некогда важной промышленной метрополией, Сталин объявил: «Началось массовое изгнание врага из Советского Союза». Аппарат распространял уход немцев из Харькова в очень мягкой форме.
"Один удар за раз"
Согласно строго конфиденциальным "Докладам из Рейха" Главного управления безопасности Рейха, давление на немцев со стороны военного положения значительно возросло в результате боев под Харьковом: «Национальные товарищи были встревожены тем, что их ожидания стабилизации на фронте на востоке еще не удалось осуществить». Доносчик передал тревожную формулировку: «С каждым днем ждут великого перелома, вместо этого один удар следует за другим!»
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн также осознавал, что немецкая группа армий «Юг» в Советском Союзе абсолютно нуждалась в впечатляющем успехе. Как чуткий стратег, он уже знал, как получить наилучшие военные шансы: ударить во фланги советским передовым отрядам. Но Гитлер не хотел этого слышать. Фюрер даже лично прилетел в штаб Манштейна, чтобы призвать маршала к лобовой атаке на Харьков.
В течение трех дней одно совещание следовало за другим. Гитлер потребовал немедленной атаки дивизий Ваффен СС — даже с риском уничтожения этих важных соединений. Только когда Манштейн дал ему понять, что без хорошо укрепленного плацдарма на восточном берегу Днепра любое наступление было бы самоубийственной миссией, Гитлер сдался. Поскольку командиры советских бронетанковых частей находились всего в нескольких десятках километров от командного пункта группы армий «Юг», Гитлер решил вылететь обратно в ставку фюрера в Виннице.
«Неизвестное уникальное постоянное оружие»
Однако перед этим он издал воззвание специально к воинам группы армий «Юг» — первое после капитуляции Сталинграда. Началось оно весьма условно с обращения: «От вас зависит исход битвы мирового значения! В тысяче километров от границ Рейха решится судьба настоящего и будущего Германии. Ты должен вынести всю тяжесть этой борьбы». К этому давно привыкли солдаты, которые, за исключением нескольких недель отпуска, находились в "командировках" с 1940 года.
Гитлер также сослался на объявление "тотальной войны" своим министром пропаганды Йозефом Геббельсом: «Поэтому вся Германия мобилизована. Все, вплоть до последнего мужчины и женщины, поставлено на службу вашей борьбе. Молодые люди защищают немецкие города и рабочие места с помощью зенитных орудий».
Затем пришла суть воззвания. Обещание Гитлера гласило: «Всегда формируются новые дивизии. Неизвестное уникальное оружие уже на пути к вашим фронтам».
Однако само это объявление произвело эффект, обратный ожидаемому. Главное управление имперской безопасности сообщило 4 марта 1943 г., что стало предметом спекуляций дома: «В связи с наступлением, которое в целом ожидалось как безопасное, было много разговоров о новом оружии, особенно о ядовитых газах или боеприпасы с аналогичным эффектом (так называемые «разрыватели легких»)». Это было прямым следствием расплывчатого обещания в воззвании Гитлера.
Страх перед ядовитым газом
«Доклады из рейха» лишь формально замаскировали информацию об опасениях, сопровождавших эту перспективу: «Население последовательно ожидает возможного применения таких средств с оговорками, ибо можно предположить, что враги ответят тем же оружием, а также в результате авианалетов боевые отравляющие вещества будут выпущены на территорию Германии». Травма Первой мировой войны, газовой войны, вдруг показалась угрожающей на горизонте.
Неясно, что именно имел в виду Гитлер, когда говорил об «неизвестном уникальном оружии». Это определенно не был ядовитый газ. Весной 1943 года не велось никаких конкретных приготовлений к применению этого разрушительного оружия, которое, тем не менее, непрерывно развивалось немецкой стороной.
Летающие бомбы и баллистические ракеты, позже названные «V-оружием», не были оружием поля боя, которое можно было бы использовать в танковом сражении. Тяжелых танков типа «Тигр» было еще немного, но они уже использовались. Вряд ли можно было иметь в виду новый средний Panzer V «Пантера», потому что это было не «неизвестное» орудие, а очень хорошая, но довольно условная конструкция.
Поддержка уверенности в себе
То же самое касалось дальнейшего развития легендарной « восемь восемь », штатного орудия вермахта калибром 8,8 сантиметра и оснащенного им истребителя танков «Хорниссе». С другой стороны, действительно новое противотанковое оружие «Панцерфауст» и дальнейшее развитие американской базуки под названием «Панцершрек» находились еще за месяцы до того, как они были готовы к использованию и серийному производству весной 1943 года.
Гитлер, вероятно, не имел в виду какое-то конкретное «самостоятельное оружие». Скорее всего, он использовал эту формулу только для того, чтобы укрепить пошатнувшуюся самоуверенность солдат.
В любом случае, 6 марта 1943 года дивизии СС под командованием Пауля Хауссера начали атаковать фланги советских танковых авангардов. План Манштейна сработал. Психологически важная контратака на юго-восточном фронте увенчалась успехом. Импульс поражения был замедлен - в последний раз.