Всем привет! А мы возвращаемся в 6 июня 1985 года (Предыдущая часть: Авария на станции «Салют-7». Часть 2. Подготовка в спешке). На земле готовится к старту корабль «Союз Т-13», по орбите летает «молчащая» станция. На следующий день (7 июня 1985 года) в газете «Правда» выйдет «Сообщение ТАСС» под заголовком «В полёте «Союз Т-13»:
«В соответствии с программой исследования космического пространства 6 июня 1985 года в 10 часов 40 минут московского времени в Советском Союзе осуществлен запуск космического корабля «Союз Т-13», пилотируемого экипажем в составе командира корабля дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР полковника Джанибекова Владимира Александровича и бортинженера Героя Советского Союза, летчика-космонавта СССР Савиных Виктора Петровича.
Программой полета корабля «Союз Т-13» предусматривается проведение совместных работ с орбитальной научной станцией «Салют-7». В настоящее время станция, находящаяся на околоземной орбите более трех лет, совершает полет в законсервированном состоянии.
Бортовые системы корабля работают нормально, самочувствие экипажа хорошее.
Космонавты Джанибеков и Савиных приступили к выполнению программы полета.»
Странно… И ни слова о поломке на станции, о причинах полёта. В самой статье рассказывается только о самих космонавтах: кто такие, сколько было полётов, кто защитил диссертацию и т.д. Сейчас читатель данной заметки, обладающий «постзнанием», заподозрит неладное. Может быть в последующих заметках, например, о стыковке что-нибудь расскажут? Давайте проверим, что напишут о ней в газете «Правда» от 9 июня 1985 года (Заголовок «Стыковка на орбите. Сообщение ТАСС»):
«Сегодня, 8 июня 1985 года, в 12 часов 50 минут московского времени осуществлена стыковка космического корабля «Союз Т-13» с орбитальной станцией «Салют-7». После проверки герметичности стыковочного узла космонавты Владимир Джанибеков и Виктор Савиных перешли в помещение станции.
В ходе двухсуточного автономного полета корабля «Союз Т-13» было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых корабль приблизился к станции «Салют-7» на заданное расстояние. Дальнейшее сближение выполнялось экипажем вручную с использованием аппаратуры определения дальности и бортового вычислительного комплекса.
При подходе к станции космонавты осмотрели антенны, солнечные батареи и другие наружные элементы конструкции. На этапе причаливания они выполнили необходимые маневры, а затем осуществили стыковку. Четкие действия экипажа обеспечили выполнение процессов сближения причаливания и стыковки точно в расчетное время.
В соответствии с программой полета экипаж проводит проверку состояния бортовых систем и оборудовании станции.
Самочувствие товарищей Джанибекова и Савиных хорошее.»
И снова ни слова о неполадках на станции «Салют-7». Хотя в целом заметка написана грамотно и правдиво, ключевых особенностей полёта она не раскрывает. Неужели правду о полёте будут скрывать «за семью печатями» и люди её узнают только после развала Советского Союза? На самом деле нет, но как обычно, давайте обо всём по порядку. Поехали!
Начнём как всегда немного издалека, а именно с описания космического корабля «Союз Т-13». Сейчас читателю может показаться незначительным тот факт, что у «Союза» периодически меняется буква перед номером: без буквы, «Т», «ТМ», «ТМА», «МС» и др. А это очень важно! Ведь, каком-то смысле, переход на корабли «Союз» серии «Т» позволил совершить такой сложный полёт. Здесь мы отметим только некоторые ключевые особенности.
Начнём с того, что подобную модификацию задумались делать сразу же после первых пусков корабля «Союз», известных под обозначением «7К-ОК» (орбитальный корабль) в 1967 году, но первые беспилотные пуски нового изделия начались только в 1974 году. Потребность в модернизации корабля появилась в связи с изменением назначения оного. Если до этого требовалось обеспечить автономный полёт по земной орбите, то теперь было необходимо летать в составе орбитальной станции столько, сколько нужно.
Рассмотрим самые существенные изменения. Во-первых, космический корабль мог снова доставлять на орбиту экипаж в составе трёх человек. «Союз» изначально проектировался трёхместным, используя опыт, полученный при полёте на корабле «Восход-1», где впервые космонавты летали без скафандров. Это сыграло с проектантами и конструкторами злую шутку 30 июня 1971 года, когда произошла разгерметизация космического корабля «Союз-11» с космонавтами Владиславом Волковым, Георгием Добровольским и Виктором Пацаевым. Полёт следующего корабля «Союз-12» (который произошёл только через 2 года после трагедии) окрестили испытательным. В течение двухсуточного автономного полёта космонавты провели испытания как модернизированного корабля, так и новых спасательных скафандров «Сокол-К». Экипаж с этого момента состоял из двух человек. В корабле «Союз Т-13» третье кресло сняли (помимо него также сняли ненужную для стыковки с неуправляемой станцией систему автоматического сближения «Игла») и вместо него поместили в корабль следующее: оптический прибор наведения, лазерный дальномер, прибор ночного видения (на случай, если не удастся причалить к станции до ее захода в тень и придется «зависнуть», то есть, включая координатные двигатели корабля то на подвод к станции, то на отвод, удерживаться на выбранном расстоянии от станции, чтобы не потерять ее из виду или не врезаться в нее, находясь в тени), дополнительные патроны очистки атмосферы, канистры с водой, а также другое оборудование для увеличения длительности полёта без использования ресурсов станции. Во-вторых, «Союз» помимо аккумуляторных батарей обзавёлся своими постоянными солнечными батареями. В-третьих, была установлена новая комбинированная двигательная установка, позволяющая совершать более сложные манёвры. Общий комплекс мероприятий позволил увеличить продолжительность автономного полёта корабля с 3 до 4.2 суток, а в составе станции – с 60 до 120 суток.
Итак, повторюсь, 6 июня 1985 года стартовал «Союз Т-13» с экипажем в составе космонавтов В.А. Джанибекова и В.П. Савиных, обратимся к воспоминаниям последнего:
«Одно из удивительных свойств памяти – воскрешать из далекого прошлого давно забытые события. Вот и сейчас память возвращает к одному из них, и я снова и снова переживаю связанные с ним обстоятельства так, как будто это было вчера.
За несколько минут до старта мы услышали в наушники: ««Памиры», говорит 20-й» (позывной Генерального конструктора со времен старта Ю. Гагарина).
Памир-1. 20-й, слышим вас отлично. На борту порядок. Затянули привязные ремни. Скафандры герметичны. К старту готовы.
20-й. Ну что же. Здесь на командном пункте тоже все готовятся, чтобы осуществить этот старт в штатном порядке. Желаю вам успеха, дорогие мои, успешного выхода на орбиту. Как говорится, до встречи на орбите.
Памир-1, 2. Спасибо, 20-й.
В 09.39.51.932 ракета начала движение.
Начались и наши, если можно так назвать, обычные космические будни. Джанибеков коротко докладывал: «Пошли, пошли! Идет нормально, машина идет устойчиво. Идет очень жестко. Небольшие колебания, поперечные… Есть отделение первой ступени, вторая работает мягче, небольшое покачивание… Есть отделение второй ступени… Двигатель работает устойчиво, мягко. На борту порядок! Работает третья ступень, очень устойчиво… Объект отделился от носителя, вышли на орбиту».
В наушники мы услышали голос Генерального конструктора: «Ну, что же, дорогие мои. Поздравляю вас. Искренне выражаю уверенность, что вы выполните программу полета успешно. Счастливого полета, дорогие «Памиры».
Памир-1, 2. Спасибо, 20-й. Сделаем все, что сможем.
Земля. Первая смена поздравляет вас с выходом на орбиту и начинает с вами работу. Готовы принять от вас доклад о состоянии систем корабля.
Памир-2. Давление в СА – 840 мм рт. ст., в бытовом отсеке (БО) – 810 мм рт. ст., температура 20 °C.
Земля. Принято. Как самочувствие, «Памиры»?
Памир-1. Нормальное, а у вас?
Земля. Принято. У нас тоже хорошее. У нас по телеметрии все нормально. Выведение прошло штатно. Предварительные параметры орбиты 200×243 км…»
После выведения пошли обычные трудовые будни космонавта: проверили корабль на герметичность (благодаря чему из ЦУПа пришло разрешение перейти в бытовой отсек и снять скафандры), провели тест системы управления кораблём и двигательной установки, исправили ошибку неправильно подключённого блока очистки атмосферы (вместо него подключили блок, вырабатывающий кислород, из-за чего давление в отсеках космического корабля поднялось до критической отметки – пришлось сбрасывать). На третий день полёта ожидалась встреча со станцией. Снова обратимся к воспоминаниям В.П. Савиных:
«…8 июня, в субботу, на третий день полета, мы рано приступили к работе. Уже в 02 часа 40 минут начали подготовку оборудования и приборов для проведения сближения и стыковки с космическим кораблем. В 7 часов 30 минут надели скафандры и закрыли люк между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Я прикрепил к ворсовой молнии на правой ноге свою «вычислительную машину» – калькулятор для вычисления параметров сближения.
После выведения на орбиту космический корабль «Союз Т-13» в течение двух суток совершал автономный полет. Было проведено несколько коррекций траектории движения, в результате которых утром 8 июня корабль «Союз Т-13» приблизился к станции на расстояние около 10 км.
Внимательно слушаем последние рекомендации Земли, связанные с проведением работ по сближению и стыковке. «Все у вас идет штатно. Мы идем по тем расчетам, которые дали баллистики. Идем по номинальной траектории. Нам желательно, чтобы вы зафиксировали угол отклонения цели от центра визира, когда увидите станцию. Это нужно для того, чтобы оценить, как вы идете, с перелетом или недолетом. В момент выхода из тени дальность ожидается 14,3 километра. Это в 11.08.38». Рекомендации закончились словами: «С самого начала работы мы будем стараться не мешать вам, но по вашим переговорам будем все понимать и не вмешиваться без крайней нужды в ваши действия».
В 11 часов мы наконец увидели станцию, в которой нам предстояло прожить довольно долго. Мы увидели ее сразу после выхода из тени. Она заблестела в лучах Солнца, пробившегося сквозь атмосферу. Точка не точка, но намного ярче всех звезд, она росла по мере сближения.
Запись в журнале так описывает эту встречу.
Джанибеков. Станция очень яркая. Сначала ее было видно плохо, но потом она начала разгораться. Красная-красная, в десяток раз ярче, чем Юпитер. Она отходит в сторону, дальность 7,2 км, скорость 12,8 м/с… Дальность 4,4 км, скорость 7,8 м/с… Расхождение 1,5 км.
Савиных. Мы идем не в графике… Станция уже в стороне, далеко… Нам надо переходить в ручной режим…
В Центре управления полетами согласились с нашим предложением. Отключили программу сближения, выполнявшуюся компьютером, перевели ее в ручной режим.
Замер дальности, второй замер через фиксированное время – вычислял скорость. Володя непрерывно гасил боковую скорость и непрерывно докладывал о дальности.
Внешне спокойнее, чем на тренировках, Володя действовал ручками управления корабля. Наша задача заключалась в том, чтобы идти в графике движения, который позволил бы догнать станцию и не врезаться в нее. Командир каждые 30 секунд по дальномеру должен был замерять расстояние до станции, а я делал расчет скорости, сравнивая его с графиком. В руке – секундомер, перед глазами – панель управления, контроль расхода топлива. Очень хотелось посмотреть на станцию, но ее заслоняло в иллюминаторе плечо Володи. Станция была ориентирована на нас боком и очень ярко высвечена, как будто высечена из алюминия с желтой добавкой. «Панели крутятся?» – вопрос из ЦУПа. Решили подойти поближе, посмотреть. Дальность 3,170 километра, скорость 4,5 метра в секунду. Сближение шло устойчиво. Солнце все время сбоку. Расстояние 2240 метров, скорость 6 метров в секунду. «Идем в графике. Какая же она яркая!» Расстояние 1865 метров, 1640 метров. Цвет станции до сих пор оставался серебряным. 1280 метров. Пока трудно было сказать по панелям, вращаются они или нет, потому что Солнце все время подсвечивало с нашей стороны. Мы продолжали идти на сближение – 980 метров, скорость 5 метров в секунду. В этот момент я не выдержал: «Начинай, гаси скорость».
Джанибеков (спокойно). Гашу скорость.
(Нетерпение нарастает.)
Савиных. Гаси, гаси скорость.
Слаженность в действиях была отработана до такой степени, что мы понимали друг друга с полуслова. Земля не мешала, и мы, шаг за шагом, включая двигатели на торможение, приближались к станции. На расстоянии 200 метров выполнили «зависание», сократив скорость сближения до нуля. Вот так и летели мы рядом со станцией, но немного выше. Она была видна на фоне Земли. Сейчас нужно было подойти к нужному стыковочному узлу, выравнять скорости и причалить. Земля несколько раз напомнила нам о времени, оставшемся до начала тени, но не настаивала на немедленном начале стыковки. При штатной стыковке станция застабилизирована в пространстве, подойти к стыковочному узлу относительно легко. Сейчас это было не так. Станция произвольно «гуляла», надо было поймать ее движение и причалить к стыковочному узлу.
Присмотрелись к станции. Станция имела два стыковочных узла. Володя повел корабль в облет к стыковочному узлу со стороны переходного отсека; контролируя дальность по визиру и чувствуя скорость сближения «кончиками пальцев», он выдавал импульсы на включение двигателей.
Джанибеков. Расстояние 200 метров, включаем двигатели на разгон. Сближение идет с небольшой скоростью, в пределах 1,5 метра в секунду. Скорость вращения станции в пределах нормы, она практически застабилизировалась. Вот мы зависаем над ней, разворачиваемся… Ну вот, сейчас мы будем немножко мучиться, потому что по солнышку у нас не все хорошо… Вот изображение улучшилось. Кресты совмещены. Рассогласование корабля и станции в допуске… Нормально идет управление, гашу скорость… Ждем касания…
Савиных. Есть касание. Есть мехзахват.
Земля. Молодцы, ребята. Все вас поздравляют… Работайте по своей документации… После стягивания проверьте давление…
Мы переглянулись. Не радовались, потому что этому чувству в наших сердцах уже не было места. Напряжение, усталость, боязнь сделать что-то не так, когда уже ничего нельзя исправить, – все смешалось. Мы молча сидели в креслах, а соленый пот стекал по разгоряченным лицам.
Это была победа! Пусть еще не полная, но уже победа. Мы вручную состыковались с молчащей станцией.
И экипаж, и все, кто участвовал в подготовке и проведении этого полета, были счастливы. На балконе Центра управления полетами присутствовали почти все космонавты и руководители отрасли. Начались обычные поздравления, рукопожатия, как нам потом рассказывали…»
Здесь отдельно хочется остановиться и вернуться к вопросу прошлой части: почему все хотели спасти «Салют-7»? А потому что могли. Все, кто работал на пилотируемый космос осознавали и смогли убедить руководство в том, что станцию можно и нужно спасти, что есть все необходимые технологии, для осуществления этого полёта, что есть экипаж, способный выполнить этот полёт. Данный полёт и данная стыковка стали одним из самых главных достижений пилотируемой космонавтики. Впервые стало возможно обслуживать космический объект в космосе даже в случае сложной аварии, вроде той, что случилась на «Салюте-7». Сама по себе станция (на земле) стоит не дорого по сравнению с той же станцией, которая выведена на орбиту, к которой с помощью космических кораблей серии «Союз» и грузовиков серии «Прогресс» доставляли самое разное оборудование, проводились самые разные эксперименты (результаты которых могли храниться на борту станции). Именно поэтому это достижение нужно считать одним из главных: если космический «дом» сломался, его нужно не сносить, а чинить! Но вернёмся на станцию:
«…Но на фоне ясного неба безоговорочной победы появилось облачко. Нас не зря спрашивали о вращении батарей станции. Этого в пылу подхода к станции и стыковки вначале почти никто и не заметил. Только несколько человек обратили внимание.
В ЦУПе видели на телевизионном изображении, передаваемом с борта корабля, что две соосные панели солнечных батарей не параллельны, а развернуты относительно друг друга примерно на 70–90 градусов. Это означает, что как минимум не работает система ориентации солнечных батарей, а может, это признак отсутствия напряжения в системе питания станции.
После стыковки электрических разъемов станции и корабля нужно было проверить несколько параметров станции, контроль за которыми необходим в процессе проверки герметичности стыка и перехода из корабля в станцию.
Подключение этих датчиков станции к системе отображения на корабле осуществляется через состыкованные электрические разъемы. Убедились: датчики не подключились к схеме корабля. Это тоже признак того, что не работает система электропитания станции (СЭП).
Тучи начали сгущаться. И это сразу же породило множество проблем. Если не работает СЭП, то станция и все в ней должно замерзнуть – вода, пища, приборы, электроника, агрегаты, механизмы. Когда создавалась станция, то все было рассчитано на работу при положительной температуре, значит, не работает система обеспечения и контроля газового состава, а, следовательно, неясно, можно ли находиться внутри станции экипажу.
А какой газовый состав атмосферы в станции? Ведь неисправность в радиосредствах могла объясняться и пожаром. Предусмотрительные проектанты уложили в корабль противогазы, чтобы мы могли ими воспользоваться…»
Дополнительно стоит сказать, что в зависимости от того, что экипаж обнаружит на станции, следовал дальнейший план работ. Если станцию можно спасти – начинаем «плановый ремонт», а если нет, то в этом случае предписывалось осуществить торможение станции для последующего снятия её с орбиты и посадки в океан. О том, что космонавты В.А. Джанибеков и В.П. Савиных обнаружили на борту станции мы поговорим в следующий раз, а пока вернёмся к вопросу, когда же мир узнал об этом полёте «Правду»?
Оказалось, всё очень просто: как только ситуация стала проясняться, критическая фаза ремонта осталась позади, а на земле начали готовить к полёту на станцию новый экипаж, 5 августа 1985 года (т.е. всего через 2 месяца) в «Правде» публикуется статья К.П. Феоктистова под названием «Мужество «Памиров». В ней, в общем виде, даже с некоторыми подробностями было рассказано всё об этом полёте, о его подготовке (о чём мы уже говорили) и о самом ремонте (о чём мы поговорим дальше).
А на сегодня всё! Если было интересно, подписывайтесь на канал, пишите комментарии и ставьте пальцы вверх. До новых встреч!
Следующая часть: Авария на станции «Салют-7». Часть 4. Подвиг в Космосе.
