Про детей, родителей и самые страшные сны.
«-Мам?...
Не оборачивается.
-Маааам!
Вжав голову в плечи, она ускоряет шаг...
-МААМАА!!!
Я понимаю: «Она меня слышит. И она не обернётся, не возьмёт меня за руку, она уже забрала «своё». И это не я...»
Я сидела и прорабатывала «Идеальный образ себя». Выписывала в столбик все качества, которыми обладает мое «Я» в степени «Само Совершенство» и ровно напротив старательно располагала все, чем ЭТА ЖЕНЩИНА отличается от меня.
Внешность, характер, поведение, самоидентификация, кто она, где она, с кем она, что говорит, как улыбается...
Первая колонка листа А4, поделенного надвое, почти идеально ровной чертой, была заполнена.
На меня смотрела ОНА: та, которой я восхищалась. Проницательный, чуть улыбающийся взгляд, в котором легко читался нескрываемый интерес к моей персоне. Так смотрят на объект, о котором много слышали, хотели бы встретить, поговорить, представляли себе, но увидеться как-то не доводилось.
«Она красивая»- подумала я.
Но не это было важным.
Спокойствие. Уверенность. Энергия.
Женская сила....
Вот оно.
Она не боится. Она ничего не боится...
Ее ЛЮБЯТ.
Я снова почувствовала себя тринадцатилетней девчонкой из того чертого сна. Никем не защищённой, имеющей семью, но так отчаянно нуждавшейся в любви.
Стало зябко...
«Я стояла посреди перекрёстка улиц «частного сектора» на которых прошло мое детство».
Летний вечер. Часов десять. Тёплый, уютный воздух.
На соседской лавке, как обычно, куча разновозрастного народа: обсуждают день, сплетничают и смеются...
Я смотрю в сторону дома, вижу отца, закрывающего на ночь калитку. Коротким будто останавливающим взглядом даёт понять: «Тебе не сюда. Тебе тут не рады. Ты-лишняя. У нас уже ВСЕ дома.»
По крыльцу поднимаются две темноволосых девчонки, лет девяти и шести. Сёстры. Надя с Любой. Чувствую легкий укол обиды, но меня всё это особо не трогает. Там, вверх по улице идёт Мама. Точнее, уходит, держа за руку ещё одного ребёнка. «Люба»- догадываюсь я. (Во сне не особо придаёшь значение тому, что Люба секунду назад вошла в дом с отцом).
-Мам?...
Не оборачивается.
-Маааам!
Вжав голову в плечи, она ускоряет шаг...
-МААМАА!!!
Я понимаю: «Она слышит. И она не обернётся, не возвратится за мной, не возьмёт меня за руку. Не подождёт и не позовет. Она уже забрала «своё». И это не я...
Что-то внутри, уже рванулось туда, вслед за ней. Бежать. Брать её руки в свои, просить: «не оставляй! будь со мной! будь рядом! ну, пожалуйста!»
Но я отчётливо понимаю: ничего не изменится. Ей лишь будет неловко. Смотреть мимо, пытаясь деликатно высвободить длинные пальцы, тихо и несвязно объяснять, почему «нет».
Люди слева от меня, наблюдая за происходящим, притихли, лишь еле слышно шепчутся между собой: «оставили... бросили её...»
Шок. Как от пощечины, резко разворачиваюсь и что есть сил, бегу в обратную сторону. Накрывает шквал тоски и и перехватывающей горло безысходности.
Я пытаюсь убежать от него, но он быстрее.
Качели...
Сажусь. Беззвучно плачу.
Я не боюсь быть одна. Не боюсь трудностей. Я боюсь быть совсем без неё.
Возле меня целая стая псов; огромные овчарки, похожие на волков, лижут мне руки и преданно смотрят в лицо...
«Уйдите»....
Но мне, всё же, лучше, от того, что хотя бы они тут есть...»
Вот откуда всё это.
Пытливо заглядывать в глаза, пытаясь найти ответ на вечно тревожащий внутренний вопрос:
«Ты меня любишь?
Ты точно меня любишь?
Ты же не бросишь меня, как она, нет???»
Убеждаюсь, выдыхаю... Но хватает ненадолго.
Я не знаю, что первично: моя любовь к красоте, гармонии и совершенству или желание быть этим совершенством, чтобы заслужить любовь, которую мне когда-то недодали, посчитав, что я не нуждаюсь в ней, и тем самым, оставив поломанным что-то важное внутри.
Сегодня похожим способом я ломаю своего сына. Единственного во всем мире человека, который любит меня безусловной любовью, принимая любую. В любом виде и настроении. Будь я трижды успешной или абсолютной неудачницей.
Любит чистой сыновьей любовью...
И я...
Но мне так сильно нужна другая! Любовь, которой бы долюбили того самого ребёнка внутри меня. И я отчаянно боюсь, что всё рухнет однажды и я снова останусь один на один со своей ненужностью. Мне, наверное, не так страшно быть преданной или оставленной женщиной, как снова брошенной девочкой.
Всю свою жизнь я бессознательно боялась включать чувства на полную громкость. Я позволяла себе влюбляться лишь до определенного, «критического» уровня, не переходя за черту. Я не разрешала себе беззаветно любить, как умеют только дети. Лишь однажды я снова позволила себе рискнуть. И снова ошиблась. И теперь
мне страшно.
И, наконец-то, дошло, почему.
Слезы такие слабосоленые...
Три:пятьдесят два.
Терзаемая удушьями нескончаемого стыда, схватила сына. Бросила всё. Потащила болтаться и веселиться. #Навесьдень. Кормить мороженым и пичкать поцелуями.
Люблю,
люблю тебя,
очень тебя люблю...