Раньше я считала, что медитация - это продолжительное мычание правильных тибетских звуков вкупе с диафрагменным дыханием. Как же так, думалось мне: движение - жизнь, а тут увещевают не дергаться, а погрузиться в статику. У меня там кипа тетрадей плесенью покрывается, за моё внимание борются четыре начатых детектива и эпопея "Война и мир", которую неплохо бы перечитать, прежде чем на урок к детям идти. Откуда такая роскошь, как удобное положение, желательно в позе трупа с закрытыми глазами? Но самое убийственное: велено перенестись телом и духом на берег Тихого океана и ощутить пятками легкий бриз. В общем, всеми фибрами и жабрами я не признавала роль медитаций в таком их виде. Но однажды где-то прочитала (и в такие моменты я всегда думаю: ну почему не я это придумала и озвучила), что медитация - это умение концентрировать внимание на чем-то одном и в случае смещения фокуса возможность быстрого возвращения к первоначальному объекту созерцания. Например, вы чистите яблоко, и в вашей голове должны быть исключительно мысли об этом яблоке: цвет, гладкость, толщина кожуры, кислинка. И если вы вдруг подумали, что неплохо бы полить в саду все яблони и уничтожить всех листоверток, то немедленно возвращайтесь к яблоку, которое у вас в руке, а не вспоминайте тот плод, которым угостилась Ева в райском саду. Еще более понятная мысль о сущности медитирования лежит в основе любого приятного для вас действия: именно в такие минуты стопроцентного погружения в любимое дело, будь замес теста для хлеба или цемента для пола либо чистка фамильного злата-серебра, вы медитиуете, хотя даже не задумываетесь об этом. Здорово? Еще как! Но я ни в коем разе не против тех самых настоящих медитаций, просто мне они не нравятся. Видимо, не доросла я еще до тридцати шести ступеней Шаолиня.