Во дни грусти и печали нет ничего лучше, чем взять в руки какой-нибудь роман Михаила Успенского. И вот уж позабавишься, вот уж насмеешься до слез от его филологических сказок в жанре фэнтези. Такой новый жанр изобрел Успенский. И прослыл писателем-фантастом. Был обласкан самими братьями Стругацкими! Мне тем более это приятно, что я знала Мишу в студенчестве.
В древней Руси, когда книг и в помине не было, большой любовью пользовались люди-говоруны. Они ходили по городам и весям, рассказывали басни, всякие истории, сказки. Их называли бахарями. Рыбаки брали их с собой в плавание, чтобы они скуку разгоняли – забавляли веселыми сказками. Михаил Успенский, изучивший фольклор досконально, называл себя бахарем. В нашем жизненном плавании, полном переживаний и разочарований, такой сказитель может стать домашним спасательным кругом. Взял в руки книгу и провалился в иную реальность, полную приключений, юмора и даже сатиры. А можно и ауди послушать.
Гложет тоска? Читаю цитаты из Успенского:
»Спокойно, Герасим, я собака Баскервилей!»;
«Как известно, если кирпич падает на голову один раз – это случайность, два раза – тенденция, три раза – традиция…»;
«Левушку долго и безуспешно пытались снять с древа познания, куда он залез в поисках истины. Потом он захотел жрать и слез сам»;
«Любимов по-бульдожьи вцепился в какого-то чина с Петровки и по капле выдавливал из него раба должностных инструкций»;
«Мечта сбылась, а счастья нет»;
«Зачем говорить коррупция, когда есть традиция».
Мой любимый отрывок из повести «Дорогой товарищ король»:
«Потом, когда будет написана и прочитана последняя книга, когда будет произнесено и услышано последнее слово, когда будет рождена и забыта последняя мысль, - вот тогда и разберемся, так ли все было на самом деле. Потому что времени станет вдосталь. Вернее сказать – времени-то не будет, оно все как есть выйдет, зато уж последнее мгновение растянется так, что по сравнению с этим сроком и вечность покажется кратким перекуром…».
Не о нашем ли дне пророчествует великий Михаил Глебович Успенский? Сокращенно МГУ.
И далее:
«… Сначала на севере, из-за Толкучих Гор, выглянет краешек светила, называемого Макуххой, подрожит и подергается несколько минут, а потом белый шар, словно получив из-за горизонта хороший пинок, взлетит вверх, издавая звук лопающейся струны, и замрет как раз в зените, где висеть ему до ночи.
Люди в Листоране знают, что Макухху нарочно придумал из вредности злой бог Эдеот, чтобы допечь доброго мироустроителя Могуту….
… В других странах, например, в том же Аронаксе, вовсе не верят ни в Могуту, ни в Эдеота, а все их немалые заслуги приписывают своему демиургу, некоему Топониму, и его боевой подруге Кветанции»….
Как не восхититься? Боевая подруга Кветанция – придумал же! Злой бог Эдеот! Ну какой выдумщик. И я была с ним знакома.
Мы учились на журналистов в Иркутском университете. Для нас, первокурсников, он был звездой. Миша слыл самым умным человеком в университете. Он уже печатался в «Литературной газете», получал гонорар за свои юморески. И все же представить, что он станет известным писателем, неоднократным обладателем премий братьев Стругацких (АСБ), тогда никто не мог. Да и каждый сам мнил себя будущим светилом журналистики или литературы. Время показало кто есть кто.
Михаил Успенский – четырежды лауреат премии «Странник», дважды «Золотого Остапа»; трижды получал «Меч в камне», столько же «Интерпресскона» и тд.
Дважды ему вручали премию «Бронзовая улитка». Первую – за «Змеиное молоко», сиквел «Парня из преисподней» Стругацких. Это была личная награда Бориса Стругацкого, который говорил: «Михаил Успенский - это, вероятно, самый смешной автор, который живет, а может быть, и жил в России».
У Михаила за всю жизнь набралось килограммов 20 «Золотых семигранных гаек». Это престижная АБС-премия. Почему вдруг семигранная гайка, недоумевала я? Откуда взялось название «Бронзовая улитка» - понятно. Но – гайка? Что за железка в мире литературе? Ну если только как для инженеров человеческих душ. Оказалось, что у фантастов она считается символом искусства. Такой гайки не существует в реальном мире, она не производится ни природой, ни техническим прогрессом. К ней невозможно подобрать гаечный ключ. Все в мире гайки – шестигранные. Появление семигранной - невозможно и фантастично. Так что гайка-медаль имеет мистический смысл, и самая подходящая награда для писателя «за лучшее фантастическое произведение года».
Через 25 лет после окончания университета я переехала в город, где Успенский провел школьные годы. Однажды увидела информацию библиотеки о встрече с известным писателем-фантастом М.Г. Успенским. Понабежали его одноклассники, поклонники. Ну и я, конечно. Я смотрела на Успенского и думала: «Неужели это с ним мы курили и пили портвейн «Агдам» на кухне общежития?» Бывало, одну сигарету на двоих. С хорошими сигаретами тогда было очень туго. А уж в два часа ночи и подавно. Студенты любили ночные посиделки на кухне. Успенский не жил в общежитии, но часто захаживал. Миша был тогда худеньким блондином, любитель выпить.
И вот Успенский 25 лет спустя. Теперь это был полный («прекрасно округленный»), темноволосый, коротко стриженный человек. Я бы его не узнала, встретившись на улице. Трудно было два разных образа соединить воедино. Перенести студента через четверть века могло только время - безжалостный фотошоп. Внешность не главное, главное талант не пропил и не потерял.
Я тогда еще не прочла ни одной его книги. И не предполагала, что стану писать о нем, собирать воспоминания и выпущу в свет книгу о нем. Но уже после его смерти в 2014 году.
Тогда в библиотеке мы просто кивнули друг другу в знак узнавания. Я была не готова брать у него интервью. Надо было сначала почитать его книги. Даже библиотека не могла ими похвастаться. Только сборники рассказов «Дурной глаз», «Из записок Семена Корябеды». Первые повести - «Семь разговоров в Атлантиде», «В ночь с пятого на десятое», «Чугунный всадник», «Дорогой товарищ король» до середины 1990-х - можно было найти лишь в малодоступном альманахе «Енисей». А когда издательства его полюбили, тиражи стали расти, как грибы после дождя. Книги Успенского можно было купить в магазинах. Не то что теперь.
Но какую-то просто сумасшедшую славу писателю принесла трилогия «Приключение Жихаря», состоящая их трех повестей: «Там, где нас нет», «Время оно», «Кого за смертью посылать». Помните сказку о мальчике Жихарке, которого баба Яга хотела на лопате в печь затолкать? Но парень оказался хитрый и ее обманул. А воспитывали его Кот и Дрозд. Успенский Жихаря превратил в русского богатыря. Не забыл и о его названных родителях. Жихарь в интерпретации писателя – это Геракл на русский лад, выходящий сухим из любых опасных приключений. По словам друга Успенского, который также и сам писатель, Романа Артбитмана, «удалой богатырь Жихарь, вбирал в себя черты былинного добра молодца, сказочных Ивана-дурака и Ивана-царевича, пушкинского Балды и гоголевского Вакулы».
Писал Михаил Успенский своего Жихаря лет пять, обложившись книгами по истории и фольклористике, словарями. Пять тетрадок исписал. Все детали энциклопедически выверены. Когда книга была готова, отдал в издательство своих знакомых. И «Жихарь» пролежал там несколько лет. Жена Нелли Раткевич посоветовала забрать оттуда роман и отдать в другое издательство. Что писатель и сделал. Читатели и критики обалдели!
Какой у Успенского слог! А сюжеты! А юмор! А фантазия!Известный литературный критик Андрей Немзер писал: «Кто сказал, что ориентированная на массового читателя проза не может быть умной, артистичной, трогательной? Веселые сказочные повести Успенского о подвигах богатыря и его побратимов доказали - еще как может!».
Не каждому сразу открывается (некоторым беднягам и вовсе «не заходит») увлекательнейший мир, созданный Успенским. Но если не отступить, а отправиться в путешествие с Жихарем и его командой (там тебе и Колобок, и петух Будимир и еще куча знакомого и незнакомого народа), то обязательной будешь пленен им. Смешные перлы – на каждой странице.
«– Но мудрецы древности учат, что красота может быть и не наружная, она внутри человека...
– Внутри у человека кишки, – мрачно ответил Жихарь и загрустил от бесспорной своей правоты».
«Запомни: согласно Закону о терминах и понятиях, никакой коррупции в России не было, нет и не будет. У нас есть тра-ди-ция! Британия же чтит свои традиции, а мы что – рыжие?»
«Из пещер и дебрей Буддистана вышел пророк провозгласивший, что все в мире – фигня. У него, разумеется, нашлось много последователей, большинство которых и слыхом не слыхивали о подобном учении, а восприняли его от природы».
«А хрюли нам здравый смысл! Миф куётся не отходя от кассы!»
«Тяжелый труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека».
« – У них и зелено вино какое-то сухое, – пожаловался Дрозд. – Мочишь, мочишь горло, а промочить никак не можешь. Налицо явные хищения общественной собственности в особо крупных размерах, совершаемых группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью…».
«– Жаль, сэр брат, что прослушали вы рассказ доброго сэра Лю о его вере, именуемой Дзынь! О, какой удивительной дорогой пошли любомудры Чайной Страны! Они усматривают во всем лишь два начала: Сунь и Вынь, первое из которых обозначает совершенную наполненность, а второе – совершенную же пустоту… Непостижимо!
– Чего уж тут не понять, – сказал Жихарь. – Дело молодое...»
В 2000-х годах Успенский написал «Белых хрен в конопляном поле», «Невинная девушка с мешком золота», «Три холма, охраняющих конец света». Названия – восторг!
И вот о таком писателе Википедия сообщает непозволительно скупо. Несправедливо, но исправимо. Продолжение следует: дуэль, любовь, армия, Хазанов и другое.
Во дни грусти и печали нет ничего лучше, чем взять в руки какой-нибудь роман Михаила Успенского. И вот уж позабавишься, вот уж насмеешься до слез от его филологических сказок в жанре фэнтези. Такой новый жанр изобрел Успенский. И прослыл писателем-фантастом. Был обласкан самими братьями Стругацкими! Мне тем более это приятно, что я знала Мишу в студенчестве.
В древней Руси, когда книг и в помине не было, большой любовью пользовались люди-говоруны. Они ходили по городам и весям, рассказывали басни, всякие истории, сказки. Их называли бахарями. Рыбаки брали их с собой в плавание, чтобы они скуку разгоняли – забавляли веселыми сказками. Михаил Успенский, изучивший фольклор досконально, называл себя бахарем. В нашем жизненном плавании, полном переживаний и разочарований, такой сказитель может стать домашним спасательным кругом. Взял в руки книгу и провалился в иную реальность, полную приключений, юмора и даже сатиры. А можно и ауди послушать.
Гложет тоска? Читаю цитаты из Успенского:
»Спокойно, Герасим, я собака Баскервилей!»;
«Как известно, если кирпич падает на голову один раз – это случайность, два раза – тенденция, три раза – традиция…»;
«Левушку долго и безуспешно пытались снять с древа познания, куда он залез в поисках истины. Потом он захотел жрать и слез сам»;
«Любимов по-бульдожьи вцепился в какого-то чина с Петровки и по капле выдавливал из него раба должностных инструкций»;
«Мечта сбылась, а счастья нет»;
«Зачем говорить коррупция, когда есть традиция».
Мой любимый отрывок из повести «Дорогой товарищ король»:
«Потом, когда будет написана и прочитана последняя книга, когда будет произнесено и услышано последнее слово, когда будет рождена и забыта последняя мысль, - вот тогда и разберемся, так ли все было на самом деле. Потому что времени станет вдосталь. Вернее сказать – времени-то не будет, оно все как есть выйдет, зато уж последнее мгновение растянется так, что по сравнению с этим сроком и вечность покажется кратким перекуром…».
Не о нашем ли дне пророчествует великий Михаил Глебович Успенский? Сокращенно МГУ.
И далее:
«… Сначала на севере, из-за Толкучих Гор, выглянет краешек светила, называемого Макуххой, подрожит и подергается несколько минут, а потом белый шар, словно получив из-за горизонта хороший пинок, взлетит вверх, издавая звук лопающейся струны, и замрет как раз в зените, где висеть ему до ночи.
Люди в Листоране знают, что Макухху нарочно придумал из вредности злой бог Эдеот, чтобы допечь доброго мироустроителя Могуту….
… В других странах, например, в том же Аронаксе, вовсе не верят ни в Могуту, ни в Эдеота, а все их немалые заслуги приписывают своему демиургу, некоему Топониму, и его боевой подруге Кветанции»….
Как не восхититься? Боевая подруга Кветанция – придумал же! Злой бог Эдеот! Ну какой выдумщик. И я была с ним знакома.
Мы учились на журналистов в Иркутском университете. Для нас, первокурсников, он был звездой. Миша слыл самым умным человеком в университете. Он уже печатался в «Литературной газете», получал гонорар за свои юморески. И все же представить, что он станет известным писателем, неоднократным обладателем премий братьев Стругацких (АСБ), тогда никто не мог. Да и каждый сам мнил себя будущим светилом журналистики или литературы. Время показало кто есть кто.
Михаил Успенский – четырежды лауреат премии «Странник», дважды «Золотого Остапа»; трижды получал «Меч в камне», столько же «Интерпресскона» и тд.
Дважды ему вручали премию «Бронзовая улитка». Первую – за «Змеиное молоко», сиквел «Парня из преисподней» Стругацких. Это была личная награда Бориса Стругацкого, который говорил: «Михаил Успенский - это, вероятно, самый смешной автор, который живет, а может быть, и жил в России».
У Михаила за всю жизнь набралось килограммов 20 «Золотых семигранных гаек». Это престижная АБС-премия. Почему вдруг семигранная гайка, недоумевала я? Откуда взялось название «Бронзовая улитка» - понятно. Но – гайка? Что за железка в мире литературе? Ну если только как для инженеров человеческих душ. Оказалось, что у фантастов она считается символом искусства. Такой гайки не существует в реальном мире, она не производится ни природой, ни техническим прогрессом. К ней невозможно подобрать гаечный ключ. Все в мире гайки – шестигранные. Появление семигранной - невозможно и фантастично. Так что гайка-медаль имеет мистический смысл, и самая подходящая награда для писателя «за лучшее фантастическое произведение года».
Через 25 лет после окончания университета я переехала в город, где Успенский провел школьные годы. Однажды увидела информацию библиотеки о встрече с известным писателем-фантастом М.Г. Успенским. Понабежали его одноклассники, поклонники. Ну и я, конечно. Я смотрела на Успенского и думала: «Неужели это с ним мы курили и пили портвейн «Агдам» на кухне общежития?» Бывало, одну сигарету на двоих. С хорошими сигаретами тогда было очень туго. А уж в два часа ночи и подавно. Студенты любили ночные посиделки на кухне. Успенский не жил в общежитии, но часто захаживал. Миша был тогда худеньким блондином, любитель выпить.
И вот Успенский 25 лет спустя. Теперь это был полный («прекрасно округленный»), темноволосый, коротко стриженный человек. Я бы его не узнала, встретившись на улице. Трудно было два разных образа соединить воедино. Перенести студента через четверть века могло только время - безжалостный фотошоп. Внешность не главное, главное талант не пропил и не потерял.
Я тогда еще не прочла ни одной его книги. И не предполагала, что стану писать о нем, собирать воспоминания и выпущу в свет книгу о нем. Но уже после его смерти в 2014 году.
Тогда в библиотеке мы просто кивнули друг другу в знак узнавания. Я была не готова брать у него интервью. Надо было сначала почитать его книги. Даже библиотека не могла ими похвастаться. Только сборники рассказов «Дурной глаз», «Из записок Семена Корябеды». Первые повести - «Семь разговоров в Атлантиде», «В ночь с пятого на десятое», «Чугунный всадник», «Дорогой товарищ король» до середины 1990-х - можно было найти лишь в малодоступном альманахе «Енисей». А когда издательства его полюбили, тиражи стали расти, как грибы после дождя. Книги Успенского можно было купить в магазинах. Не то что теперь.
Но какую-то просто сумасшедшую славу писателю принесла трилогия «Приключение Жихаря», состоящая их трех повестей: «Там, где нас нет», «Время оно», «Кого за смертью посылать». Помните сказку о мальчике Жихарке, которого баба Яга хотела на лопате в печь затолкать? Но парень оказался хитрый и ее обманул. А воспитывали его Кот и Дрозд. Успенский Жихаря превратил в русского богатыря. Не забыл и о его названных родителях. Жихарь в интерпретации писателя – это Геракл на русский лад, выходящий сухим из любых опасных приключений. По словам друга Успенского, который также и сам писатель, Романа Артбитмана, «удалой богатырь Жихарь, вбирал в себя черты былинного добра молодца, сказочных Ивана-дурака и Ивана-царевича, пушкинского Балды и гоголевского Вакулы».
Писал Михаил Успенский своего Жихаря лет пять, обложившись книгами по истории и фольклористике, словарями. Пять тетрадок исписал. Все детали энциклопедически выверены. Когда книга была готова, отдал в издательство своих знакомых. И «Жихарь» пролежал там несколько лет. Жена Нелли Раткевич посоветовала забрать оттуда роман и отдать в другое издательство. Что писатель и сделал. Читатели и критики обалдели!
Какой у Успенского слог! А сюжеты! А юмор! А фантазия!Известный литературный критик Андрей Немзер писал: «Кто сказал, что ориентированная на массового читателя проза не может быть умной, артистичной, трогательной? Веселые сказочные повести Успенского о подвигах богатыря и его побратимов доказали - еще как может!».
Не каждому сразу открывается (некоторым беднягам и вовсе «не заходит») увлекательнейший мир, созданный Успенским. Но если не отступить, а отправиться в путешествие с Жихарем и его командой (там тебе и Колобок, и петух Будимир и еще куча знакомого и незнакомого народа), то обязательной будешь пленен им. Смешные перлы – на каждой странице.
«– Но мудрецы древности учат, что красота может быть и не наружная, она внутри человека...
– Внутри у человека кишки, – мрачно ответил Жихарь и загрустил от бесспорной своей правоты».
«Запомни: согласно Закону о терминах и понятиях, никакой коррупции в России не было, нет и не будет. У нас есть тра-ди-ция! Британия же чтит свои традиции, а мы что – рыжие?»
«Из пещер и дебрей Буддистана вышел пророк провозгласивший, что все в мире – фигня. У него, разумеется, нашлось много последователей, большинство которых и слыхом не слыхивали о подобном учении, а восприняли его от природы».
«А хрюли нам здравый смысл! Миф куётся не отходя от кассы!»
«Тяжелый труд на свежем воздухе скотинит и зверит человека».
« – У них и зелено вино какое-то сухое, – пожаловался Дрозд. – Мочишь, мочишь горло, а промочить никак не можешь. Налицо явные хищения общественной собственности в особо крупных размерах, совершаемых группой лиц по предварительному сговору с особой жестокостью…».
«– Жаль, сэр брат, что прослушали вы рассказ доброго сэра Лю о его вере, именуемой Дзынь! О, какой удивительной дорогой пошли любомудры Чайной Страны! Они усматривают во всем лишь два начала: Сунь и Вынь, первое из которых обозначает совершенную наполненность, а второе – совершенную же пустоту… Непостижимо!
– Чего уж тут не понять, – сказал Жихарь. – Дело молодое...»
В 2000-х годах Успенский написал «Белых хрен в конопляном поле», «Невинная девушка с мешком золота», «Три холма, охраняющих конец света». Названия – восторг!
И вот о таком писателе Википедия сообщает непозволительно скупо. Несправедливо, но исправимо. Продолжение следует: дуэль, любовь, армия, Хазанов и другое.
