22 марта по народному календарю – Жаворонки, день прихода весны, когда положено выпекать из теста печенье или булочки в виде птичек. Но от выпечки толстеют, так что предлагаю обратиться к пище духовной – и послушать немного музыки.
Птицы – тема самая музыкальная. Композиторы то пытаются на все лады подражать их голосам, то зачарованно следят за парением в воздухе… В классической музыке птиц великое множество, от прозаических кур до романтических лебедей и сладкоголосых соловьев. Всех не перечесть, но мы подкрадемся на цыпочках и понаблюдаем хотя бы за некоторыми.
1. Курица (Жан-Филипп Рамо)
Курица, вы скажете, не птица? А между тем она вдохновляла серьезных композиторов… правда, на не очень серьезные пьесы. Вот и Рамо написал небольшую музыкальную шутку, в которой мы отчетливо слышим куриное кудахтанье. Рамо принадлежит эпохе барокко, и пьесы свои он писал для клавесина – вот так звучит клавесинное ко-ко-ко.
А вот так это будет на фортепиано.
2. Куры и петухи (Камиль Сен-Санс)
Похожую пьесу-шутку написал Сен-Санс для своего «Карнавала животных». Только у него больше голосов: фортепиано, скрипки, альт и кларнет, и куриное квохтанье перемежается с кукареканьем петуха.
3. Кукушка (Луи Клод Дакен)
Самая популярная птица у композиторов – не голосистый соловей, не прекрасный лебедь и даже, кажется, не жаворонок, а кукушка. Посвященные ей композиции выстроены, конечно, на звукоподражании: невозможно удержаться, очень уж ярко и характерно звучит над ухом это ку-ку… Не успеешь опомниться – и сам уже закуковал.
Кукушата обосновались в музыке издавна и расселились широко – от Генделя до Сен-Санса.
Дакен, как и Рамо, писал свою пьесу для клавесина: клавесинное ку-ку – вот такое.
И фортепианная версия.
4. Ворона (Франц Шуберт)
И еще одна, казалось бы, совсем не музыкальная птица.
Но Шуберт в своем цикле «Зимний путь» (мы немного говорили о нем вот здесь) и не пытается подражать карканью вороны. Он рисует совсем другую картину.
Черный ворон, что ты вьешься над моею головой
Ворона летела за мной от самого города, и до сих пор непрестанно кружит над моей головой. Ворона, удивительное животное, ты не покинешь меня? Ты и в самом деле хочешь разорвать потом мое тело? Осталось немного идти мне, опираясь на посох, ворона, покажи мне наконец верность до гроба.
Нас потрясающим образом дезориентирует высокий голос в фортепьянной партии, невесомой, галлюцинаторной. Мы поднимаем взгляд и видим птицу, но мы и сами в воздухе вместе с ней, вознесенные музыкой.
На человека падает тень птицы, кружащей над головой, ждущей падали… Не указывает ли его близость к птице, с которой он запросто разговаривает, обращаясь: Wunderliches Tier, «удивительное животное», – на некоторое отождествление, на размыкание барьеров, подчеркнутое головокружением, передаваемым музыкой? Он оказывается вверху, там же, где и ворон, он смотрит вниз, как и мы вместе с ним.
…В конце стихотворения говорится о верности до гроба. Начиная отсюда, и голос, и инструмент спускаются на землю с высоты неземных тонов, начинавших песню. Связь между скитальцем и его спутницей рвется, птица исчезает, и горькое лирическое заключение дублируется звуками фортепьяно. Даже верность вороны оказалась обманчивой.
Иэн Бостридж
5. Жаворонок (М. И. Глинка)
Ну вот наконец-то настоящая певчая птичка и символ наступающей весны!
Широко известный романс на стихи Н. В. Кукольника можно послушать, например, в исполнении Лемешева. Сам голос жаворонка, журчащие трели, мы слышим лишь в коротком вступлении, но общее настроение – светлое и свежее, действительно весеннее.
Почти так же, как сама песня, известна ее фортепианная обработка, сделанная М. А. Балакиревым, в которой «щебечет уже не одинокий глинкинский жаворонок, а целая стая певчих птиц». Ну и пусть пощебечут, самое время! А то потом пойдет – птенцы, то-се, и станет не до песен.
6. Песня жаворонка (из «Детского альбома» П. И. Чайковского)
И еще один жаворонок: музыка очень узнаваемо воспроизводит заливистые трели где-то над головой в прозрачном весеннем небе... и то, как жаворонок в самом конце опускается на землю.
7. Март. Песнь жаворонка (из «Времен года» П. И. Чайковского)
Тоже жаворонок, тоже Чайковский... Но прямо удивительно: совсем другая песня и другая картина!
Мы и здесь слышим трепещущие птичьи трели, но они лишь оттеняют мечтательно-печальную главную тему. Меланхолия и томление духа.
8. Лебедь (Камиль Сен-Санс)
«Карнавал животных» Сен-Санса уже упоминался выше. Эта сюита (цикл пьес) – одно из его самых известных сочинений… хотя сам автор запрещал его издавать при своей жизни, считая несерьезной шалостью. Исключение он сделал только для одной (вполне серьезной) части сюиты, которая и обрела наибольшую известность.
Это, конечно же, «Лебедь». Только большинству он знаком не как музыкальная пьеса, а как знаменитая хореографическая миниатюра Анны Павловой «Умирающий лебедь».
Между тем у Сен-Санса никто не умирает. Если отвлечься от встающего перед мысленным взором образа балерины в белой пачке и вслушаться в музыку, то мы обнаружим, что в ее светлой мажорной тональности есть прохладная красота и изящество, но нет ничего такого трагического.
9. Птичка (Эдвард Григ)
Пьеса для фортепиано с удивительно простой и изящной структурой: вереница коротких звонких трелей на фоне смутных сумрачных теней… Григ – мастер таких живописных зарисовок, сделанных несколькими вроде бы небрежными штрихами.
10. Туонельский лебедь (Ян Сибелиус)
Еще один лебедь... нет-нет, забудьте о танцовщицах в пушистых пачках! Перед нами кое-что совсем другое.
Великий финский мастер Ян Сибелиус (1865–1957) создал цикл симфонических поэм, которые изысканно, сумрачными красками воссоздают в звуке финский национальный эпос «Калевалу» с ее потрясающими по красоте сюжетами. Чего стоит известнейшая из них, «Туонельский Лебедь». Она рисует волшебное существо, охраняющее в «Калевале» пределы Туонелы – мистического царства мертвых. В одном из эпизодов эпоса лебедя должен убить герой, воин и соблазнитель по имени Лямминкяйнен.
Ляля Кандаурова
Итак, Туонела (преисподняя) окаймлена широкой рекой. И по ее черным водам плавает величавый Туонельский лебедь, поющий песню смерти.
БОНУС
Одна из старейших песен на птичью тему, известных нам, – анонимный английский канон Sumer is icumen in («Лето пришло») 1260 года. Автор, такой анонимный и такой далекий от нас, заслушался голосом кукушки и повторил его в своей песне – и вот уже будто не такой он и далекий, а стоит рядом на лесной опушке.
Лето пришло, пой громче, кукушка! Семена дали всходы, и луг цветет, и лес оделся в листву. Пой, кукушка! Овца блеет своему ягненку, и корова мычит своему теленку, бык скачет, коза резвится. Пой веселее, кукушка, пой без остановки!
Это так называемый «бесконечный канон»: в нотах и примечаниях финал песни никак не оговаривается, так что петь ее можно… сколько угодно, пока не надоест. И если суеверный слушатель вздумает спросить у кукушки, сколько ему жить осталось, то с удовлетворением обнаружит, что конца-краю этим «ку-ку» не предвидится.
Больше статей – по тегу #классика по всякому поводу
#классическая музыка #культура #искусство