Примечание: пару дней назад обнаружил своё старое эссе, посвящённое данной теме. Обнаружил, что всё это актуально и по сей день. Подредактировал, исправил кое-что и дополнил, так (спустя целых десять лет) и родилась данная статья.
Осознание места России в мировой истории и культуре является одним из важнейших вопросов, на который уже несколько веков пытаются ответить многие незаурядные мыслители и деятели науки. Вступая в дискуссии между собой, они оставляют за читателем право оценки справедливости той или иной своей позиции. Традиционно двумя устойчивыми группами мыслителей были, образовавшие свои общества ещё в XIX веке, западники и славянофилы. В начале же XX века появилось так называемое, евразийское движение. Рассмотрим позиции двух замечательных отечественных учёных Д. С. Лихачева и Л. Н. Гумилева.
Гумилёв Лев Николаевич (1 октября 1912 г. – 15 июня 1992 г.) – историк, этнограф, доктор исторических наук, поэт, переводчик, основной областью научных интересов первоначально была история кочевых тюркских и монгольских народов, основатель теории пассионарности народов, представляет евразийскую позицию.
Лихачёв Дмитрий Сергеевич (28 ноября 1906 г. – 30 сентября 1999 г.) – филолог, историк, искусствовед, сценарист, академик РАН. Автор фундаментальных трудов, посвящённых истории русской литературы и русской культуры, западник.
Прежде, чем перейти непосредственно к характеристике позиций учёных, необходимо дать определение самого термина «евразийство». Итак, евразийство – идейное и общественно-политическое движение в среде русской эмиграции, возникшее после выхода в августе 1921 в Софии сборника «Исход к Востоку» четырех авторов – лингвиста князя Н. С. Трубецкого, музыковеда П. П. Сувчинского, экономиста и географа П. Н. Савицкого и философа Г. В. Флоровского. Позднее к ним присоединились литературный критик князь Д. П. Святополк-Мирский (в 1922), историк Г. В. Вернадский (в 1924), философ Л. П. Карсавин (в 1924), правовед Н. Н. Алексеев (в 1926) и ряд других молодых ученых, публицистов, студентов и бывших офицеров. Евразийские кружки возникли в Праге, Берлине, Париже, Брюсселе и других городах Европы. В 1927 оформилась политическая организация евразийцев.[1]
[1] Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.
Идеологические и политические установки евразийства, его ценности и идеалы базировались на антиевропейской традиции в русском общественном сознании. Подлинные евразийцы считали, что России нечего делать в Европе, она должна повернуться в другую сторону, захлопнуть окно на Запад, которое отворил Петр I. Россия не есть часть европейской цивилизации, она представляет собой симбиоз ордынских, византийских, других «восточных начал».
Как писал доктор культурологии, ректор Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов Александр Сергеевич Запесоцкий: «Несогласие между Лихачевым и Гумилевым, как мы полагаем, возникает, прежде всего, из-за того, что первый решал проблему отношения России к Европе чисто культурологически, тогда как второй подходил к ней с точки зрения этногенеза, оставляя культурологический аспект в качестве вспомогательного компонента своей методологии.».[2] Этногенез – это историческое складывание определённого этноса. Гумилёв отрицал тезисы об отсталости России в сравнении её с Западной Европой, так как полагал, что существуют молодые и старые этносы, сравнивать которые по признаку прогрессивности некорректно, учёный не поддерживал ни западническую мысль, ни славянофильскую (т.е. напротив – преимущество русского народа перед европейцами).
[2] А. С. Запесоцкий. Дмитрий Лихачев – великий русский культуролог. СПб., 2007, с.80
Гумилёв признавал заслугу Александра Невского, называя его «гением» и отмечал его заслугу, «заключавшуюся в том, что он своей дальновидной политикой уберег зарождавшуюся Россию в инкубационной фазе ее этногенеза, образно говоря, "от зачатия до рождения"». Таким образом, он полагал, что Тевтонский орден представлял собой гораздо большую угрозу, нежели татаро-монгольские завоеватели.
В данном случае, можно не согласиться с такой точкой зрения, так как всё же противостояния цивилизаций между Русью и Европой до того момента не велось. Новгородская Республика вела торговлю с немецкими городами, в 1191 году был заключён договор Новгорода с немецкими городами. Он представлял собой мирные договорённости и регуляции в торговой и судебной сфере. А в XIII веке, когда Новгород становится членом Ганзейского союза, был образован Готский двор. Князь Александр Ярославович может быть охарактеризован, как обыкновенный карьерист, который воспользовался сложившейся ситуацией, дабы укрепить свой авторитет и заслужить определённые привилегии в торговле. Он, фактически, присягнул на верность иностранным интевентам и участвовал вместе со степняками в подавлении новгородского мятежа.
Евразийский этногенез – это слияние тюркских, некоторых финно – угорских и славянских этносов в единый (опять же – евразийский) суперэтнос, имеющий своё государство (например, Российская Империя или Советский Союз). Данному понятию Лихачёв противопоставлял своё: «русский культурогенез» (культурогенез – это процесс появления культуры определённого народа), единый с европейским. Он видит Россию частью Европы. Он писал: «В России к XIV-XV векам относится сложение русской национальной культуры. Национальные элементы отдельных культур, возникнув почти одновременно по всей Европе, получают реальную опору в организации собственного национального русского государства. Вот почему национальное своеобразие русской культуры XIV-XV веков выражено особенно отчетливо.»[3] или «Россия по своей культуре отличается от стран Запада не больше, чем все они различаются между собой: Англия от Франции или Голландия от Швейцарии. В Европе много культур»[4]. Основными опорами европейских культур Лихачёв считал: христианство (что, по мнению автора эссе, является спорным утверждением), универсализм, личную свободу.
[3] Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб., с. 96.
[4] Лихачев Д. С. О русской интеллигенции. с. 384.
Христианство т. к., по его мнению, оно привнесло личностное начало. Для евразийцев же этот вопрос был неоднозначным, ввиду их ориентации на туранскую составляющую, как на одну из центральных, на их взгляд, в российском государстве и обществе. Гумилёв обходил стороной данный вопрос, так как видел в религии отражение мышления этноса.
Лихачёв видел в европейской культуре общечеловеческие принципы, поэтому полагал, что и русские являются восприимчивыми к культурам других народов.
Последний принцип, пожалуй, является наиболее существенным различием в мысли данных учёных. Это обусловлено тем, что евразийцы напротив, всегда отрицали ценность свободы и являлись сторонниками авторитарного (можно сказать даже – имперского) государства, преобладающего над личность. Гумилёв писал о Ясе Чингисхана, восхищаясь им: «Законы Чингисхана карали смертью за убийство, блуд мужчины и неверность жены, кражу, грабеж, скупку краденного, сокрытие беглого раба, чародейство, направленное ко вреду ближнего, троекратное банкротство, то есть невозвращение долга, и невозвращение оружия, случайно утерянного владельцем в походе и в бою. Так же наказывался тот, кто отказал путнику в воде или пище. Неоказание помощи боевому товарищу приравнивалось к самым тяжким преступлениям Более того, Яса воспрещала кому бы то ни было есть в присутствии другого, не разделяя с ним пищу. Предателей и гостеубийц уничтожали беспощадно вместе с родственниками, ибо, считали они, склонность к предательству – наследственный признак»[5].
Фактически, евразийцы выступали за азиатскую деспотию. И что примечательно, наше общество часто поддерживало именно такую модель, притом она сохраняется даже в наши дни (пускай и не в таком ярко выраженном виде, как когда – то). Хотя, это возможно и не даёт оснований заявлять однозначно, что большинство из наших граждан разделяет данную парадигму.
[5] Гумилев Н. С. Древняя Русь и Великая степь. с. 447–448, 450.
Лихачёв же, в свою очередь, считал мощь государства проявлением зла и, в целом, в его мышлении прослеживался дуализм, содержащий в себе принцип: чем сильнее добро, тем более опасен его противовес в виде зла. Поэтому: «Русская культура всегда была по своему типу европейской культурой и несла в себе все три отличительные особенности, связанные с христианством: личностное начало, восприимчивость к другим культурам (универсализм) и стремление к свободе. Поразительно, что атакам зла подвергались в русской культуре все ее европейские, христианские ценности: соборность, национальная терпимость, общественная свобода. Зло действовало особенно интенсивно в эпоху Ивана Грозного (она не была характерной для русской истории), в царствование Петра Великого, когда европеизация соединялась с закабалением народа и усилением государственной тирании. Своего апогея атаки зла в России достигли в эпоху Сталина.»[6]
«Таким образом, если евразийство Гумилева утверждает наличие у России политического выбора, то западничество Лихачева доказывает, что культурного выбора у неё нет. Это европейский выбор, он был сделан еще Древней Русью и не может быть изменен – как сущностный признак отечественной культуры.»[7]
Последний тезис может быть подвергнут сомнению с той точки зрения того, что в данный исторический период Россия (вернее - её руководители) берёт курс именно на евразийское направление, однако же не вполне понятно, какой политический выбор может иметься при наличии авторитаризма. Исторически так сложилось, что евразийская модель чаще всего одерживала победу в российском государстве и общественном сознании, однако сегодня мы видим, что в обществе нарастает интерес к европейскому обществу и европейской модели, возможно, поэтому такое большое количество людей в стране и не согласно с вектором её дальнейшего развития.
[6] Лихачев Д. С. Избранные труды. с. 366–369.
[7] А. С. Запесоцкий. Дмитрий Лихачев – великий русский культуролог. СПб., 2007, с. 90.
Также очевидно, что хотя евразийцы и утверждают, что по их мнению Россия – это и Европа и Азия одновременно, азитскости в их мировоззрении гораздо больше (хотя бы тот факт, что по их мнению, корни нынешней России идут от Золотой Орды и Московского Государства, позже сменившего её), таким образом евразийство общества может привести в дальнейшем уже к полному переходу к азиатству. Нельзя согласиться и с мнением евразийцев насчёт того, что татаро-монгольское иго благотворно сказалось на нашей истории, русская цивилизация сделала тогда неверный шаг, последствия которого косвенно ощутимы даже нам. Поэтому, особенно важно успеть пойти по нужному направлению сейчас. Евразийская мысль, как бы ни казалось обратное, является, по своей сути, прогрессистской. При этом, хотя, она и избирает отход к более традиционным и даже реакционным нормам морали, политики, человеческих отношений, основой для нового евразийства может являться ориентация на Великий Китай, готовящийся, на данный момент, стать мировым гегемоном. Западническая мысль, напротив - консервативна в своей основе, по причине того, что ориентирована на то сообщество, которое на протяжении достаточно долгого исторического периода являла собой наиболее перспективную и преуспевающую часть человечества. Отсюда возникает вопрос: стоит ли менять то, что исправно работало веками на нечто, представляющее из себя очередной сомнительный проект по созданию очередной "новой исторической общности"?
Более обоснованными в этом диалоге видятся взгляды Д.С. Лихачёва, ведь на формирование самих основ российской культуры повлияла именно Европа. Об этом может свидетельствовать простые исторические факты: что столичный Кремль был построен по проектам итальянских мастеров Пьетро Солари, Аристотеля Фиораванти, Алоизио Карезано и других. Санкт – Петербург, и вовсе, весь строился европейскими зодчими, Выборг был шведской крепостью, князь Рюрик (он же – конунг Рёрик) прибыл на территорию нынешнего Новгорода из северной Европы, русский язык также имеет явно европейское происхождение и имеет тенденцию вбирать в себя новые слова и фразы именно из западных языков.. Азиатские регионы (например, Сибирь) были освоены поселенцами из европейской части России и даже печально известная «русская водка» имеет, на самом деле, польские корни.
«Сейчас в моду вошла идея так называемого евразийства, – писал Лихачев, – ущемленная в своем национальном чувстве часть русских мыслителей и эмигрантов соблазнилась легким решением сложных и трагических вопросов русской истории, провозгласив Россию особым организмом, особой территорией, ориентированной главным образом на Восток, на Азию, а не на Запад. Отсюда был сделан вывод, будто европейские законы не для России писаны, и западные нормы и ценности для нее вовсе не годятся».[8]
И правда, не хочется верить в особый путь, ведь это, прежде всего, – дисгармония, враждебность, закрытость, диктатура. А для здорового общества нужно совсем иное: добрососедство, сотрудничество, свобода. Поэтому, либо мы найдём своё место среди дружной семьи европейских народов, либо будет всё, как говорил один горе - деятель: «У России только два союзника: армия и флот». И то, даже насчёт них есть определённые сомнения.
Возможно, споры и дискуссии между западниками, с одной стороны и евразийцами – с другой никогда не закончатся, возможно, они продлятся ещё довольно долго, а вполне вероятно, что и завершатся в ближайшем будущем. Всё зависит исключительно от нас.
[8] Лихачёв Д.С. Культура как целостная среда // Лихачев Д. С. Избранные труды. С. 358–359
Вместо эпилога, можно добавить следующее: как мы наблюдаем, теперь на европейском пространстве наблюдается некоторые перетурбации, носящие, в глазах многих, явно негативный характер. Наступает то, что называется «новой этикой» и то, что автор данной статьи называет уже достаточно давно «новой духовностью» (как иррациональный набор штампов и саморазрушительных предрассудков, мало чем отличающихся от «духовности» старого образца). Появляются многочисленные движения, ставящие в вину европейцам их прошлое и даже сам их цвет кожи. Растёт влияние псевдоэкологических активистов, мечтающих о разрушении промышленности и инфраструктуры Европы. Кроме того, как и в РФ, так и в меньшивистском ЕС идёт тенденция к расширению правительственных полномочий, увеличению вмешательства в экономическую и общественно-культурную сферу. Многие представители отечественных СМИ пытаются преподнести нам данные явления в качестве подлинных проявлений западной культуры. Вместе с этим, подобные явления берут своё начало только в 60х годах прошлого столетия и в общеисторическом масштабе представляют собою лишь кратковременную аберрацию. Данная детская болезнь левизны, несомненно, не может являться конечной точкой развития европейской цивилизации. Хотя бы, потому что исторический процесс не может быть представлен прямой линией, пролегающей от одной точки, до другой. Мы, между тем, знаем тех, кто надёжно был привит, в своё время, от любого вида левизны. Речь идёт о народах Восточной Европы (в том числе, в значительной части, - России). Поэтому, именно общества этих стран, вполне, способны «Заново строить нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека.»[9]
[9] Константин Богомолов. Похищение Европы 2.0., 10.02.2021
Максим Крот
Эссе написано зимой 2012 года
Отредактировано и дополнено 17-18.02.2022
#культурология #история #политика #россия #евразийство #западничество #европа #азия