Недавно прочел хороший анекдот, но уже знакомый. Улыбнулся, конечно, но никакого сравнения с тем, как он насмешил меня, когда был услышан впервые. А потом задумался: почему анекдот смешит? И почему только один раз? Эти вопросы привели меня к другим: что такое смех? Что он означает? Как возникает? И почему, как и зевота, смех заразен?
Я уже в том возрасте, когда гуглю сперва не в сети, а в собственной памяти. Когда-то я прочел, что при опасности у человека выделяется сразу две группы гормонов. Первая – типа адреналина. Гормон страха. Он возбуждает, мобилизует и т.п. Это понятно, надо что-то делать: нападать или убегать. Но выделяется и вторая группа: эндорфины. Гормоны удовольствия. Казалось бы, они-то зачем?
Но ведь опасная ситуация может закончиться травмами, ранами, переломами. Болевой порог может быть превышен многократно. И, чтобы не погибнуть от боевого шока, от собственной гиперреакции, организм страхуется, заранее выделяя гасители боли. Как известно, эндорфины сродни опиатам и морфию. Поэтому-то наркотики так на нас и действуют.
И вот, если опасность прошла мимо, то все, вроде, в порядке, а гормоны-то уже выделились. Ну, с эндорфинами понятно – кайф. Хотя, когда их слишком много, тоже контроль теряется, истерика может быть, не раз такое видел при счастливых спасениях.
Кстати, именно за порцией эндорфинов охотятся те, что говорит, что не может жить без адреналина. Вколи себе адреналин – ничего хорошего: дрожь, холодный пот, невозможность усидеть на месте. За таким никто бы охотиться не стал. Это вы, ребята, не разобрались.
Но что делать, если адреналин уже выделился, а не пригодился, потому что ничего опасного не случилось. В этом случае гормон все равно надо отработать, утилизировать. И вот это непроизвольное многократное сокращение мышц брюшного пресса, утилизирующих адреналин, происходящее на фоне приподнятого настроения, созданного эндорфинами – это и есть смех! Может сложновато закрутил, извините. Проще не получилось.
Вернемся к анекдоту. Он обязательно должен содержать неожиданный поворот, какой-то элемент (нередко это одно финальное слово), который резко меняет логику рассказа и на какую-то секунду повергает слушателя в замешательство, в ступор. Это очень наглядно видно на втором рисунке вот в этой известной карикатурной серии Херлуфа Бидструпа.
Сначала затруднение: «Не понял. Как это?» И потом: «А! Понял», - и смех. Как раз в этот момент короткого затруднения и выделяется гормональная пара адреналин-эндорфин. Которую потом приходится отрабатывать хохотом. То же самое происходит, например, при просмотре кинокомедии положений: герой бежит, проваливается в тартарары, вы на мгновение пугаетесь, а он вскакивает, как ни в чем не бывало – и вы: «Ха-ха-ха!».
Понятно, что то же самое в мультиках и, как ни странно, в фильмах ужаса. То есть пугали, пугали, но кончился фильм – и кайф! В реале же ничего не случилось! Да что говорить: даже дети любят напугать друг друга и взрослых не ради страха, а ради вот этого смеха потом.
Понятно, что при повторном рассказе анекдота никакой неожиданности уже нет, и эффект, конечно, не тот. Карикатура Бидструпа демонстрирует это с большой наглядностью.
А почему смех заразен? Это – стадный инстинкт. Так же, как зевота или кашель. Зевнул кто-то в племени сонно (зачем – отдельный вопрос), дескать, «а не лечь ли нам спать?» - и все начинают показывать друг другу широко раскрытые рты, типа «правильно-правильно, давайте укладываться!»
Или вспомните эстафеты кашля в кино, на концерте или в читальном зале. Инстинкт говорит: «Ребята, раз кто-то кашлянул, значит в воздухе, возможно, есть что-то нехорошее. Давайте покашляем все вместе, чтобы это нехорошее в нас не попало». Со смехом похожая история.
Представьте, идет племя где-нибудь по лесу, и вдруг что-то там случилось. Видно не всем, но общее беспокойство нарастает. И в этот момент те, кто рядом с местом происшествия, взрываются хохотом. И остальные понимают: «Все в порядке, можно идти дальше». И тоже смеются, даже если ничего не видели, просто чтобы отработать гормоны после момента беспокойства.
Особый случай – смех молоденьких девушек. Эти порой готовы безудержно хохотать по любому поводу, даже не содержащему в себе никаких неожиданных элементов. Особенно в присутствии ребят. И смех этот означает: «У нас все в порядке. Мы молоды и здоровы. Ловите момент для продолжения рода».
Ну, вот как-то так. А теперь давайте посмотрим википедию... Ничего существенного. Хотя, оказывается, есть целая наука о смехе: гелотология. Раздел психиатрии! И есть изречение Канта, подтверждающее мои размышления: «Смех есть аффект от внезапного превращения напряжённого ожидания в ничто».
Ну, а теперь - лайк и подписка на канал! Там еще много интересного