Любящий отец Вениамин Петрович Узиков на полном серьёзе уверился в том, что нынче педагоги обязаны на цырлах перед родителями скакать. А если стоять - то на вытяжку. Это весьма Вениамина устраивало.
Жил бедолага недооценённым. Оказалось, что работа - это не матушкина квартирка, что собраются там вовсе не затем, чтобы Узиковские великие мысли выслушивать. Не для того, чтобы его нахваливать да за каждый чих награждать рукоплесканиями. На возмущения и требования осознать, что это всё разные прочие товарищи виноваты, а вовсе не Вениамин Петрович, просят не ерепениться. Не выдумывать, не шуметь и знать своё место. Да ещё место это обозначают словами, которые Узикову не нравятся. Приходится гордо покидать службу и разыскивать новую в надежде, что там-то уж попадутся нормальные люди.
Пока ищет - жену строит. Кто-кто, а женщина точно обязана своё место знать. Вениаминова матушка знала очень хорошо. Уж так увивалась, так рассыпалась! Всегда сынок у неё и прав, и самый лучший. И наивкуснейший кусочек ему, а самой, ладно уж, что-нибудь бы погрызть. Себе отказывала во всём ради ненаглядного отпрыска. А вот жена поначалу понятия не имела, как обращаться с человеком и патриархом. С тем, кто терпит ради семьи все эти унижения на работе. Поэтому в периоды простоя Вениамин занимается очень активно перевоспитанием жены. Правильно перевоспитанная жена смотрит в пол, слово сказать боится, потому что только разинет рот, сразу сморозит чушь. Часто плачет, поскольку брак - это вам не шоколад в меду. Ну, ещё форма одежды - что-то среднее между паранжой и офисным костюмом. Чтоб неповадно было. Мужа содержит в чистоте и хороших вещах, поскольку ему новую службу искать требуется. И пусть лучше работает. В тяжёлые времена женщина обязана трудиться как следует.
А Вениамин Петрович, кроме того, дочерью Маргаритой занимается усиленно. В садик приводит-забирает. И всё время с нею проводит. Чтобы помнила, что лучшие часы жизни связаны именно с папой. Не с мамой какой-нибудь. Чтобы знала, что он ради неё всё под контролем держит и просто же всех порвёт. Например Ольгу Игоревну с Яной Георгиевной.
Это ж поле непаханное - детский сад! Можно закатить скандал по любому случаю. И всегда Вениамин Петрович прав будет, словно у матушки родной. Банкетка в коридоре малость шатается. Карантинные меры ввели. Снегокат отодвинули от входной двери, куда Узикову его ставить приспичило. Лужу развели у калитки. Что? Гравием помочь её засыпать? Кому? Ему? Права не имеете просить самого Вениамина Петровича. Картинку новую на детский шкафчик налепили, да не ту. Лапку от свинки Пеппы потеряли из Маргаритиного рюкзака, игрушками набитого. Ищите давайте, какое там "завтра"? Ребёнок сегодня расстроен! Хлоркой пахнет. А теперь не пахнет. Почему? Ребёнок оцарапался о собственую Пеппу? Да я ж на вас управу-то найду! Почему, в то время, как он пришёл, Ольга Игоревна посуду после ужина моет? А не спешит выслушивать рассуждения о том, что сушилка в раздевалке слишком высокая, и что по этому поводу требуется предпринять? И, кстати, ежели банкетка всё-таки не сильно шатается, можно поставить её вертикально, да и постучать по полу прямо перед воспитательницей. Дескать, не только шатается, но ещё и разваливается на глазах... А что это вы мне тут возражаете?!
И уж такие битвы, очные, телефонные и бумажные выигрывал, бывало, Вениамин Петрович в детском саду, что честь ему и хвала. Мужику и спасителю Маргариты! А потом, глядишь, и затишье какое-то. И никто не бьётся в истерике по ватсапу. И снегокат стоит где положено. Это значит, папа Узиков нашёл себе работу, и теперь у него краткий период страданий, отнимающих силы. Маргошу водит в сад мама, вздрагивающая от каждого громкого звука.
Некоторые женщины, глядя на мрачного красавца Вениамина, жалеют его чего-то. Говорят, вредный, въедливый и шумный он от недооценённости на работе, от служебных неприятностей. А Ольга Игоревна и Яна Георгиевна, видимо, обязаны быть добрее и радостнее. Что у них там за работа? Даже лапку от Пеппы до сих пор не нашли.