Вспоминает Олег Козлов:
"Служил я в войсках ПВО, на шестидесятой площадке. У нас часть была небольшая, всего две роты солдат, плюс штаб и офицеры, наладчики боевой техники. В автороте был хоз.взвод, там служили самые неприспособленные к строевой службе ребята. И служил там некто Зиганшин, кажется, его звали Радик. Замарашка, расхлебай и склонный к побегам солдат.
Первый раз он "дернул" еще в учебке, на второй или третий день службы. Далеко убежать не успел - поймали. А так как присягу еще не принял - правовых оснований наказывать не было. Но от греха подальше отправили его из учебки, вместе с остальными залетчиками, в действующую часть.
Второй побег он совершил примерно через два месяца, уже после присяги, когда его определили в роту охраны и закрепили за ним оружие. А в роту охраны он попал, потому что в военнике у него было указано высшее образование.
Скорее всего, кто-то в его военкомате постебался. Одного взгляда на этого уральского декханина хватало, чтобы понять, что у него не то что высшего, но и среднего образования, скорее всего, нет. Как говорится, лицо не искаженное умственными способностями.
Попали мы в роту после месячного карантина и присяги. И дембеля с дедами по этому случаю злоупотребили зеленым змием и ночью устроили нам дуплянку. После этого Зиганшин снова передумал служить и рванул в побег.
Побежал он прямо по грунтовой дороге в степи, ночью, занималась метель. А метель в степи это плохо. Не присядешь отдохнуть - сразу заметет. На его счастье повстречался ему военный уазик с командиром части.
- Куда бежишь, воин? - спрашивает полковник.
- Домой бегу! - кричит Зиганшин, - Дембель я!!!
- А где твой дом, дембель?
- В Карабаше! Южный Урал!
- Так ты ж не в том направлении бежишь. Садись, я тебя подвезу.
И привез полковник Ватанский Зиганшина обратно в часть. Там уже Зиганшина обыскались.
От греха подальше, оружие с рядового Зиганшина списали и перевели его до самого окончания службы в хоз.взвод автороты. Попал он служить в пожарную команду.
А пожарная команда - мечта всех молодых солдат. Сама пожарка находилась далеко от казарм, поэтому эти воины жили в пожарке и в роте не показывались. Целые день военные пожарные спят или драят пожарную машину. Ходят в тапочках, в "вшивниках", форму одевали лишь по необходимости.
А вечером приходил начальник пожарной команды, прапорщик Колосок, в глубоком подпитье, брал ключи от машины и гонял всю ночь где-то по степи. Иногда Колосок приходил в часть и не помнил, где оставил пожарную машину. Обычно пожарный ЗИЛ находили в 31-м военном совхозе, главном поставщике самогона для солдат и местных прапорщиков.
Почти всю службу прослужил Зиганшин в пожарке. Но под дембель уже стал "дурковать". Дошло до того, что рядовой Зиганшин приходил выпивший в кабинет ротного и требовал у капитана демобилизовать его домой (хотя до приказа было еще месяца три). Иногда он приходил в ротную канцелярию с пожарным багром и гонял им взводников. Багор отнимали, Зиганшину навешивали, но он повторял свои военные походы на канцелярию снова и снова. Перевели Зиганшина из пожарки в подсобное хозяйство, свиней растить.
И тут новость - Зиганшин пропал! Приехал грузовик с зерном, а пхшника нет, разгружать некому. А после двух побегов и пьяных выходок репутация у Зиганшина была так себе.
Обыскали всю часть и все самые дальние ее закутки. Нет Зиганшина. Обыскали 31-й военный совхоз, что в трех км от части - нет Зиганшина! Через КПП гарнизона (31пл.), что в 15 км., Зиганшин тоже не проходил.
Выслали поисковые группы в степь. Целыми днями из пожарной машины прапорщик Колосок монотонно вещал через громкоговорители на всю степь: "Зиганшин, твою дивизию, вернись обратно в часть, вернешься добровольно - тебе ничего не будет..." Искали его три дня, бесполезно. Как сквозь землю провалился Зиганшин. А это ведь ЧП!
На четвертый день командир части приказал строиться всем ротам. Стоит полковник, вместе с начальником штаба Белокопытовым и заместителями. Все злые как собаки, смотрят на офицеров, прапорщиков и солдат... Приняли доклады у командиров рот, стоят, молчат.
И тогда мы все разом почувствовали, что дембеля в быстрые сроки нам не видать. Ни нулевой партии, ни первой, ни второй. А уж отпусков тем более не видать всем, кому он светил.
- Ну что, товарищи офицеры, - говорит Ватанский. - Не нашли рядового Зиганшина?
- Никак нет, товарищ полковник! Не нашли! - радостный от усердия рапортует командир автороты.
- Чему радуешься, дурак? Взводником теперь будешь, вечным начкаром! - спокойным голосом говорит полковник Ватанский.
Тут заместитель командира по тыловой части подполковник Михальчинец не сдержался.
- Я этому Зиганшину бубенцы поотрываю!!! - орет.
И тут словно из под земли раздается голос Зиганшина: - Это кто такой дерзкий, батон крошить на советского дембеля?!
- Кажись, Зиганшин? - удивленно спрашивает Ватанский.
- Точно, это он! - радостно подтверждает командир автороты.
- А где он? - спрашивает полковник.
- Не могу знать! - отвечает командир роты.
А Зиганшин уже во весь голос завыл одну из своих заунывных бессмысленных песен, на которые он был мастак.
- А я знаю, где он! - кричит Михальчинец, побегав как ищейка по плацу. -Туточки!
И приплясывает торжествующе на люке от канализационного колодца. Люк вскрыли. Из темноты светились два глаза и неслась отборная брань.
- А ну-ко, достаньте мне его! - приказал Михальчинец.
- Я дембель! Я теперь дома!!! - кричит из темноты Зиганшин.
Солдаты, кряхтя, полезли в колодец, вытащили оттуда Зиганшина.
- Это тебе за побег! - прорычал Михальчинец и отвесил Зиганшину такого леща, что тот укатился обратно в колодец.
- А теперь снова достаньте его и под конвоем на гарнизонную "губу"! - сказал полковник Ватанский. - Десять суток "губы"! Нет, пятнадцать суток губы!
Вскоре прояснились обстоятельства дела. Рано утром рядовой Зиганшин, изрядно принявший ночью, шел из 31-го военного совхоза с тремя бутылями самогона. В одной руке - пожарный багор, другой он бережно удерживал бутыли. Шел Зиганшин на очередные разборки с командованием роты, которое почему-то не желало отпускать его на дембель.
Светало. В утренних сумерках Зиганшин не заметил открытого канализационного колодца и упал туда вместе со своим копьем и бутылками. Бутылки при этом не разбились, Зиганшин не мог этого допустить и принял удар падения на себя.
Днем один из прапорщиков заметил открытый люк и приказал солдатам закрыть его крышкой. И Зиганшин остался во влажной темноте. Рядом валялся пожарный багор, а по правую руку мерцали три заветные бутыли с самогоном. Очнется Зиганшин - вокруг темнота. Нащупал бутыль, присосался и можно дальше спать. Так трое суток и провалялся в том колодце. Но на его беду самогон закончился и стало ему скучно. Стал Зиганшин тогда орать и петь песни. Эти крики и услышал Михальчинец.
Я уходил на дембель третьей партией, в июне. Когда ушел на дембель Зиганшин - я не знаю. В части из старослужащих он оставался к тому времени совсем один.