Первую часть рассказа можно прочитать тут
Карина согласилась сразу. Ещё не сказав вслух, ещё не дослушав нервные торопливые объяснения собеседницы, Карина уже знала, что поедет.
В маленьком душном городке занималась она, как сама это называла, «сдуванием пыли», работала библиотекарем никому не нужной библиотеки. Посещаемость – полтора человека в месяц. Зарплата соответствующая, карьерных перспектив – ноль. Личной жизни – ноль с минусом. Жилплощадь, с горем пополам вмещающая бабкину рассаду и котов матери, не подразумевала своей комнаты, только угол за шкафом, в котором Карина проводила всё своё время вне работы. Угол был освещён настольной лампой, и можно читать днями и ночами, не замечая ни времён года, ни ссорящихся женщин, неделями выясняющими, важнее ли здоровый рост рассады, или же здоровый кошачий сон на том же самом подоконнике. Карина давно бы уехала, но возможности к тому никогда не видела, сомневаясь, что где-то в большом мире нужна такая – книжная, робкая, неумёха с дипломом училища культуры.
Бабкина младшая сестра позвонила в день, очень подходящий для чего-то необычного. Во-первых, Карине приснился сон – майское утро, наполненное щебетом птиц, маленькие разноцветные крылья кружили над ней, едва касаясь лица. Приятное ощущение, хороший сон, к добру привиделся. Во-вторых, проснувшись, обнаружила, что дома никого нет, такое случалось крайне редко, раз в несколько лет. Мать и бабка почти не выходили, но в этот день не просто ушли из дома, но ещё и совместно. Фантастика. Предчувствие радости и чего-то замечательного закружило по комнате, по солнечным зайчикам на ковре, тарам-тарам-тарам-пам-пам.
В этот момент затарахтел старенький телефон. И это тоже было удивительно - на городской номер звонки поступали не так уж часто. Бабушкина сестра, Галина Васильевна, сказала такое, от чего захотелось прыгать упругим мячиком. В другой город, в большой город. Подумай, тебе позже Леся позвонит. О чём думать? Другого шанса не будет, болото затянет намертво, превратит Карину сначала в собственную мать, потом – в бабку.
К моменту разговора с Лесей всё уже было решено. Смотреть за детьми Пашки, который лет двадцать назад возился и нянькался с ней, Кариной, разве это работа? Не тягость, а радость. И жить есть где, и денег заплатят, и никакой рассады, никаких котов. Впрочем, кот, по словам хозяйки, там всё-таки был, но только один, подобран детьми у мусорных баков, то есть существо неизбалованное, можно наверно привыкнуть.
...Павел вышел из подъезда, поёжился. Туман, поднявшийся с реки, затянул плотной ватой всё вокруг, видимость никакая, а надо ехать встречать Карину. Черепашьей скоростью добрался до вокзала, тоже попавшего в плен осеннего тумана, где выяснилось, что поезд задерживается. В итоге он уже катастрофически опаздывал на работу и благополучно добравшуюся Карину высадил во дворе. Вручил связку ключей, назвал номер квартиры, предупредил, что все спят и что лампочка в прихожей перегорела.
В дороге, в суетливом неуюте общего вагона, Карина коротала ночь за чтением. Обожаемый роман «Мастер и Маргарита» - сто раз перечитай, и сто первый лишним не будет. Услышав от Павла, что жить ей предстоит в квартире номер пятьдесят, очень обрадовалась, словно сам Михаил Афанасьевич благословил, словно шепнул из далёкого небытия одобряющее словечко. Лифтом пользоваться не стала, поднималась по ступенькам. Всю дорогу размышляла о том, что у Булгакова квартира располагалась в доме на Большой Садовой, а Карине предстоит жить на Парковой, что, конечно, не одно и то же, а это значит, что квартира будет хорошая, очень хорошая, а жизнь в ней замечательная.
Войдя в тёмную прихожую, Карина запнулась о чей-то кроссовок и слегка пролетела по гладкому полу до кухни. Кухня, освещённая только окном, выглядела зловеще. В окне висел плотный, зеленоватый по нижнему краю, туман - никакой мистики, просто подсветка парковых дорожек, но впечатление гнетущее. Поискала выключатель, так и не нашла. Ну и ладно, скоро хозяйка проснётся и всё покажет, расскажет, объяснит. Подсвечивая путь телефоном, вернулась в прихожую, сняла платок и плащ, присела на банкетку, чтобы разуться.
Тут в недрах жилища стали раздаваться пугающие звуки. Это сын Телегиных, чей чуткий сон потревожила запнувшаяся Карина, начал говорить по-немецки. Не устоявшийся подростковый голос то уходил в звонкую высоту звука, то падал в басы, Карине показалось, что где-то в дальних комнатах несколько человек читают молитву на латыни. Темнота и туман добавляли антуражности, по спине побежали мураши страха, вот не зря же Михаил Афанасьевич примерещился, что-то здесь не то. Нехорошая квартира?
Ответить на свой вопрос Карина не успела, так как в этот момент на её голову свалилось большое, меховое, пушистое и – мама дорогая! – живое. Карина взвизгнула, рванула на себя входную дверь, свет из подъезда упал в прихожую, показав недовольного чёрного кота громадных размеров. Бегемот?
Барсик осмотрел презрительно визгливую дамочку, понял, что гладить не будут и еды не дадут, зевнул и запрыгнул обратно на полку для хранения головных уборов. При этом сказал своё хриплое «мяу», прозвучавшее как «мау», услышанное Кариной как «вау». Вот тебе и Парковая улица, не хуже Садовой!
(продолжение следует)