Дело шло к ночи. Сумерки уже собирались тенями под кустарниками, замолкали голоса дневных птиц. Все устали: и животные и люди. Пожалев Бархана, Леночка уже второй час шла своими ножками и не отставала от взрослых.
— А скоро мы уже придем? — спросила она, запнувшись о корягу и упав на коленки.
Опустив в траву сумку с пожитками, Света помогла девочке подняться, отряхнув платье. Пригладила непослушные темные кудри:
— Скоро, — заверила она.
— Тихо, — шикнул неожиданно очутившийся рядом Виктор. Разве он не ушел вперед, посмотреть, все ли чисто? — Там люди на дороге. Толик пошел "поздороваться".
Впрочем, Тора, которую он взял на короткий поводок, не рычала, а это что-то да значило.
Вручив ей ладошку Василия, послушно перешедшего под чужую опеку, Люба достала из сумки пистолет, крепко сжимая двумя руками рукоять. Потому что тяжелый. Света тайком брала его в руки, признав, что этот вариант не для нее. А вот Люба... Подруга вообще изменилась в последнее время, и Света не знала, хорошо ли это. Много времени проводила с Машей, о чем-то переговариваясь во время готовки или в огороде. И в какой-то момент Света даже почувствовала укол ревности. Вот только разве имела она право на обиду? Когда нет выбора, приходится "дружить" с теми, кто есть, ребята тоже скорее вынуждены были стать товарищами. Другое дело, когда находишь родственную душу, того, с кем тебе действительно интересно и приятно проводить время. И с этим осознанием пришла зависть и лишь усугубившее дело чувство стыда.
— Спокойно, — приблизившись к ним, Маша опустила руки подруги, направив дуло пистолета в землю. — Поставь на предохранитель. Мужчины сами разберутся.
Читай между строк: Иначе зачем они вообще нужны?..
Вот кто, казалось, никогда, в любой ситуации не испытывал сомнений — это новый член их общины. Оклемавшись, Машка показала себя человеком решительным и в чем-то даже жестким, с бескомпромиссными суждениями, которые оставались при ней, даже если спор она проигрывала.
Лешка немедленно подобрался, как Тора по команде хозяина, и Света, словно невзначай, ткнула его локтем под ребра. На его вопросительный взгляд Степка закатил глаза и сочувственно похлопал товарища по плечу.
Не прошло и пяти минут, как Толик вернулся, заставив всех невольно выдохнуть.
— Это переселенцы. Их община на берегу океана подверглась нападению пиратов.
— Пиратов?
Подал голосок Васька, столкнувшись с незнакомым словом. После разъяснений, бросив быстрый взгляд на Виктора. Тот потрепал мальчика по волосам, и он прикусил губу. Похоже, у этих двоих имелись секреты, о которых, вероятно, и Люба не знала.
— Они собираются разбить лагерь недалеко отсюда. Предлагали объединить силы на ночь. У них только одно ружье, — пояснил Толик внезапный порыв незнакомцев. — Зато много раненых и детей.
— До замка Машки осталось полчаса ходу. Оно нам надо? — передернул плечами Виктор, которого как и обычно не волновал никто, кто не являлся членом их общины.
— Дети устали, — позволила себе заметить Люба, что постоянно металась между Виктором и Толиком. Не могла выбрать?
— Кроме того, — вторил ей Толик, — разве это не прекрасная возможность получить информацию о том, что в мире делается? Они не просто ищут, где осесть, а держат путь в некую крепость. Тебе совсем не интересно?
Виктор вздохнул, устраивая обрез на плече:
— Крепость, говоришь?.. Ну, если так, давай послушаем. Только будем настороже, а то как бы новые “друзья” не положили глаз на наше оружие. Как-то они подозрительно общительны для людей чудом оставшихся в живых.
Толик кивнул, принимая доводы товарища, как ни крути, а нынче доверять первым встречным было опаснее, чем когда бы то ни было.
Против, как ни странно, оказалась только Машка, хотя Света была уверена, что той не хочется возвращаться в дом, где она была пленницей, и они свернули с едва заметной тропы.
Лидер встреченной ими группы, не старый еще рыжеволосый мужчина, поддерживающий тело в хорошей физической форме, увидев их обрадовался. Оно и понятно. Среди двадцати человек было только пятеро мужчин, трое из которых ранены, один серьезно. Женщины, занятые ранеными и организацией позднего ужина, бросили на гостей несколько настороженных взглядов, но лидер одним лишь жестом успокоил их. Это как надо верить человеку.
Зато дети проявили истинный интерес: к сверстникам, к рогатому скоту, с которым, видимо не случалось встречаться прежде, кролику и к содержимому сумок. И только ребят шугались, испуганно поглядывая на оружие — с ним они были знакомы не понаслышке…
— Свет, подои козу, — тихо попросила Люба, что с жалостью смотрела на чужих ребятишек: чумазых, неухоженных каких-то, что беспризорники.
Угостив детей молоком, Люба заняла местечко у костра, благодарно приняв из рук ухажера уполовиненную банку рыбных консервов.
— Так куда же вы путь держите? — поинтересовался лидер, грея у огня руки и не пряча от компаньонов на ночь своей усталости. Наверное, издалека идут. — А-то, может, с нами?
— С вами? В эту, как вы ее назвали... крепость? — уточнил Виктор, игнорируя неугодные вопросы. Перестраховщик тот еще. Хотя сейчас даже Света была согласна, что открывать цель их путешествия кому бы то ни было - неразумно.
— Говорят, там безопасно, — улыбнулась молодая женщина, опускаясь рядом с мужчиной, по кивку его головы продолжая: — Это оплот цивилизации, порядка и стабильности в мире постапокалиптического хаоса. У них есть правительство, гарнизон для защиты территорий, работа, за которую людей обеспечивают всем необходимым. И они принимают всех.
— Прямо утопия, — хмыкнул Степка.
— Что же в этом плохого? — удивилась женщина, охотно угощаясь ломтем хлеба с маслом, но не позволив себе наброситься на него, хотя и была определенно голодна.
— Наверное, в подводных камнях, что лежат обычно в основе ее фундамента, — решила поумничать Люба. Конечно, когда еще доведется блеснуть своей начитанностью? — Если тебе все дает чужой дядя, он так же легко может все забрать, если ты, например, не сможешь больше приносить пользу, разве нет?
— Иными словами, бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — подвел итог ее философствованию Виктор.
Умники… Аж бесит.
— Бросьте, ребята, — примирительно улыбнулась Света. Не хватало еще поссориться с новыми знакомыми. — Наш мир лежит в руинах. Почему не мог найтись человек или группа людей, что решили построить на этих обломках что-то новое, собрать уцелевших, чтобы вместе идти к светлому будущему? Кто знает, может им даже удастся построить коммунизм, которого не смогли достичь наши предки.
Машка громко и демонстративно фыркнула:
— Потому что люди не меняются, — припечатала она. — Человечество доказывало это снова и снова на протяжении нескольких тысяч лет.
— Но ведь были энтузиасты, которые бескорыстно хотели сделать мир лучше, боролись с несправедливостью, угнетением народов…
— Были, — неожиданно согласилась Машка. — Только, увы, их благие намерения со временем увязали в политике, компромиссах, на которые приходилось идти, постепенно к власти на разных постах приходили не такие благовидные люди, подтачивая изнутри. Людские массы, ради которых они старались, хотели все больше: свобод, благ, денег, человеческая натура брала верх над идеей, и все шло прахом.
Света стиснула кулаки, подбирая слова, чтобы ответить, и тут в дискуссию вступил Толик:
— Брейк, — объявил он, сделав пасс рукой, точно возведя между спорщиками невидимую стену. — Какой у нас, однако, диспут получился… Думаю, нас рассудит время. А сейчас, всем стоит отдохнуть.
Оставшись в меньшинстве, так как переселенцы или не успели или не сочли нужным вступить в разгоревшийся спор, Света, не сказав никому ни слова, покинула пределы светового круга. Повиснув на шее у Лешки, что нес караул совместно с товарищем рыжего лидера, стерегущего подступы со стороны их лагеря, выдохнула ему в ключицу:
— Давай пойдем с ними в крепость?
Возлюбленный опешил и аж окаменел весь, прежде чем решительно отстранить ее, заглянув в лицо:
— С чего вдруг такие заявы, Солнышко? — поинтересовался он. — Чужой лидер околдовал? У него заразительная улыбка.
— Я не шучу! — воскликнула Света, освобождаясь от касания горячих мужских ладоней к продрогшим плечам. — Тебя правда все устраивает? Помыкания самоизбранных лидеров, ожидание опасности, которая может прийти откуда не ждешь, забота о пропитании, с которым становится все хуже? А там...
— А там? — нахмурился Лешка, потянув в сторону, чтобы их беседа не стала достоянием общественности. — Что мы знаем об этом месте, кроме заманчивых слухов, которые распространяют агенты крепости? Думаешь, в построенном кем-то обществе не придется подчиняться лидерам и отстаивать место под солнцем? Наконец, если ты забыла, мертвец с обрезом пришел с той стороны, не напрягает?
— Может, он был преступником.
— Может. Свет, я никуда не пойду. Не знаю, что ты бесишься в последнее время, но мне нравится наша община, лидером Толика я признаю и вообще рад, что нужен этим людям. Я важен там, где я есть сейчас, и менять это на кота в мешке не намерен.
Вздохнув, Лешка провел рукой по лицу, чтобы через мгновение ею же обвить тонкое запястье Светы:
— И тебя никуда не пущу, — категорично заявил он. — Потому что жена должна следовать за мужем, как нитка за иголкой.
— Жена?
— Ты против?
Потеряв дар речи, Света покачала головой, бросаясь обратно в объятья из которых рвалась минуту назад. Ну не идиотка? Нашла кого ревновать...
— Дурочка моя... — прошептал Лешка в ей макушку, крепко обнимая, и по телу побежали мурашки. — Мы построим собственный мир, свое общество, где не будем зависеть от какого-нибудь дяди.
Их страстный поцелуй грозил перерасти в нечто большее, когда совсем рядом замерли тихие шаги, и Лешка поспешно ее отстранил, вспоминая об обязанностях караульного. Ох влетит ему, если это Толик...
— Простите. Не хотела помешать, — виновато улыбнулась Люба, скулы которой пылали румянцем смущения. Давно она тут стоит? — Свет, ты не ужинала. Голодная, наверное.
Протянула она бутерброд с маслом и помидорами. Передав угощение, поспешила ретироваться, напоследок поздравив молодых.