Продолжу рассказ об истории психиатрии. Не буду много распространяться на тему древности этого феномена: кому нужно, сами докопаются до особых практик в древней Индии, Египте, среди шаманов Сибири и крайнего Севера. Из более поздних источников, на которые можно сослаться и даже при желание найти копию нужного документа, можно было бы упомянуть Ибн Сину (Авиценну, как сократили и исковеркали гордое длинное имя Абу Али Хусейн ибн Абдуллах ибн аль-Хасан ибн Али ибн Сина): он писал о внушении, самовнушении и о способности человека одним лишь взглядом творить такое...
В Древней Греции и позже в Римской империи кое-кто из докторов тоже любил-умел-практиковал. Потом, правда, многое не то чтобы совсем позабылось — перестало афишироваться, ибо чревато боком. Церковь, знаете ли, не одобряла. Порой жарко не одобряла, с огоньком.
Но интерес — а самое главное, и некоторые умения — никуда не делись. Они словно ждали того, кто первым громко о таковых заявит. И таки дождались.
23 мая 1734 года в местечке Ицнанг, что в земле Баден-Вюртемберг, в семье епископского инспектора за фауной (ну не называть же служащего аж у целого епископа Констанца просто егерем!) родился мальчик. Окрестили его Францискус Антониус Месмер. Или Франц Антон, чтобы не ломать родной немецкий. Восемнадцати лет от роду поступил юноша в Диллингенский иезуитский университет, откуда перебрался в 1754 году в университет Ингольштадта, чтобы поближе изучить теологию, а оттуда, в 1759 году — в Венский университет, на юриспруденцию, которую, впрочем, через год оставляет, чтобы следующие шесть лет посвятить себя медицине. В 1766 году, защитив диссертацию «О влиянии звёзд и планет как лечебных сил» (что косвенно говорит о состоянии медицины на тот период), Франц Антон Месмер получает степень доктора и открывает в Вене собственную практику. Довольно хлебную, надо сказать: в 1768 году он женится на богатой вдове Анне Марии фон Пош, даме на десять лет старше него — и высший свет Вены благосклонно принимает 34-летнего доктора: мезальянс мезальянсом, а болячки болячками, так пусть же ими занимается человек своего круга. Отец Анны на радостях дарит им немаленький такой дом в районе Ландштрассе. Франс обустраивает в доме лаборатории (врач он или погулять вышел!), концертный зал (ни у кого в Вене нет стеклянной гармоники, а у Месмера есть, и он даже умеет на ней играть!) - и принимается блистать.
Он не только ведёт врачебные приемы — он даёт устраивает приемы вполне себе светские, где по настроению и просьбам... чуть не сказал — трудящихся — музицирует сам, либо приглашает для пущей авантажности своих новых приятелей: а это, ни много, ни мало, Кристоф Виллибальд фон Глюк, Франц Йозеф Гайдн и Иоганн Георг Леопольд Моцарт — отец того самого, который наше-всё-Вольфганг-Амадей. Кстати, именно в доме Месмера на Ландштрассе 12-летний Моцарт впервые сыграл свой зингшпиль «Бастьен и Бастьенна». Так что сами понимаете: при таких знакомствах рекламу о частной практике можно было не давать.
И вот в 1774 году происходит примечательная встреча. Астроном и иезуит (я имею ввиду прежде всего священник, а не по характеру) Максимилиан Хелл, который, помимо вполне себе профессионального и вдумчивого наблюдения за звёздами, ещё и магнитами баловался, давно, уже дюжину лет как опубликовал свой трактат «Introductio ad utilem usum Magnetis ex chalybe». И в этом трактате привел собственный опыт лечения многих недугов стальными магнитами, коим обычно придавал он форму органа или участка организма, поражённого болезнью. Нет, не спрашивайте меня про твердые и мягкие шанкры, мы о другом сейчас.
Поскольку практика врачевания у Хелла была всё же не столь обширна, а желание осчастливить человечество никуда не делось, Франц Антон Месмер стал для него просто находкой. Как же: мало того, что доктор, так ведь и диссертация у него на звёздную тему! Месмер в то время как раз занимался лечением подруги своей жены, фрау Остерлин. Так тяжело болела, бедняжка, что уже собиралась с жизнью прощаться. Что я теряю? - подумал Франц. И 28 июля 1774 года, прихватив с собой магниты — подарок Максимилиана — решительным шагом отправился лечить фрау Франциску. Ах да, ещё особый водный препарат, содержащий железо (остаётся надеяться, что это была не взвесь железных опилок), с собой прихватил. Велев выпить снадобье, Франц приложил к телу Франциски магниты — и случилось чудо! «Какой привлекательный мужчина!... энтшульдиген зи мир, какой притягательный магнит!» - воскликнула Франциска и тут же передумала помирать. Более того, в течение нескольких часов ей стало невыразимо легче, а вскоре болезни и вовсе её покинули — видимо, с тем самым железным снадобьем за компанию. Между прочим, поправилась Франциска Остерлин всерьёз и надолго: через 7 лет пасынок Месмера, Франц фон Пош, на ней взял да и женился.
Но то было через 7 лет, а тогда, в 1774 году, Месмер, держа в руках магниты, понял, что вот она — удача. И начал эксперименты над чужими жизнями, благо публика шла и шла, услыхав о таком чудесном исцелении. Он намагничивал стекло, бумагу, воду... ну как намагничивал — рядом с магнитами держал — и прикладывал к больным местам посетителей. И так внушительно прикладывал, так уверенно себя при этом вёл, что публике легчало, в том числе и в области кошелька. Кто сказал, что магнит не притягивает золото и серебро? Вы просто неправильно его прикладывали.
Уже в следующем году Месмер едет в вояж по империи: людей полечить, себя показать. По рекомендации своего бывшего преподавателя, придворного медика аж самой императрицы Марии-Терезии, Антона де Гаена, Франц отправляется в Рохов и там берётся причинять пользу барону Хорецки де Хорка. И ведь причиняет! Потом был родной Констанц, где было проведено несколько успешных, судя по отзывам и гонорарам, сеансов. Заезжает он и в Регенсбург — так, познакомиться и обменяться опытом с другой знаменитостью, Иоганном Гасснером.
Тот лечил молитвой и (опционально) наложением рук, и Месмер, ничтоже сумняшеся, сделал для себя вывод (или же лишний аргумент в пользу своих измышлений нашел, теперь уже и не расспросишь): магнетизм присутствует не только в магнитах. Человек — он и сам такой. Чуть позже, когда Гасснера призовут ко двору курфюрста Максимилиана III, чтобы понять, как же работает его метод, Месмер — тоже приглашенный в качестве эксперта — сошлётся на Парацельса, Гельмонта, Кирхера и прочих мастодонтов медицины: мол, они уже всё объяснили. Есть, мол, такое явление, как тайная симпатия, сиречь незримая магнетическая связь между людьми и даже предметами. Вот этой самой связью святой отец Гасснер и управляет, вознося молитву. В общем, выручил коллегу. А заодно и себя отрекламировал, явив публике парочку чудесных исцелений и пояснив, что магнетизм один и тот же, просто мы управляем им по-разному.
По мере применения магнитов и намагниченных (ну во всяком случае, Месмер считал, что они намагничиваются) субстанций зрела у Франца и теория о том, как всё это работает. Он считал, что всякий человек производит особый флюид, посредством которого можно сообщаться с другим человеком. В том числе и влиять на его состояние.
«Все тела в той или иной мере способны проводить магнетический флюид так, как это делает природный магнит. Этот флюид наполняет всю материю. Этот флюид может быть аккумулирован и усилен так же, как электричество. Этот флюид можно передавать на расстоянии. В природе есть два вида тел: одни усиливают этот флюид, а другие его ослабляют» - так он напишет позже, в 1781 году.
И если флюид этот распределяется в теле человека неравномерно, то образуются болезни. Словом, задача магнетизера — распределить этот животный флюид правильно. Чтобы без сгустков и прорех, так сказать. Поэтому доктор делает магнетические пассы в сторону больного. Или касается его там, где надо. Или ещё какие ухищрения использует — к примеру, зеркала, которые концентрируют флюид, или особый звук, который этот магнетизм усиливает.
Не всем коллегам, однако, понравились как собственно метод лечения, так и взлёт карьеры Месмера. А тут ещё и повод позубоскалить подвернулся. Ну как повод. В конце 1776 года Месмер взялся лечить от слепоты любимицу императрицы и её тёзку (девочку, к слову, именно в честь её величества и назвали) Марию Терезию фон Парадиз, девицу 18 лет от роду. Знаменитую при дворе и во всей империи пианистку, композитора и певицу: сам Антонио Сальери учил её пению и композиции, сам Моцарт посвятил ей и написал лично для неё концерт №18 си-бемоль. Франц просто не мог остаться в стороне: он организовал девушке условия для лечения у себя на дому, он магнетизировал изо всех сил, и 9 февраля 1777 года пациентка даже утверждала, будто начинает видеть контуры предметов (а зрение она потеряла в возрасте четырех лет) — но вскоре родители, причем преодолевая явное сопротивление дочери, забирают её у Месмера. И разгорается скандал: мол, шарлатан ваш дорогой Франц Антуан, шарлатан и растлитель юных дев! Даже ранее привечавшая Месмера императрица хмурится и грозит доктору пальчиком. И Францу предлагают либо завязывать уже с магнетизмом и врачебной практикой вообще, либо валить из Вены и магнетизировать народу мозги строго за её пределами.
Месмер уехал. Причём без жены (тут народ призадумался, а так ли неправы были те, кто сплетничал про его роман с девицей фон Парадиз). Месяца три он горевал и мыкался, а в феврале 1778 года приехал в Париж.
Вот тут-то Францу в очередной раз и попёрло. Представьте: французский двор, пресыщенный излишествами и местными сплетнями — и вдруг такой персонаж! Аж сама императрица из Вены погнала. О, а говорят, у него там не просто адюльтер приключился, а... Да, месье знает толк в извращениях! Да ещё и лечит чем-то этаким... ну вы понимаете. Однозначно наш человек!
Завоевав симпатии самой Марии-Антуанетты и проведя показательные сеансы лечения для нужных людей (банкир Корнман и маркиз де Лафайет — это те ещё величины, для раскрутки в самый раз), Месмер открывает при дворе сеансы массового исцеления. Аудитория выбрана безошибочно: стайки придворных невротиков стекаются, чтобы, окунув ноги в фонтан с намагниченной водой и держась за провода, привязанные к намагниченным (доктор лично магнитил) деревьям, неудержимо исцеляться под звуки фортепиано или, по настроению, стеклянной гармоники (не зря, не зря Франц когда-то научился на ней играть).
Вскоре находятся и критики, и завистники: всё-таки гонорары Месмера неприлично высоки, а метод неприлично экзотичен. Ну явное же шарлатанство, да только больно научно всё обосновано. Карикатуры на Месмера не сходят со страниц парижских журналов и газет. Профессора Сорбонны при одном упоминании его имени начинают мелко трястись от ярости и исходить желчью.
В конце концов Людовик XIV, дабы внести ясность (обидно же получится, если дурили), собирает в 1784 году аж две научные комиссии, куда приглашены светила того времени — например, Бенджамин Франклин и Антуан Лавуазье (ага, тот самый, который за 12 лет до этой комиссии утверждал, что камни с неба падать не могут, им там неоткуда взяться). Обе комиссии пришли к выводу, что никаких флюидов в природе не существует, зато существует чрезмерно богатое воображение пациента.
Положение надо было спасать. И Месмер вскоре организует Общество Вселенской Гармонии, этакий научно-благотворительный фонд. Мол, смотрите, не для себя же стараюсь. Ну а то, что скромным казначеем устроился при этом обществе, да особнячок Куаньи в качестве штаб-квартиры прикупил — это исключительно для пользы дела. Перед французской революцией личное состояние Месмера составило 344 тысячи ливров. Богаче него не было в Европе ученого. Это потом будет бегство из Франции и смерть в нищете — но сама идея животного магнетизма, или месмеризма, до конца не увянет.
***
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется книга о неврозах. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.