Поговорили с жителями Харькова, уже пять дней живущими под сильнейшими обстрелами
В Харькове, украинском городе практически на границе с Россией, 28 февраля активизировались боевые действия. Причем ударам подверглись не только военные объекты, но и спальные районы. Сообщалось о применении установок «Град», серьезных повреждениях жилых домов, городского транспорта, множестве раненных и погибших. Мы связались с харьковчанами, оставшимися в городе, чтобы узнать, как сейчас выглядит обстановка для мирных жителей. Если кратко — ужасающе.
«Когда херачат снарядами, неважно, кто чей брат или сестра»
Первыми созваниваемся по видеосвязи с тремя молодыми людьми — Машей, Ликой и Владом. Несмотря на частые проблемы со связью, в городе в целом остается доступен интернет. Ребята находятся в подвале — и подсвечивают себя фонариками с телефонов. Они живут почти в самом центре Харькова, в историческом районе Павлово Поле. Именно на него пришелся один из основных ударов 28 февраля.
— Воздушная тревога у нас звучит каждый час, — говорит Лика. — Не всегда после этого случаются взрывы, но мы всегда сразу же спускаемся в убежище. Час назад была последняя бомбежка, много снарядов попало в жилые здания, поубивало людей. Это было впервые за пять дней войны. При этом нам неясно, что здесь вообще бомбить — никаких стратегически важных объектов у нас в районе нет. Обстреливают обычные жилые районы. Раньше — на окраинах Харькова, а сегодня вот впервые ударили сильно и по нам.
Собеседники предполагают, что обстрелы по жилым районам производят с воздуха с использованием авиации.
— Самое ужасное, что сегодня начали бомбить днем, до комендантского часа, который начинается в 15.00. Многие люди вышли за водой, продуктами. Мы сидели дома, услышали очень громкие разрывы снарядов и поняли, что ударили где-то совсем близко. Спрятались возле несущих стен, потому что до подвала уже не добежали бы. Когда все затихло, вышли во двор — и увидели три трупа. Одна из погибших — наша соседка, — на этом моменте голос у рассказывающих девушек начинает срываться. — Рядом горят машины. Словами это описать невозможно.
В сам дом снаряды не попали, да и в целом район, по их словам, выглядит достаточно целым. Ребята предполагают, что атакующие российские войска и не целятся в сами дома, а специально бьют рядом — чтобы максимально запугать население. Но без жертв не обходится, да и осколки от ракет и бомб влетают, по их словам, «в каждый третий дом».
— В предыдущие дни мы слышали лишь взрывы где-то вдалеке, понимали, что идет бой, наши пацаны нас защищают. Но сегодня это превратилось в настоящее месиво, — говорит Лика. — Читаем новости и видим, что снаряды попадали практически в каждый жилой район.
— В магазины сегодня стояли очереди по 100−200 человек, — говорит Маша. — На районе открыто только 2−3 магазина, и люди уже вымели практически все. Заходишь — а там только сигареты и водка. Поэтому кооперируемся между собой: жители сообщают, сколько каких продуктов у них есть, и мы их распределяем между собой. Так проще контролировать, сколько мы будем потреблять и чего, растянуть общие продукты на максимальный срок. Люди друг с другом делятся. Это особенно важно, потому что у нас в подвале полно детей, а еще домашних питомцев. Поэтому насколько хватит еды, непонятно.
— Самое страшное, что неясно, сколько это продлится, потому что, по всей видимости, он (Владимир Путин) очень разозлен. Все эти санкции и другое ему явно не нравится, — говорит Лика.
Спрашиваем, не хотели ли ребята уехать, когда все только начиналось и обстрелов у них на районе еще не было.
— Дело в том, что мы до последнего момента не верили, что так произойдет, — говорят молодые люди. — Второй момент — взрывы же сразу начались во многих городах, а не только у нас. В том числе и западнее. Появились новости об обстрелах машин на дорогах, гибели мирных жителей в автомобилях. Поэтому смысла куда-то ехать не было абсолютно — безопаснее было оставаться дома. Люди едут до границы по 2−3 суток, это очень опасно.
Ребята первый раз за все время разговора улыбаются, когда спрашиваем, кем они друг другу приходятся.
— Мы пару дней как знакомы, — рассказывает Влад. — С Машей — с начала войны, а с Ликой — первый день. Мы все кооперируемся, и все тут «знакомые знакомых», соседи и так далее. Нет такого, что помогаешь только родным и близким — все держимся вместе и стараемся помогать. Узнаем информацию, что кто-то в трудном положении, — встречаем и стараемся поддержать. В общем, когда херачат снарядами, не до вопросов, кто чей брат или сестра. Главное, чтобы человек мог правильно сказать «паляниця»
В другом убежище в центре города находится и Мария — в момент нашего разговора (около 16 часов по минскому времени), по ее словам, у них уже «относительно тихо». В самом убежище она с самого первого дня войны и обо всех новостях «наверху» узнает из интернета.
— Час назад был сильный обстрел города: и центра, и окраин, — рассказывает она. — Кто-то говорит, что стреляли из «Градов», кто-то — что кассетными бомбами. На соседней улице сейчас лежит очень много трупов. На дороге попали в машину, в которой находилась семья, они сгорели. В очереди в магазин там же пожилой женщине оторвало ноги, еще несколько мужчин погибли. Рядом с нами попали в жилой дом, горит крыша. И это только то, что близко к нам. У знакомой на окраине снаряд залетел в квартиру и снес две комнаты.
Девушка также считает, что сегодня в Харькове самая тяжелая ситуация, — «бомбят везде без разбора, сегодня не затронут ни один военный объект, только люди и жилые дома».
— Мыслей у меня сейчас никаких нет, только шок и страх, — говорит собеседница. — Из нашего убежища никто не выходит. Запасы у нас еще есть, в крайнем случае есть службы, которые доставляют продукты и все необходимое. Но мы ими пока не пользовались.
«Это был самый страшный момент в моей жизни»
Другая харьковчанка, Ирина, живет в районе Салтовка на северо-востоке города. Там жители обострения ситуации 28 февраля не заметили — но не потому, что обстрелов там нет. Наоборот, по словам девушки, в этом районе снаряды рвутся все пять дней войны.
— Недалеко от моего дома окружная дорога [откуда прорываются российские войска], и, соответственно, все взрывы и обстрелы я отчетливо слышу. Моя семья и мой дом целы, но в Харькове творится самый настоящий ад, как и во многих других городах Украины. Снаряды попадают в жилые дома, на детские площадки, больницы, магазины и так далее. В радиусе трех километров от моего дома серьезно повреждены четыре многоквартирных дома. Харьков практически круглосуточно подвергается обстрелам, взрывам, это невероятно страшно. В нашем районе все очень серьезно было с самого первого дня. Только вчерашний вечер (27 февраля — Прим. Zerkalo.io) на Салтовке был более-менее спокойный.
В момент нашего разговора Ирина находится в квартире вместе с 53-летней мамой и 77-летней бабушкой. Девушка предупреждает, что в любой момент может прозвучать воздушная тревога — и им придется бежать в убежище. Рядом с домом их четыре, и все жильцы бегут по разным укрытиям. При этом в самом доме людей теперь не так много.
— Очень много соседей разъехались: кто за город, кто на запад страны, кто в другие районы Харькова к своим семьям. В целом у нас все нормально, сегодня как раз пополнили запасы еды. Теперь есть все необходимое и для людей, и для животных, — рассказывает Ирина. — Лично мы покупаем продукты в супермаркете рядом с домом. Последние три дня он не на работал, а сегодня открывали на часа четыре. В магазине все необходимое есть. Даже оплатить покупки через терминал сегодня можно было. Люди стоят в очереди на вход, а когда слышат звуки обстрелов, никто даже не разбегается — надо кормить свои семьи. Уезжать из города нам уже поздно и очень опасно — стоят огромные пробки на дорогах по направлению к Западной Украине.
По словам девушки, множество жилых домов на Салтовке пострадали от обстрелов.
— Позавчера я лично видела как [снарядом] зацепило один дом — попало «в торец». Никто, слава богу, не пострадал. Остальное все рассказывают мои друзья и знакомые, которые находятся в разных районах Харькова. У двоих из них снаряды попали в их дома. И конечно же много информации получаю из местных телеграм-каналов, — говорит Ирина. — А вообще самих взрывов я почти не слышу. В основном реагирую на звуки военной техники и срабатывающую сигнализации машин. Когда бой происходит недалеко от нас, трясется без преувеличения весь девятиэтажный дом. Но паники у народа уже нет, как в первые несколько дней — по крайней мере, у тех, с кем общаюсь.
Спрашиваем про самый ужасный момент пяти дней, которые Салтовка находится по обстрелом.
— Это было, когда в метрах 700 от нашего дома начался бой. Выходить из квартиры было опасно — я побежала в ванную, а по дороге через окно комнаты увидела страшную картину. Было уже темно, но за окном все пылало — и как раз в этот момент в соседний дом попал снаряд. Я безумно испугалась, у меня началась истерика. И единственное, что было тогда в голове — мысль «если умирать, то моментально». Это был самый страшный момент в моей жизни. В остальном я стараюсь держать себя в руках и не паниковать.
Говоря в целом о войне, девушка подчеркивает, что вину за нее целиком возлагает на Россию.
— То, что транслируют украинские СМИ, — абсолютная правда! Мы жили спокойной, прекрасной и мирной жизнью, мы не нуждались ни в каком спасении. А теперь умирает много людей, много невинных людей. А никто не должен умирать, ни один человек! Несмотря на такую кошмарную ситуацию, у нас очень много людей, которые помогают пенсионерам, детям, питомцам. Волонтеры под обстрелами кормят и доставляют одежду и медикаменты тем людям, которые не могут себя этим обеспечить самостоятельно. Магазины и аптеки работают день через день. Многие мои друзья и знакомые уже пятый день живут в подвалах и метро. Как уже говорила, у некоторых разрушены дома. Я искренне верю и надеюсь на то, что в самое ближайшее время этот ад закончится, и нашу страну перестанут бомбить. Люди надеются на лучшее, верят в нашу армию, в добро и в других людей.