Это случилось много лет назад. В те времена я работал электриком на одном из заводов. Работа была низкооплачиваемой, отношение со стороны руководства было , зачастую, презрительным. К сожалению, за многие годы работы электромонтером, я очень часто сталкивался с неоправданным унижением и предвзятыми взглядами на людей, работающих по этой специальности. Несмотря на то, что мне довелось увидеть много грамотных и по-настоящему интеллигентных электриков, работа это считается уделом быдла, особенно в глазах руководителей, управленцев среднего и высшего звена, специалистов более высокооплачиваемых профессий. Конечно, многие из них относились ко мне хорошо, но всё же.
Меня с самого детства тянуло ко всякого рода электрическим штукам. Мне было необычайно интересно наблюдать за волшебством невидимого тока. Таинство электромагнитных сил притягивало меня с той же силой, с которой притягивает электромагнит подъемного крана стальные предметы, с которой катушка контактора притягивает железный сердечник, а обмотки статора притягивают якорь ротора электродвигателя, заставляя последний совершать вращение с неистовой скоростью. Ток, что совершенно невидим для человеческого глаза, заставляет работать электромоторы, вызывает нагрев электроплит, свечение ламп и светильников. Удивительное электричество. Меня восхищала возможность передачи сигналов на расстояние без проводов.
Будучи совсем юным отроком, я увлекался пайкой различных электронных схем: приемников, передатчиков, звуковой аппаратуры. Конечно, это были самые простые и примитивные устройства, до профессиональных электронщиков мне было как до Луны пешком. Но меня интересовали именно принципы. Так я и стал электриком.
Тем более, я видел, какую радость и пользу приносит людям электричество.
Труд электрика неблагодарен и, на первый взгляд, очень прост. Однако, видели бы вы, друзья мои, какое удовлетворение приносит долгожданная электроэнергия людям, которые хотя бы несколько часов провели в своем жилище без света. А как расплывается в улыбке бабушка, у которой в доме сломалась люстра, после того, как я её восстановил. Как радуется офисный работник, у которого сломалась розетка, после её замены. Как радуется станочник, которому починил станок электрик. Как радуются люди, сидевшие в полумраке в своих кабинетах, после того, как электрик снова зажег яркий свет. Он дарит свет и радость людям.
Многие люди обращают внимание лишь на то, что на виду. Восхищаются политиками, звездами эстрады, публичными людьми, начальниками и руководителями. И совершенно забывают, что за всеми вещами, которые их окружают, которые приносят радость и комфорт, согревают и освещают, стоят простые, незаметные люди. Именно руками и знаниями простых людей делаются все вещи. Да ,братья мои, я простой человек. Простой электрик.
Думаете цари строят дома? Нет, это делают простые строители. Думаете начальники хлеб выпекают? Нет, это делают обычные пекари. Считаете, что владелец фирмы успешен? Он просто пыль без работников своих.
Работая молодым электриком на заводе, мне было очень интересно разбираться в устройстве станков и механизмов, у меня неплохо получалось ремонтировать электрическую часть. Каждый день я приходил с радостью на работу, ведь каждый — был неповторим. Всегда было что-то новое. каждая неисправность нуждалась в тщательном расследовании, так как обнаружить место неисправности в сложной электросхеме, порой, было крайне сложно, неисправности редко повторялись. Приходилось перевоплощаться в Шерлока Холмса с его дедуктивным методом. Электрические неисправности, в отличие от механических, часто бывают не видны невооруженным взглядом. Признаюсь честно, работы была сложной, иногда тяжелой, но оплата этого труда была слишком низкой. Иногда я искал возможность подработать, дабы не то, чтобы масло намазать, а просто на хлеб заработать.
Судьба привела меня на одно предприятие. Это была разовая работа, своего рода подработка, или, как принято говорить в среде электриков, халтурка. Нужно было отремонтировать станок для рубки металла. Неисправность сулила несколько дней кропотливой работы. Фактически, я стал с нуля переделывать электрическое управление и силовую часть. Начальник, а по совместительству владелец, царь и владыка небольшого металлообрабатывающего цеха, обещал мне, в случае успеха в деле ремонта, хорошее вознаграждение за мой труд. Правда, не уточнил, какое. Ну, я был молод, оптимистичен, полон жизненных сил и энергии, интерес к разного рода электрике из меня бил ключом, поэтому я, даже не задумываясь, с радостью приступил к этой работе. У меня был совсем небольшой опыт и те вещи, которые впоследствии я выполнял за считанные минуты, у меня отнимали в то время долгие десятки минут. Кроме того, я все делал очень аккуратно, стараясь скрупулезно выполнить даже совсем незначительные действия, вроде изоляции и соединения.
Занимаясь ремонтом станка, поменяв большое количество проводов, автоматов, контакторов, я выяснил, что на этом станке недавно была перемотана обмотка главного мотора. То есть, мотор установили после его восстановления. Узнал я это совершенно случайно, общаясь с работниками цеха. Это были изнеможденные тяжелым трудом люди, молчаливые и угрюмые. Именно в этом моторе и заключались все дальнейшие трудности. Электрики поймут, что обмотки асинхронных двигателей могут быть собраны в «звезду» или «треугольник», причем соединения могут быть выполнены после перемотки не в клеммной коробке, а внутри обмоток после ремонта. Они оказались соединены в треугольник, и мотор мог бы нормально работать только в сети 220В на три фазы. То есть даже после проделанной мною работы, станок отказывался работать — отключалась защита.
Во время моих работ, я слышал разговоры работников. В коротких и избитых фразах рабочего люда, едва различимой нитью струилась мысль о том, что хозяин являлся человеком весьма состоятельным, но при этом властным и жестоким. Крепкие, с потемневшей от металлической пыли, что глубоко проникала в поры, кожей, с морщинами на багровых, натруженных табаком и алкоголем лицах, они явно опасались своего властителя. Было видно, в каких нечеловеческих условиях трудились эти люди. В грязном, холодном цехе, в просаленных телогрейках. Лишь на свету, когда серые тела проходили мимо света окон, легкий пар медленной дымкой поднимался куда-то наверх.
После пары дней, проведенных среди проводов, пускателей, гаек и винтов, я собрался посетить кабинет начальника. Чтобы пройти к нему, нужно было выйти из цеха на улицу, пройти несколько метров, а затем зайти в небольшое строение.
Шел мелкий холодный осенний дождь. Вдоль узкой тропинки стояло несколько машин. Одна среди них явно выделялась своими размерами и лоском черного кузова. Это был дорогой внедорожник. Однако, внедорожники в России чаще покупают лишь для ровных асфальтовых дорог. Главное, чтобы машина была очень большой, очень дорогой и, желательно, черной. Для чего? Наверное, для того же, для чего павлину огромный хвост. Или альфа-самцу гамадрила большой красный зад.
Зайдя к нему в кабинет, первое, что увидели мои глаза — багровая, заплывшая свисшей толстенной кожей голова. Она была похожей на арбуз, с наброшенным на него холщовым мешком. Такие головы часто бывают у руководителей. Ему было от сорока до пятидесяти. Заплывшие веки скрывали красно-черные ягоды дикой, агрессивной породы. Во всем его облике чувствовалось что-то древнее, животное и беспощадное. Брови скрывали глазницы не то питекантропа, не то гейдельбергского человека. Он был прямой противоположностью человека разумного. Ничто не напоминало классического интеллигента, не было ни единой нотки, что выдает настоящего джентльмена. Я стоял то ли в серой, то ли в темно-синей робе, на поясном ремне была зажата рукоятка пассатижей, перемотанная Н.А.З.-изолентой: уже тогда практичность в работе стала краеугольным камнем моей деятельности, а в верхнем кармане виднелась индикаторная отвертка и лампочка прозвонки, именуемая в среде электриков «аркашкой».
Я объяснил ему ситуацию по станку, на что он пожал плечами, кивнул головой, и нехотя поблагодарил меня за проделанную работу. Платить что-либо наотрез отказался, объяснив это банальной фразой:
— Нет результата, нет денег.
Подобные фразы, я их в своей жизни ещё очень часто буду слышать, всего лишь примитивный словесный оборот, позволяющий прикрыть собственную жадность и глупость перед исполнителем. И правда, зачем выражать свои мысли изящным языком? Это непросто для начальника, что в юности бегал с хулиганами по подворотням, устраивая разборки в молодежной стае. Тем не менее, всё же это шаг вперед по сравнению с поведением некоторых руководителей из Центрально-африканской республики.
Помню, как говорил ему кратко про человеколюбие, взаимопомощь, равенство людей, справедливое вознаграждение за труд, вред сверхэксплуатации человека и прочую мораль. Тогда я был очень молод и наивен, не понимал, как сам был неправ, излагая вещи, совершенно чуждые и мистические для некоторых личностей. Что толку пересказывать рецепт «Венского салата» собаке? Стоит ли говорить о творчестве Ф.М.Достоевского со свиньей? Поймет ли воробей поэмы Лермонтова? С годами я старался не совершать более таких ошибок, впоследствии начиная диалог с самых простых материй.
Начальник косился на меня после каждой сказанной мною фразы, пару раз пересекая:
-Учить меня будешь!?
Его голова физически не могла выражать каких-либо эмоций, но по косвенным признакам легкого изменения цвета щёк, придыхания, и вращения глаз было ясно, что в его голове присутствует легкий налет растерянности и даже капелька страха, ибо человек, что стоял перед ним, мало что общего имел с типичным работником его предприятия.
В ходе разговора тон его голоса становился все более агрессивным. В конце диалога, он ухмыльнулся, возгордившись мнимым величием, и обронил:
-Если шибко умный, чо в электрики пошел?
Где-то на подсознательном уровне, я понимал, что не стоит травить злобного пса, не стоит протягивать руку в клетку с тигром, не нужно бегать вокруг ядовитой змеи. Поэтому, избрав тактику умиротворения, под конец я все больше натягивал нелепую улыбку и кивал головой в ответ на поток бессмысленных и примитивных слов. Наше общение всё больше походило на монолог гопника, прилипшего к оцепеневшему пианисту, в полумраке грязного двора.
На последнем его слове, улыбнувшись и пожав плечами, я удалился из логова этого властителя. В моей душе плескалось чувство усталости и опустошенности. По дороге домой, вытягивая дым из крепкой сигареты, я тщетно старался понять, отчего в мире столько несправедливости, зачем в людях жестокое сердце и безграничная жадность. Лишь спустя года размышлений и раздумий, передо мной всё отчетливее прояснялась картина мира. И я понял, что такова Природа, таковы её законы. Не стоит требовать от людей большего, помимо того, на что они способны. Не все люди способны дарить любовь, не у всех есть сострадание и милосердие.
С момента той встречи прошло много лет. Некоторые волосы на моей голове стали совсем белыми, а на затылке их количество уменьшилось почти до просвета. Щетина на лице стала грубее, а на лбу, как будто, морщинки немного стали больше. Этим весенним днем я брел по кладбищу. На носу был родительский день, необходимо было привести в порядок могилку. Да, моей мамы не было среди живых полных четыре года. Я захоронил урночку с её прахом на то место, где была похоронена её мама, то есть моя бабушка. Удивительно, как прах человека помещается в столь малый сосуд. И как мало места нужно человеку после смерти. Бабушка умерла за несколько лет до моего рождения, так и не дождавшись внука. К сожалению, и моя мама не увидела появления внучки, хотя дочка так походит на неё. Перед смертью, мама лишь просила меня быть похороненной рядом со своей мамой, чтобы возвратиться к ней уже навсегда.
Старая могилка очень скромная, а надгробие, сделанное из нержавеющей стали и почти неподвластное времени, выглядело таким маленьким в сравнении с монументальными гранитными плитами некоторых захоронений. Оградки вокруг могилы не стало очень давно, она тоже была из нержавеющей стали, сборщики цветмета похитили её в голодные 90-е. Может это и к лучшему, зачем покойным заборы? Я сгреб и убрал старую прошлогоднюю листву — её было немного, благо могила находится под елью, позволяя ей пребывать в относительной чистоте. Омовил чистой водой надгробие, протер фотографии, посадил несколько пластиковых цветочков, заботливо сделанных неизвестными мастерами. Немного постоял рядом. Как же спокойно на кладбище! Наверное, это самое тихое место на Земле. Лишь ветер иногда шуршит листьями и раскачивает верхушки высоких деревьев. Есть время, чтобы вспомнить тех, кого рядом больше нет, подумать о своем настоящем и будущем. Кладбище станет последним домом для большинства из нас.
Шагая по узкой аллее между строем разномастных могил, недалеко от выхода, я заметил скопление людей. «Кого-то хоронят»- промелькнуло в моей голове. Моё врожденное любопытство не позволило просто так пройти мимо. И я подошел поближе, настолько, насколько позволял мой ясный и острый взгляд разглядеть мелкие детали и подробности похоронного действа, при этом не сливаясь с толпой. В кузове маленького грузовичка виднелся огромный темно-коричневый, почти черный деревянный крест, украшенный позолотой, облитый множеством слоев рояльного лака. Слой был настолько толстым, что казалось, будто дерево положили в стеклянный футляр. На земле была вырыта больших размеров яма, что создавало впечатление вырытой братской могилы. Но гроб был один. Правда, довольно больших размеров. А вокруг стояли люди. Их было человек пятнадцать или двадцать. На них были дорогие черные костюмы, женщины были одеты в дорогие пальто. Сквозь решетки кладбищенского забора виднелись большие пафосные автомобили престижных марок. Вглядываясь в лица стоявших рядом с гробом, я обратил внимание на их глаза. На ком-то были черные очки, но даже они лишь поглощали свет. В этих глазах была какая-то невообразимая пустота. Мне вспомнились глаза черных капуцинов, ведь я бывал раньше в зоопарке, по-долгу разглядывая разных зверушек. Иногда в них был интерес, иногда толика страха, иногда отражение света. И никогда не было глубины. Я не видел задумчивых капуцинов. Складывалось впечатление, что эти люди и сами не понимали, зачем они пришли на кладбище.
Ясно, что провожали в последний путь не простого рабочего. Бедных людей так не хоронят. Гроб стоял в окружении больших гранитных изваяний. На одних были изображены «уважаемые люди» в полный рост, на других эти же люди были изображены с четками и нелепыми перстнями возле трехлучевых авто. На третьих могилах поставлены целые собрания скульптур. Особенностью этого сектора кладбища являлось обилие огромных и безумно дорогих надгробий. Если бы позволяло пространство, уверен, на кладбище появились бы сфинксы и пирамиды, коим могли позавидовать египетские фараоны.
В гробу лежало небольшое полное тело, занимая, наверное, две трети пространства не по размеру сделанного футляра. Вид его лица заставил меня вспомнить одного жадного начальника. Они с ним были так похожи, те же грубые очертания, те же толстые складки. И отсутствие мимики, как у восковых фигур. Танато-косметологи хорошо поработали, сквозь грим практически не видно было темных пятен. Я бывал в морге, и знаю, как выглядят трупы. Знаю, как меняется лицо умершего человека сразу после смерти. Поэтому, мог бы назвать работу по-настоящему хорошей. Кисти рук были абсолютно белыми — формалина патологоанатомы явно не пожалели. Лучи весеннего солнца отражались от его волос, обильно смазанных бриолином. Усопший был человеком, по всей видимости, совсем не бедным. Возможно, он был большим начальником, владельцем домов, газет и пароходов. Что взял он с собой? Быть может его огромный авто припарковали в могиле? Но судя по верхнему многолетнему дерну вокруг могилы, больше её не раскопали, а при таких размерах ни Лэнд Крузер, ни Мерседес, ни огромный Инфинити не вошли бы в неё. Его огромный коттедж, а он у него наверняка был, и может, даже не один, тоже не поместили в могилу. Ни рабов своих, ни проституток своих, ни холуев и лизоблюдов не смог он с собой забрать на тот свет. Может быть деньги ему зашили в гроб? Наверное, у него их было очень много. Но где же они? Гроб был устлан серебристо-белой тканью, похожей на шелк или атлас.
Нет, братья мои, ничего я не увидел в том гробу. Только тело и цветы. Но даже цветы были мертвы. И гроб дубовый сопреет в земле, и тело, накачанное формалином, закиснет в нем. Спустя же десятилетия, огромный гранитный постамент разрушат, могилу вскроют потомки, перемелют останки, возможно для того, чтобы снова поместить туда очередного «кумира».
Знают ли это окружавшие гроб люди? Что они поняли в этой жизни, придя на кладбище, словно на ярмарку тщеславия?
Может усопший был великим писателем? Но я не видел мертвых писателей с подобным выражением лица.
Может он был великим ученым, открывателем? Но я не видел ученых в подобном окружении.
Может быть, он был выдающимся филантропом? Но могилы филантропов гораздо скромнее.
Какое-то время я понаблюдал за происходящим, оглядел блеск черноты гранитных изваяний, что беспощадно нарушали гармонию стройного леса, и, беззвучно прошептав губами «он так ничего и не понял», мои длинные ноги, перенося ступни над зазеркальем частых лужиц, поспешили по узенькой тропинке.
И легкой поступью я покинул территорию кладбища.