— Может место поменять? — сказал тихонько Паша.
— Что ты, что ты! Это хозяйка озера вышла на охоту. Жди. Она обязательно придёт сюда обедать, а может и стоит где-нибудь в засаде, — тихо ответил ему отец. На средине озера показалась тёмная полоска, словно бревно
плывёт, и скрылась под водой. У Паши по телу пробежали мурашки не то от дуновения ветерка, не то от предстоящего поединка. Паша вцепился в удочку двумя руками и не напрасно. В один миг удочку так дёрнуло, что он чуть не нырнул головой в воду. Потом ещё рывок, он отпустил леску на всю длину и повёл её вдоль берега, потом потянул на себя. Рыба пошла к берегу. Паша спешно сматывал леску, она натянулась, и из воды показалась щучья пасть и опять, разматывая леску, ушла под коряги.
— Если запутает леску в корягах, то всё пропало. Придётся обрезать. Батя, подай мне ружьё! Я не смогу её долго удерживать — он стал тихонько наматывать леску на торчащую у берега корягу.
Сильный рывок, коряга закачалась и начала трещать. Паша бросил удочку и двумя руками стал тянуть леску на себя. Отец, надев на руку рукавицу, стал наматывать на неё леску, тем самым, освободив Пашу. Паша взял ружьё, дрожащими руками поставил его на взвод и стал смотреть в то место, куда ушла щука. Долго длилось противостояние. Усталая щука, выйдя из своего укрытия, поднялась на поверхность посмотреть, что происходит, на такой обман она ещё не попадалась. И только она изогнулась, чтобы вырвать снасть, раздался выстрел, и тишина. Она обмякла и перестала сопротивляться.
Паша с отцом начали тащить её к берегу. Щука очнулась и стала делать неожиданные развороты, потом на секунды затихала, как бы набирая силы, потом ещё один остервенелый рывок, и она уходит на дно. Не выпуская леску из рук, мужики отдыхали. Поднять её со дна уже не было сил. Когда эта щучара последний раз всплыла, только тогда они вытянули её на берег. Хорошо, что леска была японская и самая толстая, какая только могла быть. Паша доставал её через знакомых и
полгода ждал, когда её ему привезут. И надо сказать, хлопоты были не напрасны, леска себя оправдала, а то в пору хоть канат привязывай.
— Сколько же ей лет? Она, наверное, мне ровесница, — разглядывая полосатую хищницу, сказал Паша.
— Никому не ведомо, сколько живёт щука, хитрая и в то же время мудрая рыба, недаром о ней сказки складывают.
— Интересно, зачем они танцы устраивают вечерами, вылетая высоко из воды, что за веселье? — размышлял Паша, складывая снасти и укладывая рюкзаки.
— Это так они обмываются, сбрасывая с себя всяких там малюсков и рачков, которые накапливаются за лето и, присосавшись, живут под жаберными крышками, если щука
их не стряхнёт перед ледоставом, то зимой эти паразиты могут погубить её.
— Вот оказывается в чём дело, а я то думал...
— Что думал?— уже без интереса спросил отец.
— Думал, что брачный период такой у них, любовь значит, — мечтательно ответил Паша.
— Это ты , брат, ошибся. Видно сразу, что в школе умные книжки не читал.
— Ну ты, отец, даёшь! Когда это было? Во времена царя Додона! Пошли лучше домой быстрее, а то уже смеркается. Слышь, отец, а соловьи что творят! Совсем оглушили... А рыба-то, рыба-то, смо-о-три-и, какими кругами ходит! Я бы на ночь остался.
— В полнолуние только с русалками водиться, — смеётся отец, — вот и кумекай, отчего круги на воде. Не приведи Господь с ними хороводы водить. Места здесь безлюдные, красивые, для них что дом родной. Мне в молодости пришлось испытать колдовские чары одной русалочки, чудом живой остался.
— Ты про это раньше не рассказывал.
— А кто поверит, я и сам в это почти не верю.
— Расскажи мне, я поверю, — стал уговаривать Паша.
— Домой нужно спешить. Поздно уже, мать ругаться будет.