Что я могу сказать, не глупые люди придумали, что время лечит. Реально лечит, правда не всё, но многое.
Лето было дьявольски жарким. Пришлось даже купить вентилятор. Цены на них подскочили в несколько раз, но я смогла найти один. Притащила его домой, сама его собрала и решила, что раз я такая самостоятельная, то только я буду наслаждаться им. Как говориться: “Любишь обдуваться, люби и помогать в приобретении и сборке вентилятора”
В общем, я вступала на новый уровень развития независимости, и очень гордилась собой, но если честно веселее от этого не становилось.
В то лето душа моя была завалена грудой камней, и у меня совершенно не было сил выбираться из-под этого завала, скорее наоборот, я решила, что этого недостаточно и подбрасывала булыжники в виде чувства вины и самобичевания.
Мне угрожали, что я пожалею, говорили, что я буду скучать. Я не жалела и не скучала, я тосковала. От себя не убежать. Сердце не резиновое, и та любовь, которая поглотила тогда моё сердце, теперь оставила после себя руины. Это происходило ночью, вместо крепкого сна. Я открывала фото и подступала слеза. Я строила дом, выбирая для него каждый кирпичик, а потом сожгла его. Сама. И осталась бездомной. Кого уж тут винить?
Знаете, очень трудно объяснить себе, что ты не виноват. Это нужно буквально вдалбливать себе в голову, что нельзя себя винить за желание быть счастливым. Нельзя. Просто нельзя. Но я винила.
Когда ты ищешь себе наказания, ты его находишь.
В тот вечер я решила попить чай. Я люблю пить чай из огромной кружки, обычно, я его не допиваю, но всё равно всегда завариваю полную чашку. Находясь в горьких мыслях, я нашла своё лекарство от чувства вины. Когда я наливала только что закипевшую воду из чайника, моя рука дрогнула и свежий кипяток облил мою правую кисть. Ах что за восхитительная боль! Я не закричала, а только поставила медленно чашку и пошла к себе в комнату. Когда мне плохо, я, как животное, стараюсь спрятаться, чтобы не выглядеть уязвимой. Я забилась в угол своей кровати и стала беззвучно рыдать. Как же было больно! Было больно не только из-за кипятка, а словно вся боль, обида и печаль, которые я сдерживала, чтобы не показывать слабость, вырвались и накрыли меня. Я разрыдалась за всё. Стало неимоверно жалко себя. А потом полегчало.
Ожог был на пол кисти. Болел. Я следила за ним, мазала мазью. Думала, что останется след, и представляла, что этот след будет для меня хорошим напоминанием о том, что нужно любить себя и прощать. Две недели ожог преобразовывался, менялся. А потом, я как то перестала следить за ним и он исчез. Совсем. Как будто ничего и не было.
Вот так, кажется, что такая боль никогда не забудется, что останется след.
А нет. Время многое лечит. Не всё. Но многое.