Публикация информации о детях в Интернете нарушает их право на неприкосновенность частной жизни и ограничивает их возможности в будущем.
Когда родители, педагоги и другие лица, несущие ответственность за детей, делятся информацией о них в Интернете, они обычно поступают так не из желания причинить детям вред. Между тем своими действиями они лишают детей чувства защищенности и неприкосновенности частной жизни, без которых у ребенка не может сформироваться правильное представление о самостоятельности и о своем “я”. Когда жизнь человека в детском или подростковом возрасте выставляется на всеобщее обозрение, это нарушает важные процессы – игру, экспериментирование и познание путем проб и ошибок.
““Как наши дети смогут понять, кто они такие, если мы, взрослые, постоянно за ними следим, анализируем их поведение и пытаемся – на основе собранных данных – решать за них, что они собой представляют и кем должны стать?””
Согласно существующему законодательству до достижения ребенком 18 лет решения, касающиеся конфиденциальности его цифровых данных, принимают родители, школа и государственные учреждения. Это нередко приводит к безответственному, хотя и не противоправному, раскрытию информации о детях. Даже действующие из самых лучших побуждений родители не задумываясь обменивают личные данные своих детей на доступ к дешевым – а то и бесплатным – цифровым технологиям и услугам. Обычно они не в полной мере понимают, какими могут быть последствия. У самих детей, естественно, никто не спрашивает согласия на подобные сделки. Поставщики услуг превращают данные детей в товар или используют их самыми разными способами – бывает, что в течение длительного времени.
Цифровая информация о детях начинает аккумулироваться еще до момента их рождения и следует за ними во взрослую жизнь.
Когда родители, педагоги или опекуны публикуют в Сети, сохраняют или как-то иначе раскрывают персональные данные ребенка с помощью цифровых средств, это называется “шерентинг” (от англ. share – делиться и parenting – родительство). Таким образом взрослые создают огромный объем цифровых данных о личной жизни детей, включающий в себя множество подробных сведений об их учебе, круге общения, психологии и поведении.
Посмотрим на жизнь Томми С. Если Том Сойер Марка Твена – дитя XIX века, в котором терпимо относились ко многим традициям и институтам, сегодня считающимся предосудительными, то гипотетический Томми С. – дитя нашего времени, когда жизнь частично переместилась в киберпространство. Родители начинают создавать цифровое досье Томми еще до его появления на свет. С помощью специального приложения и браслета для отслеживания менструального цикла они подбирают наиболее благоприятные дни для зачатия. После рождения Томми гордые родители объявляют об этом в Facebook, сообщая его полное имя, дату рождения, рост и вес. Они продолжают размещать в социальных сетях фотографии всех важных событий первых лет его жизни, сохраняя стремительно растущую фотоколлекцию на облачном сервере. С помощью камеры “видеоняни” они наблюдают за ним в колыбели, и дюжина других умных устройств отслеживают его дыхание, сон и передвижения.
““Задолго до того, как Томми сделает первый шаг, его цифровая информация станет доступна тысячам, а то и десяткам тысяч пользователей – как людей, так и машин”.”
Когда Томми идет в детский сад, учреждение держит родителей в курсе всего, что происходит, с помощью очередного специального приложения. В школе Томми пользуется разными электронными средствами обучения. Кроме того, у него есть свой аккаунт на сайте школы для учета сведений о съеденных завтраках и поездках на школьном автобусе. В старших классах школа предоставляет ему ноутбук. Его учителя и школьная администрация используют различные онлайн-платформы для мониторинга выполненных им заданий, выставления оценок, ведения медицинской карты и фиксирования результатов контрольных и экзаменов. Его внешкольные занятия – летние лагеря и спортивные секции – оставляют отдельный цифровой след.
Если Томми прогуливает занятия или учителя застают его в школе за курением, эти прегрешения документируются в цифровом виде. В конце концов из-за более серьезного нарушения он оказывается в суде по делам несовершеннолетних, и постановление судьи попадает в базу данных судебных дел. Мама Томми в смятении ищет совета и поддержки в Facebook, подробно рассказывая знакомым и незнакомым, как он отбился от рук. Став взрослым, Томми сможет увидеть часть своей цифровой истории. Однако значительный ее объем останется для него невидимым. Эта информация уже сейчас, в его нежном возрасте, стала достоянием Даркнета и тех, кто торгует массивами персональных данных.
Информация о детях в Интернете привлекает злоумышленников.
Цифровые технологии, безусловно, способны улучшить жизнь ребенка и его семьи. К примеру, если ваш ребенок страдает хроническим заболеванием, группа поддержки в социальных сетях поможет вам советом, поделится полезной информацией и выразит сочувствие, что тоже немаловажно. В школе образовательные технологии, адаптированные к потребностям вашего ребенка, хорошо дополняют процесс обучения. Никто не спорит с тем, что цифровые технологии предоставляют большие возможности для повышения личной эффективности, преодоления географических границ и совершенствования крайне востребованных цифровых навыков. Однако не стоит забывать и об их обратной стороне.
““Мы не выпускаем детей одних на улицу, но при этом впускаем внешний мир в самые сокровенные уголки своей жизни”.”
Информация о детях, попадающая в Интернет, привлекает тех, кто занимается изготовлением детской порнографии или хищением личных данных, а также троллей и хулиганов, в том числе с психическими отклонениями. Опубликованное вами невинное фото вашего ребенка, плещущегося в ванне, может быть использовано в преступных целях. Шерентинг открывает двери для злоумышленников, которые могут преследовать ребенка, запугивать его или вовлечь в сексуальную эксплуатацию.
Личные данные детей высоко ценятся у преступников. В отличие от взрослых, у детей нет кредитной истории, и это затрудняет раскрытие мошенничеств, совершенных с использованием их имени. Возникшая в соцсетях традиция публикации “официального” объявления о рождении ребенка – с его полным именем, местом и датой рождения – подыгрывает киберпреступникам: “эта информация, проделав большое путешествие, может помочь в составлении фиктивной заявки на получение кредита и других обращений” от имени ребенка.
Брокеры данных могут использовать личные данные детей для сомнительной, хотя и не являющейся незаконной, деятельности.
После того как родители выложили личные данные ребенка в Сеть, их использование частными лицами, компаниями и организациями практически никак не ограничивается законодательно. Политика конфиденциальности цифровых компаний меняется часто и незаметно для пользователей. Организации, занимающиеся сбором данных, могут беспрепятственно анализировать, агрегировать, перегруппировывать и перепродавать личные данные детей третьим сторонам для их использования в неясных целях. Закон США о защите конфиденциальности детей в Интернете ограничивает возможности использования компаниями персональных данных детей младше 13 лет. Однако этот же закон наделяет родителей и опекунов правом давать согласие на публикацию личных данных ребенка, что провоцирует шерентинг. Когда родители или в некоторых случаях педагоги дают такое согласие, данные детей уплывают в киберпространство, а потом и за его пределы.
Деятельность брокеров данных не подлежит строгому регулированию и не вполне прозрачна. Знаете ли вы, кто собирает или покупает ваши данные, есть ли в них ошибки, как люди и машины их используют? Вряд ли. Сведения о детском и подростковом возрасте человека имеют огромную ценность в кредитной, страховой, образовательной сферах и на рынке труда. Администрации университетов изучают профили абитуриентов в социальных сетях не менее внимательно, чем их школьные аттестаты. Так же поступают работодатели при подборе персонала. В страховых компаниях анализ цифровых данных используется при расчете риска и страховых взносов. Государство ведет наблюдение за гражданами с помощью цифровых средств. Цифровая история человека часто существует без его ведома, лишая его при этом возможности самостоятельно выстраивать образ своей личности и рассказывать о себе.
На действующее законодательство влияют мифы о семье и развитии детей, поэтому оно позволяет взрослым монетизировать личную жизнь детей без их согласия.
Шерентинг вдохновляется законом. Существуют “три правовых мифа” – три ложные предпосылки, которые снимают с родителей ответственность за то, что они подвергают детей опасности. Во-первых, считается, что родители знают, чтó лучше для их ребенка, и поступают соответственно. Государство в этой парадигме защищает детство, обеспечивая возможность родительского контроля и вмешиваясь лишь в случаях жестокого обращения, разводов и других подобных сценариев. Однако родители явно не справляются с обязанностью защиты детей в цифровом мире. Нередко они просто не понимают, как используемые ими цифровые технологии влияют на жизнь детей. Они дают свое согласие на обработку личных данных, не вникая в юридические тонкости политики конфиденциальности, пользовательских условий и действий третьих сторон. Поиск, чтение и анализ всего, что написано “мелким шрифтом”, – это титанический труд.
““Родители обязаны охранять ту самую крепость, которой является их дом. Но сегодня дети уже больше не живут в местах с тремя измерениями и четкими границами”.”
Второй юридический миф основан на убеждении, что бдительный надзор и воспитание дисциплины защищают детей – и общество в целом – от ошибок и проступков незрелого возраста. Закон не учитывает того, что дети познают мир через игру и исследование нового и что ошибки – это неотъемлемая составляющая их развития. Несмотря на то что закон наказывает детей не так строго, как взрослых, серьезные последствия правонарушений могут препятствовать тому, чтобы дети и подростки учились на своих ошибках.
Третий миф утверждает, что родители защищают детей от эксплуатации их труда. Закон США 1938 года запрещает детям работать на производстве, но он не способен защитить детей от монетизации их частной жизни и цифровых данных. Законы США о детском труде исторически не распространяются на родителей и семейный бизнес. Более того, законы, регулирующие рыночные отношения, основаны на устаревшем понимании труда: в этой интерпретации дети и взрослые, предоставляющие свои личные данные в обмен на цифровые услуги, выступают в роли потребителей услуги, а не продавцов данных или исполнителей работ.
““Мы ведь не позволили бы родителям, учителям или другим взрослым каждый день отправлять детей на фабрику работать от восхода до заката, чтобы их труд приносил взрослым прибыль. Но, по сути, именно это мы и делаем с личными данными детей”.”
Несовершенство законов создает почву для “коммерческого шерентинга”: родители монетизируют частную жизнь своей семьи, создавая цифровой контент для широкой публики, который приносит им доход. Они зарабатывают на контрактах с компаниями о продвижении брендов, продуктов и услуг и на партнерских программах, предлагаемых сервисами наподобие YouTube. В сущности, приверженцы “коммерческого шерентинга” превращают разные этапы своей жизни, семейное времяпрепровождение и семейные начинания в красивые истории. В этих историях переплетаются реальные события и постановочные сюжеты, и это нередко наносит ущерб ребенку, который становится актером. Тем не менее закон не требует согласия ребенка на такую коммерческую деятельность.
Правовая реформа и новые подходы к обмену цифровой информацией должны следовать четырем принципам: “играть, забывать, общаться, уважать”.
Сделать Интернет более безопасным местом для детей можно, соблюдая четыре принципа: “играть, забывать, общаться, уважать”. Начать необходимо с того, чтобы поставить себе задачу ориентироваться на интересы ребенка – защищать естественную для него жизнь в игре от глаз виртуального пространства. Для этого взрослые должны ответственно подходить к решению о размещении личных данных детей и информации о переживаемых ими событиях. Соцсети, со своей стороны, могли бы разработать инструменты, способствующие безопасному поведению родителей в Интернете, такие как просьба оценить возможные последствия перед публикацией поста о ребенке. Новые законы могли бы запретить организациям и частным компаниям использовать цифровые данные, относящиеся к детскому возрасту, при принятии в учебное заведение и поиске персонала.
““В цифровом мире должна быть территория для детской игры, защищенная так же, как мы защищаем игровые площадки и классы реального мира, – стимулируя эксперименты, прогресс небольшими шагами и равноправие”.”
Память Интернета бездонна, и глупые, необдуманные, постыдные слова и выходки ребенка могут преследовать его во взрослой жизни. Поэтому Евросоюз принял закон, дающий гражданам “право на забвение” – признающий право каждого удалить и заставить Сеть забыть о каких-то его поступках или данных. Однако в США дети не имеют такой юридической защиты. Частью решения этой проблемы могли бы стать дополнительные опции социальных сетей и иные технологии, но Кремниевая долина упорно отказывается что-либо делать в этом направлении, так как это потребовало бы значительных усилий, ресурсов и реорганизации. Возможно, более реалистичным решением было бы “право на ответное действие”. Некое централизованное бюро надзора могло бы предоставлять молодым людям возможность запросить информацию о себе и внести корректировки в свое цифровое досье. Регуляторы могли бы также ограничить срок использования третьими сторонами данных, относящихся к детскому возрасту человека.
““Нам нужно прежде всего научиться делиться своими мыслями с детьми, вместо того чтобы делиться мыслями о своих детях”.”
Желание родителей общаться друг с другом онлайн само по себе не несет никакого вреда. Вред причиняет безответственность. Родители должны начать задумываться о том, чем они делятся в Интернете, когда, с кем и как. Американская академия педиатрии рекомендует создать семейный медиаплан. Не помешает иметь и собственную семейную политику защиты персональных данных, состоящую из трех обязательств: уважать личную жизнь, внимательно читать “мелкий шрифт” в пользовательских соглашениях о предоставлении онлайн-услуг, а также выработать модели ответственного поведения членов семьи в Сети. И, наконец, необходимо уважительно относиться к персональной информации о детях в Интернете и осознать, что это ценный ресурс. Вместо бездумного раскрытия данных в обмен на цифровые услуги исследуйте – насколько это возможно, – стоит ли услуга такой высокой цены. Пользовательские соглашения сегодня часто составлены так, что нам сложно понять, что мы отдаем взамен, но инициативы регуляторов и давление на фирмы, торгующие данными, могли бы привнести ясность в туманные формулировки.