Анна была изумительно красива - настолько, что царь Пётр совсем потерял голову и даже решил жениться. Приближенные были в ужасе: её безграничную жадность и глупость видели все вокруг, но Пётр не хотел и не мог ничего замечать. До поры до времени.
Когда тебе шестнадцать, трёхлетняя разница в возрасте - это не так уж мало. Особенно когда на эти три года тебя старше не кто-нибудь, а собственная жена. И женился ты на ней не по собственной воле, а по настоянию матушки.
Шестнадцатилетний Пётр воспринимал девятнадцатилетнюю "старуху" Евдокию Лопухину лишь как пропуск к единоличной власти - очень уж ему (и его матери) надоело делить трон с братом и сестрой. В общем, не любовь, а откровенная политика.
Любовь случилась чуть позже. И, как водится, не с Евдокией.
В московской Немецкой слободе проживало весьма зажиточное семейство Монсов с четырьмя детьми. После ухода из жизни Монса-отца за главную осталась мама Модеста (или, как её называли на русский манер, Матрёна). Чтобы сохранить привычный шикарный быт, Модеста решила воспользоваться своим главным капиталом - детьми. О красоте юных Монсов с восторгом говорили все, кто их знал. А особенно хороша была младшая дочка - Анна.
Её ангельские личико обязательно должно было помочь семье сохранить и преумножить богатство с помощью какого-нибудь влиятельного мужчины.
Первой (или одной из первых) ступеней на этой своеобразной "лестнице в небо" стал не кто-то там, а сразу Франц Лефорт - к тому времени он уже был хорошим другом Петра I. Анне едва стукнуло семнадцать, а Лефорт давно разменял четвёртый десяток. К тому же он был женат. Но Модеста оказалась очень настойчивой свахой. В итоге закрутился непродолжительный роман...
А потом Лефорт непроизвольно сыграл на руку хитрой Модесте и сделал то, что ей самой вряд ли было под силу. Он познакомил Анну с Петром I.
Им обоим было по восемнадцать. Сердце молодого царя было свободно и открыто для любви. Анна, по воспоминаниям современников, "с необыкновенной красотой соединяла пленительный характер и обворожительный нрав". Между ними просто обязана была проскочить искра.
И государь действительно влюбился без памяти. При каждом удобном случае он посещал Монс и засыпал её роскошным подарками. Специально для неё на казённые средства отстроили двухэтажный каменный дом в Немецкой слободе. Анне и её матери назначили солидный пансион, а позже дамы получили от царя весьма доходную вотчину в Козельском уезде.
Чем дальше, тем больше Пётр терял голову. В Анне Монс он видел не только прекрасную девушку, но и воплощение "просвещённой" европейской цивилизации. Этому воплощению он желал соответствовать сам, под него же он был готов перестраивать и Россию.
«Анна Монс — иноземка, дочь виноторговца — девушка, из любви к которой Пётр особенно усердно поворачивал старую Русь лицом к Западу и поворачивал так круто, что Россия доселе остаётся немножко кривошейкою» (Д.Л. Мордовцев. «Идеалисты и реалисты», 1878)
По возвращении из европейского турне "Великого посольства" в 1698 году Пётр даже не стал заезжать к законной жене - Евдокии Лопухиной. Он сразу поехал к Анне, в её дом в Немецкой слободе.
Через неделю царицу насильно отправили в монастырь, а Пётр заговорил о женитьбе на Анне Монс.
Приближенные пришли от этого в ужас. Влюблённый государь не видел (или не хотел видеть) того, что было до неприличного очевидно всем вокруг. Да, Анна была очень красива. Но при этом она была невероятно жадной и очень недалёкой. Она беззастенчиво пользовалась своим положением - брала щедрые "подношения", чтобы на правах царской фаворитки "решать вопросы" в судах и даже с самим царём. Чего ей стоило подсунуть Петру на подпись нужную бумагу! О необходимости "подмазывать" Монс прекрасно знала вся Москва.
И если бы она при этом хотя бы отвечала на любовь Петра взаимностью! Но нет. Анна вела себя с царём крайне сдержанно. Это отмечали и современники, об этом же говорят историки. В сохранившихся до наших дней письмах Монс к царю - ни слова нежности, одни лишь сухие деловые подробности и непрозрачные намёки на всё новые подарки для себя и родственников...
В отличие от писем, которые она адресовала саксонскому посланнику Францу Кенигсеггу. Их роман раскрылся случайно, после нелепой гибели посланника. При нём обнаружился медальон с портретом Анны, а в его бумагах - стопка любовных посланий от Монс за несколько лет.
От обнаружившейся неверности Пётр пришёл в ярость. Но, видимо, его чувства к Анне были всё ещё сильны - в качестве наказания Монс всего лишь посадили под домашний арест. Может, в расчёте на то, что одумается и раскается... Да и арест был весьма условный. Только самой Анне было запрещено выходить из дома, а друзья и знакомые могли навещать её без ограничений.
Но вместо этого Монс закрутила новый роман - на этот раз с прусским посланником Георгом фон Кейзерлингом. Более того, ей хватило ума обручиться с Георгом, а потом попросить Александра Меншикова похлопотать перед царём, чтобы тот разрешил брак. В результате между Петром, Меншиковым и Кейзерлингом произошла перепалка. Дошло до рукоприкладства, и Кейзерлинг кубарем полетел с лестницы.
Обстоятельства этого инцидента докатились до Европы, по пути обрастая впечатляющими подробностями. Русский царь собственноручно избивает заграничных послов! готовим пакет санкций
Дело запахло международным скандалом. Чтобы замять эту историю, Петр освободил Анну от домашнего ареста и дал разрешение на брак с Кейзерлингом. Правда, предварительно женщину обвинили в колдовстве и в наказание конфисковали вотчину и тот самый дом в Немецкой слободе. Но Монс от этого не сильно обеднела - денег и драгоценностей у неё было припрятано вдоволь.
Свадьба состоялась - через целых семь лет после разрыва Анны с Петром. К этому моменту царь нашёл ей гораздо более покладистую замену в лице Марты Скавронской, будущей императрицы Екатерины I.
Через пару месяцев после свадьбы с Монс прусский посланник ушёл из жизни при невыясненных обстоятельствах. Безутешная вдова тут же начала судиться с его родственниками за внушительное наследство, через три года выиграла суд, но вскоре и сама умерла от скоротечной чахотки.
Удивительно, что столь энергичной и предприимчивой даме не хватило ума и дальновидности, чтобы стать царицей и добиться ещё бОльшей власти и богатства. Или, быть может, на самом деле ей это было просто не нужно?
Кто ж его теперь разберёт.