Часть вторая здесь:
Часть третья (окончание):
Мы дружили. По-настоящему. Он раскрывался. Не сразу, но постепенно, словно идущий по топи прощупывает поверхность перед каждым шагом. Рассказывал про жизнь в самых мельчайших подробностях, делился переживаниями. Кто служил, тот поймет, чего стоят такие вечерние разговоры. Какие темы поднимаются, какие мысли обсуждаются. Это великая компенсация за те, как сказано в Уставе, «тяготы и лишения воинской службы», которые так настойчиво регламентирует он «стойко переносить», что вываливаются на военнослужащих практически с пересечения порогов райвоенкоматов. И, вероятно, это самое ценное, что есть в дружбе. Это её топливо, её фундамент. Да, конечно, есть взаимопомощь, когда встаешь за товарища. Да, конечно, делишься всем, чем можешь… Но убери вечера с их задушевными беседами и все — нет её, дружбы. Остается только симбиоз — взаимовыгодное сотрудничество. Именно так — ВЗАИМОВЫГОДНОЕ, основанное на элементарной прагматике.
Знал его жизнь, он знал мою. Знал, что в армию сбежал, хотя по началу идти не хотел. Массовая драка с причинением вреда средней тяжести. Выбор стал так: служба или тюрьма. Выбрал первый вариант. Знал, что остался без мамки в тринадцать неполных лет, что отец не вылезал из трудовых профилакториев, был частым клиентом психдиспансеров. Что вырастил старший брат, что ели одни макароны. Знал, какие еще трудности проходил. Знал…, но не до конца получалось сопереживать. Как-то буднично у него все получалось. Рассказывал на одной ноте, будто и не беспокоило вовсе. Спокойно читал первое письмо из дома, хотя вся казарма синхронно сморкала, когда, забившись по углам, вскрывали заветные конверты. Спокойно глядел на фотографии друзей и подруги. Спокойно воспринял, когда та его бросила… даже с энтузиазмом каким-то.
Я не ожидал. Ничего не предвещало. Первый и последний раз Тайсон заплакал. Был концерт солдатской самодеятельности. Это, в армейских реалиях, выглядит примерно так. Командир роты по воспитательной работе выходит и объявляет: «В субботу концерт в клубе, от нас три номера. Ожидаю не меньше третьего места»… А сегодня уже четверг вечер. Зал битком. Выходят молодые солдатики и, чем могут, тем стараются завоевать расположения жюри. Кто-то танцует без музыки, кто-то стихи декламирует, иной акробатический этюд представляет… в кирзовых сапогах. Но в основном, конечно, гитара. Мы уселись с Тайсоном, и я, как эксперт (ну, а чего хотели — студвесну брали), взялся комментировать выступления. Было действительно очень весело, когда на расстроенной гитаре, на двух, повторяюсь, на ДВУХ (сколько выучил, столько выучил — а что делать, если песня нравится) аккордах, гнусавым голосом, с практически отсутствием слуха, на, так сказать, английском исполнялась Nothing Else Matters «Металлики». Смеялись от души. Подходил, конечно, разок и сержант, чтобы успокоить… Но как-то сразу и отошел. А потом вышел мальчишка. Так же гнуся, фальшивя, начал петь. Простая дворовая песня. Про маму. Я открыл было рот, а Тайсон, кинув на мои колени вниз скрученными шнурком ушами зимнюю солдатскую шапку, уткнулся в нее лицом и беззвучно, как-то по-взрослому, чтобы никто не заметил, чуть вздрагивал плечами… Так горько. Вот здесь-то первый раз и прочувствовал его. Досада, скорбь, негодование. Почему такая несправедливость? Как он, за что остался один в таком юном возрасте? Почему у других есть, а у него нет? Подошел «младшой», тот, которого первого кувыркнул, надменно, со злой иронией, близкой к сарказму, как-то так скверненько спросил: «Грустненько, да?» Что это? Отсутствие инстинкта самосохранения? Разговоры после этого стали совсем другими. Слезы сблизили. Дистанция исчезла. Пришла сердечная привязанность. Действительно стали братишками…
Я плохо помню тот день. Такой, как все, похожий на другие, ничем не отличался. Ничего нигде не кольнуло. Ничего не предвещало. Просто день.
Просто борт задержался на трое суток.
Просто шла колонна по ущелью.
Просто разведка стояла на склоне.
Просто начался обстрел с другого.
Просто решили поддержать.
Просто взял оружие уже уволенный в запас военнослужащий.
Просто не надел «сферу», а в одной косынке, со словами: «Ну что, в последний раз повоюем» вышел.
Просто не разобрались федералы, кто откуда. Где по ним, а где по тем, кто по ним.
Просто пальнули наугад.
Просто осколок…
Просто ранение, не совместимое с жизнью.
Просто оказался в ненужное время в ненужном месте.
Просто пережил свой дембель на три дня.
Хоронили на майские, рядом с мамкой… А единственной женщиной, которая плакала по нему была мать мальчишки, что всегда была так рада накормить его у себя дома за год до того, как…
Тебе, братишка, и таким, как ты, мальчишкам посвящается…
Каждый видит, что и мудрые умирают, равно как и невежды…
Псалтырь 48 глава, 11 стих
И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою:
У мудрого глаза его в голове его, а глупый ходит во тьме; но узнал я, что одна участь постигает их всех.
Книга Екклесиаста или проповедника
2 глава, 13,14 стихи
Полностью книгу можно найти по ссылке: https://ridero.ru/books/povest_i_rasskazy/freeText
Друзья, если вам понравился текст, ставьте лайк, оставляйте комментарии и подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить следующие истории.
Больше произведений на канале автора: https://zen.yandex.ru/id/6207b2e71f60957b76344569