Кузнец
(Записано со слов Халматова Сафрона Алексеевича)
Лихолетье Великой Отечественной войны тяжким бременем легло на плечи всего нашего народа. Девиз «Всё для фронта – всё для победы!» был воплощён в жизнь без всяких оговорок. Здесь, в тылу, в своей родной Обусе, как и вся страна, мы терпели всяческие лишения. Исхитрялись по-всякому, лишь бы хоть немного унять чувство голода, нашего вечного спутника в то время. Утоляли голод как могли, ели корни разных клубневых трав, мягкие и сладкие стебли молодого лопуха, дотянув до ягодной поры наслаждались ранней клубникой. В каждое время года, суровая сибирская природа дарила нам свой, хоть и скудный, но так необходимый людям продуктовый паёк, который позволял нам не протянуть ноги и дотянуть до следующего периода съедобных дикоросов.
Самым сытным временем, конечно, была уборочная страда, когда можно было, не отходя от рабочего места просто жевать зерно. Если его набить полный рот и достаточно долго жевать, зерно превращалось в пресное тесто, это уже был почти хлеб.
Закончилась война, жизнь на селе хоть и медленно, но налаживалась. Конечно, невозможно за одно лето вернуть то, что было разрушено за четыре года войны. Возвращались солдаты, вернулся домой и солдат Болоев Никита Андреянович. Ну, вернулся да вернулся, один из многих, вроде такой же как все. А оказалось вовсе не как все. Для его изобретательного ума казалось, нет ни чего непостижимого и недоступного. Работы в ту пору хватало всем, даже через край. Как он находил время и материалы для работы остаётся не ясным. Сейчас, по прошествии многих десятков лет, думается мне, что свободное время у него тогда могло быть только ночами. На высоком, обрывистом берегу реки Обусы, возле переката, где быстрое течение, в улусе Могшоктонон (возле нынешнего села Обуса) он в одиночку поставил самую настоящую мельницу. Пусть не большая, диаметр камней размером примерно, как обычный круглый таз. В реку опустил лопасти и при помощи системы валов заставил крутиться жернова. Каждый желающий, у кого появилось немного зерна, килограмма два-три, мог прийти на эту мельницу, при помощи приделанной лебёдки опустить лопасти в воду и без чьей-либо помощи смолоть своё зерно. Куда там до этой мельницы нашим самодельным тёркам для зерна, при помощи которых мы перетирали пшеницу в подобие дробленой муки. Это уже была настоящая мука, хоть и грубого помола, но мука, без всяких оговорок. Та мельница, была одним из первых его детищ, хоть как-то облегчающих нашу трудную послевоенную жизнь. Жизнь обусинцев.
В ту пору на колхозном складе хранились семена масличной культуры, называемой Рыжик. Что с ним делать, с чем его едят, никто и не знал, а может быть и боялись трогать, мало-ли что. Когда-то по указке с верху посадили, по разнарядке убрали урожай, а часть семян так и не вывезли. Лежали в закромах эти семена, лежали, пока не увидел их Никита Андреянович. Как всегда молча, без подсказок и помощников, в свободное от работы время он соорудил не большую импровизированную маслобойку.
Для нас это конечно было неслыханное чудо. Я, в то время ещё подросток, работал на вспашке паров, сидел на плуге и во время разворота трактора при помощи специального устройства поднимал и опускал лемеха, такой вот был уровень техники. В один прекрасный день, действительно прекрасный, даже скорее чудесный, просто незабываемый для меня день, приехали мы с поля на обед в колхозную столовую и уже издалека, не доезжая до столовой, чувствовался непередаваемый, волшебный, почти божественный запах очень вкусной и незнакомой еды. Я ехал и думал, если был бы на небе рай, в раю должно пахнуть только так, и никак иначе.
С чем ещё мог сравнить рай, вечно голодный, совсем ещё молодой человек, почти ребёнок, который кроме как о еде не мог ни о чем мечтать?!
В столовой нас ждал действительно божественный обед: картошка, жаренная на растительном масле из семян этого Рыжика. Я впервые в жизни попробовал тогда настоящее растительное масло, ничего вкуснее той картошки за всю дальнейшую жизнь я не пробовал. В последующем, став уже взрослым и самостоятельным, изъездил весь Советский Союз, пробовал арбузы на бахче, ел груши и яблоки срывая с веток. Перепробовал все фрукты какие можно было в те годы встретить в нашей стране. Но ничто не сравнится с тем неповторимым вкусом первой в моей жизни жареной на растительном масле картошки, все было совершенно пресно по сравнению с тем бесподобным ощущением.
Никита Андреянович же, сделав очередное благое, даже благородное дело, так же скромно занялся своей обычной, каждодневной, колхозной работой. Наверное, и воевал солдат Никита также основательно, вдумчиво и умело.
Вся последующая жизнь бывшего солдата, была наполнена нескончаемой чередой различных изобретений, нововведений и бескорыстных трудовых подвигов, облегчающих тяжёлый сельский труд и быт. Изобретений, о которых наши односельчане рассказывали друг другу как сказки, как просто фантастические истории. Казалось, нет предела его изобретательности, до самой старости он не уставал поражать земляков своим мастерством и находчивостью, зачастую почти легендарной. Никому, не отказывая в помощи, он всегда стоял на посту, готов был и словом, и делом помочь своим односельчанам.
Такой вот Солдат Победы.