Ровно через неделю на стол генерала легли три синие папки. Полковник Иноземцев ожидал в приемной уже полчаса. Генерал задерживался у Председателя службы, поднятый прямо с постели ранним утром срочным звонком.
Прошло еще полчаса и в распахнутую дверь приемной вошел распаренный, словно после бани, генерал. Он открыл дверь в кабинет и кивнул Иноземцеву, приглашая войти.
- Ну и жара. Что у тебя? Всё готово?
- Да, товарищ генерал, на столе у вас три кандидатуры, отобранные нами из трех вузов, имеющих восточные кафедры: МГУ, ИСАА и ВИМО. Последний выпускает военных переводчиков. В двух первых случаях кандидаты – этнические таджики. Кандидат из ВИМО по происхождению русский, но его отец воспитывался в этнической семье таджиков под Душанбе, куда он был эвакуирован из Ленинграда.
Генерал открыл папки, надел очки и стал первым делом изучать фотографии.
- Кхм, так этот из ВИМО светлый. Какой из него таджик?
- Товарищ генерал, среди этнических таджиков имеется большая группа белокожих, с голубыми или зелеными глазами, светлыми рыжими или русыми волосами – они относят себя к памирцам, большая часть их проживает в Горном Бадахшане. Сами они ведут свою родословную от Александра Македонского. Такая же группа светлокожих и с голубыми глазами проживает на территории Афганистана, называют себя нуристанцами. Их разделяют на несколько народностей, говорящих на разных языках. Хотя все они прекрасно владеют наречием персидского языка – дари. Так что, в этом случае, вполне может вписаться в легенду.
- Вы сами к какой кандидатуре более расположены?
- На мой взгляд, нам более подходит кандидатура из ВИМО. Во-первых, пятый курс института. Выпуск. Экзамены сданы на отлично. Великолепная характеристика. Практику проходил в Термезе. Превосходно, на уровне носителя владеет таджикским, дари и фарси. Он, товарищ генерал, по описанию нашего специалиста некоторого рода вундеркинд. Славится тем, что с одного прочтения запоминает десять страниц любого текста и может дословно воспроизвести. Свободно знает несколько западных языков: английский, французский, немецкий. Ну а про восточные я сказал. Все три языка входят в одну языковую группу, с небольшими, но существенными для носителя различиями. Отличник боевой и политической подготовки. Спортивен, участник многих соревнований. Хорошо стреляет.
- Ну что ж, неплохо. А что у него с происхождением? Родственники, мать, отец, – генерал отложил две папки в сторону и с интересом перелистывал содержимое третьей папки: несколько фотографий, автобиография, характеристика, рапорт особиста.
- По линии отца: дед – защитник Ленинграда, погиб в звании полковника в 1943 году, бабушка умерла в Ленинграде от истощения. Сын был эвакуирован в 1942 году. После смерти отца и матери остался в приемной семье. Приемные отец и мать: Аманулла и Саида Рахмоновы. Живут в пригороде Душанбе. После школы поступил в МГУ на философский факультет.
По линии матери дед и бабушка - оба наши резиденты в Западной Европе: Голландия, Англия, Западный Берлин. Легенда разведки. Они работали под прикрытием как семейная пара из Голландии. Дочь была с ними всё это время. У отца была легенда – удачливый коммерсант. В 50-м году взяли отца, потом мать. Девочку в последний момент удалось переправить в Москву. Ей на тот момент было 16 лет. Год была в специнтернате, откуда поступила в МГУ, тоже на филфак.
Родители познакомились в МГУ в 1954 году. В 1956 году родился сын, единственный ребенок в семье, назвали Андреем. В честь деда, погибшего в Ленинграде. После окончания МГУ оба получили распределение в Комсомольск-на-Амуре, через три года по комсомольской путевке переехали в Ангарск. В 1962 году отец по линии партии получил назначение в Душанбе. Работал в Таджикистане на различных партийных постах. В феврале 1973 года погиб в Хорогском районе в автомобильной катастрофе. Мать умерла естественной смертью от инфаркта полгода назад. Круглый сирота. Близких родственников нет. Кроме Амануллы Рахмонова, которого он называет дедушкой. Закончил среднюю школу в Душанбе с золотой медалью, поступил в Военный институт на восточный факультет.
- Геройская семья, - генерал задумчиво вглядывался в фотографию, с которой на него смотрел серьёзный курсант. Что же, и я поддерживаю кандидатуру Андрея. Хорошо. А теперь расскажите, что вы замыслили?
- Товарищ генерал, вариант, который я предлагаю, подлежит обсуждению. В соответствии с поставленной задачей о внедрении спецагента в одну из суфийских общин, я провел полный анализ ситуации. На сегодняшний день у нас нет готовых агентов, которые могли бы установить контакт с суфиями. Это полностью закрытая религиозно-философская группа, членами которой становятся неофиты, прошедшие через определенные испытания. Причем мы об этих испытаниях имеем лишь общее представление. В связи с этим, на мой взгляд, необходимо обдумать целесообразность глубокого внедрения.
- Что вы подразумеваете под словами «глубокое внедрение»? Поясните поподробнее.
- Нам необходимо подготовить кандидата так, чтобы он смог естественным образом обратить на себя внимание помощников шейха (а они ведут постоянный поиск подходящих кандидатур), чтобы они сами предложили ему стать мюридом – учеником шейха. А там уже всё будет зависеть от него: его дальнейший путь, продвижение и сближение с шейхом, чтобы войти в круг доверенных лиц. Полагаю, что этот путь нескорый. Может занять от пяти до десяти лет. Но выбора у нас нет.
- Погодите, а что, военная разведка разве не располагает таким контактом? Мы же донесение получили. Может, нам к ним обратиться за помощью?
- Товарищ генерал, контакт военной разведки не высокого уровня. Он не входит в круг приближенных шейха и не допущен к пятничному зикру - личной проповеди, где шейх делится с ними информацией и предсказаниями. Мы получили лишь пересказ, а насколько он близок к оригиналу, нам неизвестно.
- До чего же запутанно. Как вы планируете провести саму операцию?
- Для начала я завтра проведу с курсантом личную беседу. Если я получу его согласие, а оно должно быть взвешенным и добровольным, то мы перейдем к следующему этапу. В этом году он заканчивает институт и получает звание. В течение года он проходит у нас спецподготовку, изучает арабский язык, ислам. Затем через Душанбе мы переправляем его в Горный Бадахшан, где в одном из дальних горных аулов живут дальние родственники деда. Вот там пусть дозревает. Учит местный диалект, пасет коз, вживается в шкуру настоящего памирца и полностью теряет столичный лоск курсанта престижного вуза. Это займет года два-три. За это время он должен своей набожностью и смекалкой обратить на себя внимание эмиссаров шейха, а они частенько бродят по горным кишлакам с проповедями, и получить посвящение в мюриды. Дальше - переход в Афганистан. Там его встретит наш человек. Это наш спящий контакт - странствующий дервиш. Он станет его учеником и с ним будет бродить по Афганистану. А дальше - как повезет. Здесь многое будет зависеть от его личных качеств. С этим мы поработаем на спецподготовке: проведем с ним тренинг йогов и налджорпов - странствующих монахов.
- Очень долгий срок вы рисуете, полковник. Ситуация меняется. Скорее всего, вот-вот будет принято решение о вводе войск в Афганистан. Там начнется война. Трудно будет предсказать развитие дальнейших событий.
- Контактов, дающих нам информацию для военной разведки, у нас предостаточно. А выйти на этот уровень мы никогда и не замахивались. Я полагаю, что если нам удастся внедрить туда своего человека, мы получим доступ к самым секретным агентурным сведениям. И пусть это будет не через год и даже не через два-три, но если мы ввязнем в войну, а судя по предсказанию, на десять лет, то нам такой информатор в этих кругах будет крайне необходим.
- Звучит убедительно, хотя игра со многими неизвестными. Что с прикрытием?
- Об операции «Внедрение», товарищ генерал, будут информированы только двое лиц: вы и я. Данные в этих папках будут уничтожены. После обучения он получит новый паспорт на новое имя и фамилию, выданный в Душанбе. Полагаю, что на фамилию приемного деда Рахмонова. Имя Саидулла. Кстати, это имя, которым дед звал его отца. Дед пользуется определенным авторитетом среди своих дальних родственников, это будет способствовать правдивости легенды. Пока он будет находиться в границах СССР, мы с ним вступать в контакт не будем. Когда на него выйдут эмиссары шейха, я на это очень надеюсь, он сам даст нам знать. Я организую с ним встречу, поставлю дальнейшую задачу, передам пароли и надежный контакт в Афганистане, который обеспечит дальнейшую связь, и помогу переправиться на ту сторону. Обставим это как побег. Псевдоним получит «памири», так называют себя памирцы. Считаю, что до того момента, пока он не войдет в группу приближенных шейха, или не получит сведения особой важности, контактов не искать и на связь не выходить.
Пятый курс, масса свободного времени, своя комната в «Хилтоне», общежитии для курсантов четвертых-пятых курсов. Свободный выход в город. Да, последний курс учиться было сплошное удовольствие. На экзамены ходил, как на праздник. Теперь в дипломе запишут "переводчик английского, немецкого, французского, фарси, дари". С распределением пока не понятно. Скорее всего придется ехать к погранцам в Термез. Жаль, что западные языки оказались невостребованными.
Андрей лежал, подставляя спину горячим лучам солнца, на берегу небольшого пруда в Лефортовском парке, наслаждаясь последними днями безделья. Через два дня выпуск. Распределение места службы. Отпуск. Куда ехать, непонятно. Возвращаться в опустевшую квартиру в Душанбе не хотелось. Мама. По сердцу резанула боль, спрятанная куда-то вглубь на время написания диплома, подготовки к экзаменам, и вот, как только напряжение спало, и боль, и воспоминания вернулись.
Андрей заметил, что мать стала жаловаться на сердце, когда он приехал в отпуск год назад. Она пила какие-то таблетки. Он с жалостью отметил про себя, что она как-то вся осунулась, постарела, перестала красить волосы, ставшие совсем седыми, то и дело хваталась за сердце. Он уговаривал её показаться врачам, она ему пообещала, что после его отъезда сразу пойдет в поликлинику и пройдет обследование. И в конце января пришла печальная весть. Он отпросился с учебы и полдня проплакал на кровати: никак не мог свыкнуться с мыслью, что остался совсем один. А на следующий день вылетел в Душанбе. После похорон дед забрал его к себе, старался по-своему утешить. После смерти бабушки Саиды, дед сразу сдал, стал совсем маленьким, словно иссохся, а когда-то Андрей был ему по плечо. Дед старался не показывать горе и тайком вытирал слезу, ненароком скатывающуюся на морщинистую щеку. Он от расстройства совсем забыл русский язык и разговаривал с ним только по-таджикски, заговаривался и иногда называл его Саидулла, путая его с отцом.
Сейчас бы рассказать маме о своих успехах, приехать к ней в новенькой офицерской форме. Как она им гордилась. Заказала в ателье портрет с его фотокарточки, где он был изображен в курсантской форме. Портрет так и остался висеть напротив ее кровати. Как горько.
- Навещу деда, поживу у него с неделю, может, помогу чем, а там, если получится, в горы рвану, - Андрей посмотрел на командирские часы, подаренные ему другом отца, военным из Кулябского комиссариата, - пора. Скоро построение. Надо успеть все книги сдать в библиотеку, подписать «бегунок» и получить новенькую офицерскую форму. Хлопоты. Через два дня прощай институт. Пять лет отдано. Стало здесь всё родным.
На проходной его окликнул Абрамцев Олег, дежуривший на КПП.
- Андрюха, тебя особист разыскивал. Сказал, чтобы, как только придешь, шел сразу к нему.
- У нас сейчас построение.
- Он знает. Ротный в курсе.
- Что там ему понадобилось? - озадаченно подумал Андрей. Встреча с особистом не предвещала ничего хорошего. Месяца два назад у него с ним случился довольно пренеприятный разговор, осадок до сих пор остался. Особист всегда ходил в гражданской форме, но все знали, что он майор КГБ. Внешне был приветлив, улыбчив, но глаза злые, колючие.
- Андрей, Коломойцев, - он окликнул его в коридоре, - зайди ко мне на пару минут.
В кабинете, состроив участливое лицо, он расспросил об отце, о матери, об успехах, а потом, как бы между прочим, «закинул удочку», мол, не хотел бы Андрей составить ему характеристики на своих однокашников: насколько они, на его взгляд, морально устойчивы, нет ли у кого-нибудь преклонения перед западным образом жизни. У Андрея возникло ощущение, будто на него плеснули едкую вонючую жидкость.
- Вы знаете, с тем, с кем я дружу, я бы в разведку пошел, как в поговорке. Про других я ничего сказать не могу, а врать и кляузничать не научен, - Андрей весь вспыхнул от такого предложения.
- Да что ты, я просто так, к слову спросил. Ты же знаешь мою должность: знать всё о всех. Лучше всегда преступление, как и предательство, заранее предупредить, нежели потом последствия расхлёбывать. Так что ты подумай над моим предложением.
"Если опять привяжется, пошлю его куда подальше. Мне нечего бояться. Дальше Кушки не пошлют. А я там был, ей меня не напугать", - с такими мыслями он открыл дверь в кабинет особиста института. К его удивлению, особиста там не было, вместо него за столом сидел человек в штатском, среднего возраста в строгом сером костюме при галстуке.
- Здравствуйте. Мне передали, что меня разыскивает майор Степанков.
- Заходи, это я тебя разыскивал. Позволь представиться: полковник Иноземцев, пятое управление КГБ.
- Курсант Коломойцев, - Андрей щелкнул каблуками.
- Я знаю. Садись. У меня к тебе будет долгий разговор. Я тебя у ротного отпросил на час. Знаю, что у тебя дел невпроворот, но у меня дело тоже неотложное, ждать не может, - полковник открыл лежащую перед ним синюю папку, - присаживайся.
- У вас через два дня выпуск. Поздравляю. Новоиспеченный лейтенант. Я посмотрел твое распределение: погранвойска, скорее всего, либо Кушка, либо Термез. Ну, хрен редки не слаще. Как ты относишься к распределению? – полковник внимательно смотрел на Андрея, пытаясь по его реакции составить свое личное представление о кандидате, и пока не спешил со своим предложением.
- Мне все равно. Куда Родина пошлет, там и буду служить, - сказал Андрей совершенно безэмоционально.
- Молодец. Куда собираешься в отпуск?
- В Душанбе. Навещу деда, а там подамся в горы недели на две.
- Да, слышал о твоем горе. Соболезную. Я тоже рано потерял и отца и мать. Оба погибли на фронте. Я детдомовский. Оттуда в Суворовское, затем в погранучилище, - помолчав пару секунд, полковник улыбнулся и спросил:
- Ты правда можешь запомнить десять страниц текста?
Андрей не ожидал такого вопроса, сразу расслабился и застенчиво заулыбался:
- Мой рекорд – двадцать страниц словаря.
- Какая-то хитрость? Как тебе это удается?
- Да какая хитрость. Простой навык, плюс воображение. Я представляю, что у меня в глазу фотоаппарат, как у Джеймса Бонда, и фотографирую им, а изображение фиксируется. Я потом его просто считываю.
Оба рассмеялись от удачного сравнения с киношпионом.
- Давно у тебя этот навык?
- Еще в школе прочитал самиздатовскую книжку о развитии способностей, классе в седьмом, на английском языке. Там много чего было понаписано. Как дыхание задерживать на десять минут, запоминать тексты, замедлять пульс. Разное, но интриговало. Мальчишеское баловство.
- И что, с дыханием тоже получилось? - полковник расстегнул пуговицы пиджака и ослабил ворот рубашки. Курсант ему нравился. Открытый, честный, прямой. И, по всему, очень способный.
- С дыханием хуже. Максимум две с половиной минуты. Однажды пошел на спор выдержать три минуты под водой, чуть сознание не потерял.
- Андрей, ты, наверное, понимаешь, что я не просто так тебя вызвал, - полковник посерьезнел.
- У меня к тебе предложение, но ты должен тщательно обдумать ответ и взвесить все "за" и "против". Если у тебя будет колебание, то это отрицательный ответ. Либо четкое да, либо нет.
Андрей превратился в слух. После Кушки и Термеза, а он почти полгода провел в тамошних песках в командировке после третьего курса, любое другое «предложение» было только в плюс.
- Я предлагаю тебе поступить в разведшколу при КГБ. Если примешь моё предложение, то тебе предстоит долгая подготовка, года три-четыре, а после ты поедешь с заданием в одну из зарубежных стран. Но это будет не служебная командировка, как ты понимаешь. В случае твоего согласия, тебе предстоит смена биографии, имени и фамилии, прекращение всех контактов со знакомыми, - полковник не сводил глаз с лица Андрея, подмечая все нюансы внутренней работы, пытаясь уловить признаки колебаний, сомнений. Лицо Андрея стало сосредоточенным и не выражало ни радости, ни озабоченности. Он погрузился в себя. Полковник его не торопил, молча достал сигарету из портсигара и закурил, пуская струйки дыма в потолок. Минут через пять Андрей посмотрел на полковника и твердо сказал:
- Я принимаю ваше предложение.
- Я так и знал, что ты согласишься, - полковник закрыл папку и посмотрел на Андрея, - а теперь слушай меня внимательно. Наш с тобой разговор остается сугубо между нами. Сразу после выпуска на следующий день придешь вот по этому адресу, - полковник написал на бумажке адрес и, улыбнувшись, добавил, - сфотографируй. При распределении не выражай удивления, получишь прежнее: погранвойска, Кушка, Термез, как я тебе уже говорил, пусть тебя это не смущает. После, как пройдешь анкетирование, оформишь документы и получишь отпускные, поедешь в отпуск на месяц. Среди товарищей и дома придерживайся легенды, что уезжаешь в Кушку. Первого августа вернешься в Москву, предварительно позвонив по этому номеру, я тебя встречу в аэропорту. Приступишь к учебе. Все понятно? – полковник застегнул костюм и поправил ворот, давая знак, что разговор подошел к концу.
- Так точно, всё понял. Разрешите идти? – Андрей встал, вытянул руки по швам.
- До встречи, - полковник протянул руку на прощание.
(Продолжение следует)