Итак, сегодня начинаю писать)))
- Да за такое даже «тройку» ставить жалко! Но я ставлю эту оценку, чтобы первая оценка не была «двойкой! Не могла Соня написать такого Родиону! НЕ МОГЛА!!! Что за стиль? Что за элементарные ошибки?! На, Мухаметова, свое сочинение, жуть!
Так выражалась Людмила Михайловна Акшенцева - учитель русского языка и литературы в Сибайском педагогическом колледже в сентябре 2000 года по моему сочинению. Один ее взгляд вгонял нас, приезжих из глухих деревень студентов, в жуткий страх. Она беспощадно ставила двойки, ее не волновало, что из-за ее двоек студенты будут лишены стипендии на полгода. Из-за ее оценок курс покинуло несколько человек. Диктант - у всей группы тройки, сочинение – тройки, самостоятельная работа – тройки.
Мы ее называли по фамилии – Акшенцева. Этим было все сказано. Акшенцева – стало нарицательным и означало для нас одно – ужас. Мы не верили, что когда-нибудь сможем сдать экзамен по русской литературе, а по русскому языку даже не мечтали. Она была филологом – непоколебимым и бескопромиссным. Она не прощала даже оговорок. Когда один раз мы ей сказали, что в русском языке не хватает слов для того, чтобы выразить наши мысли так, как она требует, она нам ответила, что слов не хватает в нашей речи, а русский язык тут ни при чем. За пропуск запятой в диктанте мы получали четверку, за пропуск двух запятых-тройку. Чтобы получить двойку, достаточно было ошибиться в трех знаках препинания, и это не считая грамматических ошибок. Акшенцева давала нам задания, которые нам казались не по нашему уму: сделать разбор произведения, определить его стиль, композицию, найти все тропы, определить посыл (такой анализ занимал 8-10 страниц рукописного текста), сделать морфологический и фонетический разбор слова (это не как в школе – какую букву пишем и какой звук слышим – нужно было дать полную характеристику звуков в транскрипции, произведя фонемный анализ); написать эссе на невообразимую тему….Экзамены мы сдавали со шпаргалками (списывать мы тогда умели). Помню, что получила четверку за экзамен по литературе, попался мне анализ Кабаниху из «Грозы» Островского и чтение наизусть отрывка про небо Аустрлица из «Войны и мира» Толстого.
Акшенцева выглядела как «Наша мымра» из "Служебного романа": женщина 40 плюс, в костюме мужского кроя (это сейчас оверсайз в тренде), с широкой походкой, с наклонившейся набок и кивающей головой. Она была такая же сухая и бесчувственная, ее губы сжимались от чопорности и скупости. Только один раз за 4 года мы увидели ее ухоженной и эффектной, это было на четвертом курсе. В тот день она вошла в аудиторию как-то по-особенному: шлейф парфюма, а за ним – привлекательная женщина, с уложенной прической, макияжем, в белой блузке, бежевой юбке, в тоненьких бежевых колготках и на белых шпильках. Какие у Акшенцевой были шикарные ноги!!! Мы тогда всей группой раскрыли рты и весь урок пялились, бессовестным образом разглядывая ее аутфит.
Мы ненавидели ее. Всей группой. А потом, к концу второго курса мы стали замечать, что на ее уроки ходить стало как-то приятно, двойки у многих исправились на тройки, а тройки – на четверки. Мои сочинения она стала оценивать четверками и даже пятерками. К третьему курсу дисциплин прибавилось, и Акшенцева стала вести у нас детскую литературу, культуру речи, методику преподавания русского языка и литературы. Не знаю, когда это произошло, но как-то вся группа стала любить Людмилу Михайловну. Оказывается, она умела шутить, не то что шутить, отчебучитвать такие словечки, что мы со смеху ложились, еще она умела сопереживать, и понимая, что нам нужно расслабиться, а некоторым даже списать, покидала аудиторию во время самостоятельных работ.
Дошло до того, что мы ходили с ней вместе домой и болтали о жизни. Акшенцева рассказала мне про свою семью, и даже два раза приглашала к себе в гости. Дом у нее был шикарный – двухэтажный особняк около городской церкви.
Мы закончили свою учебу, и одним из любимых наших преподавателей стала Людмила Михайловна. То, что она в нас заложила – останется с каждым из нас до конца жизни, я уверена. Она любила свой предмет и передала навык выражения любви к русскому языку, поистине великому.
Мы встретились с Людмилой Михайловной в Москве. В 2012 году. Она приехала, будучи на пенсии, зарабатывать деньги. Ей было тогда уже за 60. На работу устроилась в экономический колледж. Оказалось, что в ее жизни случились масштабные бедствия: огромные и бесконечные финансовые обязательства. И эти обязательства были не ее, а мужа и дочери. История жуткая. Я помогала ей, как могла – продуктами и одеждой. Она часто приезжала ко мне на выходные. Жила она в съемной комнате у старушки. Мы ходили с ней в парки, торговые центры, музеи и выставки. И это была совсем другая женщина. Это была не Акшенцева, а Людмила…Беззащитная и робкая….Спустя год она исчезла…Я до сих пор не знаю, где она. Людмила Михайловна не общалась со своими коллегами после того, как ушла с на пенсию, потому что сплетни и промывания костей ей неинтересны (честно, коллег ее уровня там и нет).
Если кто-то из моих однокурсников читает мой Инстаграм и знает, где сейчас наша Акшенцева, сообщите мне, пожалуйста)
