«Сегодня в России молодой врач-это необязательно образованный человек»
Член-корреспондент РАН Дмитрий Пушкарь
О тяжелом положении, сложившемся в российском здравоохранении, не осведомлен только слепой и глухой. Практически еженедельно в информационных сводках с «медицинского фронта» сообщается о коррупции в медицинской системе, ужасных последствиях врачебных ошибок, циничном и хамском отношении врачей к пациентам. Дело зашло так далеко, что некоторые пациенты открыто, признаются, что при посещении бюджетных медицинских учреждений испытывают сильнейший психологический стресс, который способствует обострению уже имеющихся недугов. Социологические опросы продолжают бесстрастно фиксировать рост числа претензий к уровню компетенции медиков. Так в недавнем опросе ВЦИОМ 41% респондентов заявили о низком уровне доверия к врачам, указав, что за последние несколько лет перепроверяли диагноз и назначения врача[1].
Отдельного внимания заслуживает такой информативный показатель качества врачебной помощи и качества медицинского персонала как количество врачебных ошибок. Глава Минздрава Михаил Мурашко, будучи человеком хорошо информированным, заявил на совете ректоров медицинских и фармакологических вузов, что «из-за врачебных ошибок тяжелые осложнения в России каждый год получают более 70 тыс. человек» [2]. Вдумайтесь в эту цифру. 70 тысяч человек-это население целого города в и без того стремительно вымирающей России. Общество негодует, и раз за разом задается вопросом о причинах подобного положения. Общественность вопрошает, сколько еще все это будет продолжаться и когда же мы получим ту медицину, которой достойны?
Ответ на этот вопрос выходит за рамки привычной аргументации о низкокачественном управлении медицинской отраслью и ее систематического недофинансирования. Для автора толчком к поиску ответа на вышеуказанный вопрос стал незабываемый опыт общения с эскулапами из бюджетной сферы. Трудно забыть полемику с женщиной неврологом, категорически отрицавшей взаимосвязь психики и нервной системы, или откровения одного из родственников, получившего в кабинете врача той же специализации емкий и распространенный диагноз «сглаз». Последней каплей стало элегантное объяснение участковым терапевтом сущности и целей вакцинации. Видимо, желая сделать свое объяснение как можно более наглядным и доступным неспециалисту, врач средних лет дала следующее емкое определение: «…вакцина-это инфекция…». Просим читателя учесть, что подобные разъяснения и диагнозы приходится слышать не в средние века, а в двадцать первом веке в признанной интеллектуальной и научной столице страны. Но это конечно частная позиция автора, не осененного пафосом академической избранности и научными регалиями.
А что же академическое сообщество, может ли оно привести весомые доводы в пользу тезиса, который будет обосновываться автором? Разумеется. Для усиления психологического эффекта процитируем недооцененное интервью четырехлетней давности [9], в котором член-корреспондент РАН и главный уролог Минздрава Дмитрий Пушкарь откровенно охарактеризовал уровень образования и интеллекта будущих медиков. Дадим слово маститому специалисту: «…сегодня студенты—малообразованные, поверхностные люди. Интернет заменил знания, прочли максимум одну-две книги сверх школьной программы. Если спросить, для чего они пришли в медицину, то большинство не даст внятного ответа. Мы проводили исследования, от которых пришли в ужас. На тысячу студентов медицинского института английский язык знают десять человек. Не десять процентов, а один! Не так знают, чтобы в кафе яичницу заказать, а чтобы статью прочесть в научном журнале, презентацию сделать. Без этого о каком медицинском образовании сегодня можно говорить? Дальше мы тысячу студентов попросили продолжить строчку Пушкина "Ах, обмануть меня не трудно..." Правильно смогли продолжить те же десять человек...» Вкратце охарактеризовав кругозор и общекультурный уровень будущих медиков, главный уролог страны не отказал себе в удовольствии пройтись по их анатомическим и медицинским компетенциям. И вот что он рассказал, апеллируя к журналистке, бравшей у него интервью:«…В массе своей люди не понимают, насколько медицина ушла вперед. Мы считаем, что наличие КТ и МРТ означает прорыв, — смешно! Прорыв совершают люди, а не техника. А те студенты, с которыми мы имеем дело сегодня, никакого прорыва совершить не могут. И не смогут до тех пор, пока условия обучения будут позволять им окончить институт, не зная элементарных вещей. Вот ты стояла у меня за спиной на операции вместе со студентами 4-5-го курса. Я оперирую простату, спрашиваю их: «Что это за орган?» Знают семь из десяти. Трое не знают! Говорю им: «Это предстательная железа». Ну хорошо. Дальше спрашиваю: «Где она находится?» Знают пятеро. Половина!»
Чудовищно. Но в вышеуказанных примерах как раз и кроется разгадка. Здесь, как и в случае российского здравоохранения, перед нами во весь свой гигантский рост встаёт проблема интеллектуального и морального оскудения общества, а также его производной-сообщества врачебного. Именно такой математически и статистически достоверный вывод позволяет сделать анализ исследования, описанного в работе Н.Ю. Ражиной «Интеллект как профессионально значимое качество врача» [3]. Как явствует из статьи в 2017-ом году было проведено исследование уровня развития интеллекта 274-х студентов 2-го курса лечебного факультета Омского государственного медицинского университета. Умственные способности испытуемых изучались посредством теста-задания по методике КОТ (Краткий ориентировочный тест В.Н. Бузина, Э.Ф. Вандерлика).
По нашему мнению, результаты, описанные в статье, просто ужасают и заслуживают того, чтобы быть процитированными. Автор констатирует наличие уровня интеллекта ниже среднего у 23 % и низкого у 4 % испытуемых. Кроме прочего, утверждается, что «Результаты исследования обнаруживают тенденцию снижения умственных способностей у испытуемых, и при условии получения подобных данных в большей по количеству выборке мог бы возникнуть вопрос относительно востребованности интеллекта обучающихся при выполнении учебной деятельности в высшем медицинском учебном учреждении. Другим объяснением можно считать отсутствие умственных способностей у 27 % испытуемых, что ставит под сомнение их возможность полноценного овладения профессией врача». Наталья Ражина не останавливается на достигнутом и делает заключительный вывод: «Возможно, полученные данные обнаруживают проблемы отдельного вуза, и в то же время подтверждение этих результатов в других исследованиях более ярко обозначит необходимость проведения психолого-педагогического отбора абитуриентов именно в высшие медицинские учебные учреждения. Допускаем, что в условиях недостатка квалифицированных медицинских кадров при сокращении рабочих мест и увеличении должностных обязанностей в системе бюджетного здравоохранения данное предложение покажется несвоевременным. Однако даже в такой ситуации общество и государство не должны пренебрегать вопросами компетентности и квалификации врачей, так как именно от них зависит здоровье, а значит, благополучие нации…».
Из вышеуказанных выводов и обтекаемых формулировок, очевидно, что Наталья Юрьевна весьма осторожна и дипломатична в оценках. Но подобная позиция подходит только тем, кто считает себя лично застрахованным от попадания на прием к врачам, представляющим описанную в исследовании низкоинтеллектуальную выборку. Скажем больше. В любом нормальном государстве результаты столь социально значимого исследования должны стать поводом для принятия безотлагательных мер. Например, широкого обсуждения создавшегося положения на правительственном уровне с привлечением экспертного сообщества и общественности. Но, увы, мы живем совсем в иных условиях. В условиях рыночной и демократической действительности. Поэтому для многих пациентов посещение врача будет и дальше представлять собой подобие игры в русскую рулетку. Будьте здоровы!