Бывает, любовь ослепляет, да ладно бы зелёных юнцов, так нет, и со зрелыми мужиками такая оказия случается. Теряют они от этой самой любви голову, а вместе с головой, чаще всего, и семьи, не замечая, что в омуте этой сумасшедшей, похожей на болезнь, любви тонут дети… Об этом мой сегодняшний рассказ.
У Анютки до поры до времени была обычная и, по её детскому разумению, счастливая семья. Папа – высокий, сильный, подхватывал Анютку на руки и кружил, кружил самолётиком, так, что у девчушки дыхание захватывало, пока мама не выбегала на лужайку и не замахивалась на папу зелёным кухонным полотенцем. Это так её детская память сохранила – зелёное полотенце, хотя каждый раз оно было, наверное, разное, а мама всегда одна, весёлая, счастливая и тоже очень красивая. Бабушка говорила Анютке, что она папке под стать. Да Анютка и сама это видела.
Папа с мамой работали на заводе и за хорошую работу им однажды дали большую просторную квартиру в новом пятиэтажном доме без лифта. Квартира была на пятом этаже, чему Анютка была безумно рада, потому что можно было долго - долго прыгать по ступенькам, держась за крепкую папину руку. Вот у Наташки из второго подъезда квартира была на втором: ну какой в этом интерес?
А ещё у Анютки была бабушка Клава, которая жила в деревне. У бабушки Клавы была корова Зазноба и целое стадо кур, поэтому Анютку каждое лето отправляли к бабушке на молоко и на деревенские яйца. После лета она возвращалась в город крепенькая, как гриб-боровичок, розовощёкая и с иммунитетом. Так говорила мама, потому что сама Анютка не знала, что это такое, всякий раз искала этот самый иммунитет и никак не могла найти, но маме верила. Зато, когда зимой сверстники Анютки начинали болеть, мама говорила: «Нам не страшно, у Анютки иммунитет!»
Папа с мамой тоже приезжали в отпуск в деревню. Чаще всего приезжали вместе, и это было самое счастливое время. Они ходили ловить рыбу, купались, папа собирал по косогорам землянику и по полной ладошке отправлял в рот то Анютке, то маме.
Но в то лето на завод поступил какой-то срочный заказ, и маму, как самого опытного токаря в их цехе, в отпуск вместе с папой не отпустили. Папа приехал один.
Анютке казалось, что отдых в это лето не задался, потому что папа рано утром, когда Анютка ещё спала, брал удочки и уходил на реку, а возвращался, когда от реки к деревне уже начинал подниматься туман. Он не кружил больше Анютку самолётиком и не приносил ей полную ладошку земляники. Анютка целые дни проводила с местными ребятишками, только время от времени из окошка высовывалась бабушка и окликала её.
Анютке надоел такой отдых и однажды она, ничего не говоря бабушке, решила отправиться на реку и отыскать папу. Она долго брела по зарослям прибрежного ивняка, пока не увидела сквозь кусты песчаную отмель и яркую папину кепку, которая висела на кусте.
Она уже хотела закричать и броситься к папе, чтобы он, как прежде встал во весь рост, подкинул её и закружил самолётиком. Ещё секунду, она бы так и сделала, подкралась бы незаметно и бросилась к папе на грудь, она уже разглядела, что папа не ловит рыбу, а лежит на песке.
Но что-то её остановило, будто кто-то невидимый толкнул в грудь, и она, отлетев назад села прямо в колючие кусты. Никого, конечно, не было, просто рядом с папой она увидела незнакомую тётеньку в жёлтом купальнике. Эта чужая тётенька, ничуть не похожая на маму, маленькая и худенькая, как ребёнок, лежала рядом с папой и то и дело приподнималась и целовала папу в губы, а он брал её за тонкую талию, приподнимал и кружил над собой, почти так же, как он это делал иногда с Анюткой.
Анютка сильно-сильно зажала ладошкой глаза и, обдирая в кровь руки и лицо, побежала к дому. Бабушке сказала, что упала с сарая, и легла. К вечеру у неё поднялась температура. Местная медичка сделала Анютке укол и велела везти её в город.
В городе Анютку обследовали на разных приборах, но никакой болезни у неё не нашли, хотя температура никак не спадала.
А дома начали твориться непонятные вещи. Отпуск закончился, папа вернулся в город, но то и дело не приходил домой ночевать, а мама, сидя около спящей Анютки целые ночи плакала.
Зимой папа ушёл совсем, а Анютку направили в областную больницу искать хоть какую-нибудь болезнь. Старый сердитый доктор долго вертел Анюткины бумаги, а потом вызвал маму в коридор и спросил:
- Девочка пережила какой-то сильный стресс?
- Да, от меня ушёл муж, а Анюта очень любила отца…
- Ну и что вы хотите? Вот и последствия…
Он что-то ещё ей сказал, от чего мама заплакала навзрыд. Доктор позвал молоденькую сестричку и велел сделать маме укол.
Дома Анютка услышала, как мама звонила папе и говорила, что у Анютки надо удалять вилочковую железу, иначе – она умрет. Но сделать такую операцию можно только в Москве, а на это надо кучу денег, которых у мамы нет. Анютка не поняла, что сказал папа, только услышала, как мама опять заплакала и сказала: «Побойся Бога, Толя, продай машину…»
Однажды мама отвела Анютку к своей подруге Наде, жившей по соседству, а сама поехала в деревню к бабушке Клаве. Она была там целую неделю и вернулась в город вместе с бабушкой.
- Ура! – закричала Анютка. – Зимой ты у нас будешь жить, а летом мы к тебе в деревню поедем.
- Не поедем мы больше в деревню, Анюта, некуда нам ехать… Продала я свой дом…
Так Аня узнала, что значит слово «жертва». «Бабушка принесла свой дом в жертву», - так говорила мама тёте Наде.
А вскоре Анютка с мамой поехали в Москву на операцию. Врачи сказали, что операция прошла успешно, но Ане дали инвалидность. В школу она не ходила, а училась на дому. Читать и считать её бабушка Клава научила еще до школы.
На улицу Анютка выходила редко, особенно осенью и зимой, потому что мама боялась простуды и инфекции, ведь иммунитет её, оказывается, остался в Москве вместе с ненавистной вилочковой железой.
Папа в их доме появлялся редко, иногда приходил на день рождения и приносил какую-нибудь игрушку, но едва Анютка садилась рядом, прижавшись к его теплому боку, как раздавался телефонный звонок, и новая жена папы приказывала ему забираться домой. Он торопливо вылезал из-за стола, мямлил какие-то оправдания и спешил к выходу.
Так прошли годы. Анюта выросла, но жизнь её мало в чем поменялась. Пятый этаж, которому она так радовалась в детстве, стал для неё почти непреодолимой преградой. Редко-редко она под ручку с мамой могла преодолеть спуски и подъёмы. Подруги мамы стали и её подругами. Она привыкла к взрослому кругу общения, научилась всё-всё делать по дому, осенью варила компоты, соленья-варенья её приготовления круглый год были у них на столе.
Мама всё чаще начала прихварывать, ей бы уйти на пенсию и отдохнуть, но она боялась, что трёх их пенсий не хватит на дорогие лекарства, в которых Анюта нуждалась постоянно.
Мама слабела, слабела, слабела и однажды слегла совсем. Рак! Анюта спала вместе с мамой, согревая её остывающее тело. Но однажды мама позвала соседку и сказала: «Надя, сегодня я умру, уговори Анюту ночевать у тебя, придумай что-нибудь…»
Так Анюта и не увидела последних маминых минут. Пришла, когда санитарная бригада уже выносила её из квартиры. Похороны она запомнила плохо, всё сделали мамины подруги, помнила только, что на кладбище её возил отец, а на поминки он не остался.
Так Аня стала учиться жить без мамы. Общалась теперь только с бабушкой Клавой, которой было девяносто два года, и которая очень часто не дружила с головой. Но Аня терпеливо кормила бабушку с ложки, меняла памперсы, лечила пролежни и морально готовилась к тому дню, когда останется одна.
«Беда одна не ходит», - говорят в народе. Вот и её вскоре после смерти мамы посетила ещё одна беда. Бабушку Клаву положили рядом с мамой. Папа на похороны не пришел.
Чтобы не сойти с ума в пустой квартире, Аня затеяла ремонт, она поклеила другие обои, положила плитку на потолок, купила новый диван и шкаф, чтобы старые вещи реже напоминали о прошлом.
Первые месяцы её навещали мамины подруги, они вели, как прежде, неспешные разговоры, смотрели фотографии, вспоминали жизнь в одном общежитии, когда все были молоды и счастливы. Но постепенно и их начали засасывать свои дела и проблемы, некоторое время они еще звонили и извинялись, а потом и звонки стали совсем редкими.
И только соседка тётя Надя не оставляла Анюту в беде. Она приносила Анюте продукты и лекарства, помогала забраться в ванну и выбраться из неё, помогала не падать духом. А иногда, совсем подобрев, тетя Надя позволяла Анюте, опираясь на её руку, как когда-то на мамину, спускаться по лестнице и выходить на улицу подышать свежим воздухом. Это был праздник, который Анюта потом долго вспоминала и которому радовалась, как ребенок.
Но Анюта всё равно тосковала. Тосковала по своему счастливому детству, по дому с резными наличниками, в котором они гостили у бабушки Клавы, по зелёной лужайке около дома, где папа кружил её самолетиком. И однажды она решилась отправиться в невозможное для неё путешествие. Ничего не сказав тете Наде, она вызвала такси и сама спустилась по лестнице.
Через полтора часа они были уже в деревне её детства. Пожилой таксист, видя состояние девушки, спросил: «Тебя, может, подождать?». Но Анюта отчаянно замотала головой: «Сама доберусь. На автобусе».
Ей казалось, что здесь она обязательно найдет потерянный однажды в детстве иммунитет, и всё будет хорошо.
Она присела на лавочку около бабушкиного дома и достала бутылку с водой. Огляделась. Всё было так же, и все-таки что-то неуловимо изменилось. Она не увидела колодца, к которому вся деревня ходила за водой, и куда все деревенские новости приносило сарафанное радио. Вместо колодца была большая яма, заросшая камышом. Не было и огромных старых берёз с корзинками грачиных гнёзд, вместо берёз красовались молодые кокетливые сосенки. И всё-таки это была бабушкина деревня…
Из окна выглянула молодя женщина и спросила:
- Вам кого-то надо?
- Нет, просто это бабушкин дом, я в детстве каждое лето сюда приезжала. Я сейчас уйду…
- Как это уйду? Заходи в дом, чай пить будем…
- Простите, не могу, у бабушки была очень крутая и высокая лестница…
Через минуту женщина выбежала на улицу и помогла Анюте подняться. Она уложила девушку на диван, а сама начала хлопотать около плиты.
Спустя полчаса они уже сидели за столом и весело болтали о жизни.
Неожиданно Анюта сказала:
- Мне бы ещё на кладбище, там много родных, хочется всех навестить.
Женщина поняла её и пообещала:
- Я сейчас воды в огород натаскаю и провожу тебя…
Так и случилось, женщина проводила её и наказала:
- Ночевать к нам возвращайся, а завтра муж приедет, он тебя подкинет до города.
Но Анюта поступила по-своему. Навестив все могилки и поблагодарив добрых людей, которые не позволили им затянуться бурьяном, вышла за ворота кладбища, перекрестилась, прослезившись, и свернула на полевую дорогу, которая вела к автобусной остановке.
Жара одолевала её, вода в бутылке закончилась, силы покидали. Она садилась на обочинку и с ужасом думала о том, что может тут остаться и на ночь, потому что по дороге никто давно не ходил и не ездил, это было видно.
И всё-таки она добралась до остановки. В запасе было полчаса, и она прилегла на лавочку, чтобы хоть немножко подкопить силы.
Вдруг мимо Анюты проскочила легковушка и тут же начала сдавать назад. Поравнявшись с остановкой, машина затормозила, и из неё выскочил папа.
- Анюта, ты что? Как ты тут? Что с тобой?
Анюта молчала. Он бережно поднял её и повёл к машине. Выскочила его жена, маленькая, толстенькая, похожая на сдобную пышку. Раскидывая сумки на заднем сиденье, кричала на папу:
- Чего придумал… И на автобусе бы уехала, не барыня… Поди пьяная…
Папа молча усадил Анюту на переднее сиденье и захлопнул дверь.
- А я? А я куда? – тонким противным голосом завизжала его жена.
- А ты и на автобусе приедешь. Не барыня, - грустно сказал папа, хлопнув дверцей. И машина тронулась.
