Они летели высоко над морем непроглядной тьмы. Ни одного огонька внизу. Зато сверху горели звёзды. Колючие иглы чужого света заставляли увидеть, что даже там, в пустом космосе, света больше, чем в его огромной стране, которая спала уже много веков, развалившись на одну шестую часть суши. Он покидал эту землю сидя на загривке лисы, как в теплом меховом кресле, длинная мягкая шерсть ласкала руки и ноги. Его белые волосы, изрядно выросшие за последние месяцы, развевались за спиной.
- Молодой господин разрешит побеседовать с ним?- кицунэ бесцеремонно вторглась в его мысли. И хотя обращение было подобострастным, он прочел в нем насмешку.
- Разве ты оставила мне выбор?- он не смог закрыться от нее, но он мог играть по своим правилам.
- Ты слишком жёсткий для дракона...
- Что ж, можешь вернуть меня. Думаю, Директор легко оформит возврат.
Она промолчала в ответ, но Рюдзин почувствовал ее обескураженность. Она пыталась что- то нащупать в его голове и не находила искомого. Что-то, что позволило бы управлять им. Бесцветный рассмеялся и крепче вцепился пальцами в шкуру, лиса напряглась, но не дрогнула. А он почувствовал власть над ней. Натягивая и отпуская пряди, заставлял то подниматься штопором к пустым звездам, то камнем падать к аромату леса и земли. Это была безумная скачка, в которой он терял голову от вседозволенности и власти, при этом чувствуя, что лиса рада такому наезднику и подчиняется неохотно, но непременно. Наконец оба устали, и скачка превратилась в полет.
- Да, ты истинный сын своего отца…- удовлетворённо передала кицунэ
- Ты сомневалась?
- Признаться честно? Да…
В ответ Рюдзин чувствительно всадил ей пятки под ребра.
- Не сердись. Дети твоего отца все черноволосые и все сильные маги. А ты..
- Ну! Скажи! - ему хотелось, чтобы уже кто-то наконец назвал его уродство прямо. Только юношеская наивность может ожидать прямоты от лисицы и от женщины вообще...
- Ты другой…
- Скажи: "Ты - Альбинос!!" - он выкрикнул себя вселенной с вызовом. Но мировой эфир не заметил - не один миллион раз он слышал вызовы и покруче. Голос подростка утонул в пространстве. С Рюдзином осталось понимание неизбежности и непоправимости. Трудно принять неустранимость своих свойств: даже если тебя обольют смолой, ты не станешь как все; даже если уедешь в пустыню, ты останешься Рю Дзином - Полубогом, бракованным наследником.
- Зачем он прислал за мной?
- Я хотела сказать, что ты единственный из его многочисленного потомства можешь обращаться драконом - это невероятное событие. Весь пантеон от Ками половой доски, до Аматерасу очень рады. Твое обнаружение большое счастье для всей Японии.
- Почему?- он искренне удивился.
- Значит Вселенная не оставила Богов, и они способны к развитию. Перемены болезненны, но необходимы, чтобы выжить.
- Что же они меня так долго искали?
- Мать погрузила тебя в скорлупу своей любви, и когда твой дар расколол его, сигнал жемчужины смог пробиться. Но даже тогда определить точное твое положение было невозможно…
- И вы прислали Машу? - ему сделалось гадко от вероятного предательства.
- Ну не совсем так,- в тоне лисы промелькнула зависть и коварство…
- Говори,- и он опять ударил ее пятками
- Мы ее не присылали. Она сама пришла. Мы только воспользовались удобным случаем…
- Слишком удобным,- отозвался мальчик
- Это тоже не помогло. Из-под опеки матери ты попал под защиту Кощея. И только когда он сам захотел, мы нашли тебя.
- Разве я вещь?
- Все мы вещи- игрушки в руках Бога. Надеюсь, он не скоро наиграется…
Дальше они летели молча. По черноте ночи Белая лисица несла на себе белого долговязого подростка с изумрудными глазами, в которых отражался свет звёзд и зарево рассвета из-за края планеты.
У самой кромки земли засверкали острова гирляндами городов, такие же холодные, как звёзды, и такие же чужие.
Они приземлились в странном месте, на склоне горы. Там было почти темно, хотя пока они спускались, Рюдзин был уверен, что на островах нет ни одной неосвещенной электричеством точки. Это была небольшая площадка с несколькими каменными фонариками по краям. Фонарики не столько освещали пространство, сколько давали жизнь теням и мрачным фантазиям. А внизу был виден неспящий океан цивилизации.
- Это Киото…- ответила на невысказанный вопрос кицунэ.- Тебе туда…- и она указала на тоннель из красных ворот.
- Что это за место?- Рюдзин с любопытством оглядывался.
- Это храм Инари. А это тори - ворота подношения в честь богини плодородия. Считается, что она приносит удачу и процветание.
- Я видел это место в ютубе, но оно не казалось таким зловещим…
- Люди всегда видят только то, что хотят, не забывай об этом.
- Объясни…
- А ты любознателен,- парень ей нравился даже больше, чем полагается.- Плодородие и урожай неразрывно связаны с жатвой. Предки твоей матери это понимали и боялись.
- А японцы не понимают?
- В предрассветный час ты хочешь говорить о смерти?
- Смерть - неотъемлемая часть жизни, - но вспомнив про Кощея, добавил,- для большинства…
Кицунэ улыбнулась:
- Я не соглашусь с тобой, многие верования отрицают смерть. Жителей запада ждёт суд и вечные муки или радости, а так как безгрешных людей не бывает, то монотеисты стараются насладиться этой жизнью, чтобы было о чём вспомнить на сковороде. Индусы и буддисты вообще отрицают смерть и поэтому переносят телесные страдания проще, ведь впереди вечность… они как бы и не рождались.
- Получается, что вечность - это и есть смерть без рождения? Тогда, конец и начало одно и тоже, смотря куда смотришь…
- Ты очень похож на своего отца, он тоже фаталист…
- А японцы?
- А японцы умирают совсем.
- Но как они могут жить, зная, что они конечны?
- С честью. В надежде, что от них останется светлая память. Только в такое бессмертие они верят. Поэтому им не страшно умереть, страшно умереть зря…
- Поэтому они не боятся богини плодородия…
- Тебе пора, Аматерасу скоро придет…
- А кто это?
- Иди…- лисица подтолкнула его к красному тоннелю,- тебя встретят…
Он вошёл, и мир пропал. Остались бесконечные красные столбы, освещаемые редкими фонариками. А из темноты за пределами его пути доносились голоса просыпающихся животных, крики, скулёж, взрыки, и только птичье чириканье внушало надежду. Он шёл долго по изгибам сюрреалистического тоннеля, всё время вверх, ему попадались такие же площадки как та, с которой он начал, развилки, таблички на японском, каменные лисы в красных передничках держали в зубах то снопики риса, то ключи, а иногда серп. Когда небо уже стало светлеть, он вышел на большую площадь перед красно-белым храмом с пагодами, как и положено в Японии. Багровые клёны капали своими листьями на брусчатку. Здесь лето билось с осенью и погибло. По листьям- лужам летней крови, белый огонек жизни пошёл не к храму, а к смотровой площадке. У парапета вполоборота к мальчику стояла женщина и ждала рассвет. Он сразу понял, что она не японка. Богатое белое кимоно не могло скрыть в своих складках широких бедер и тяжелой груди, никакое оби не спрятало бы талии. Не изящная и хрупкая, а высокая и статная она любовалась, как страна рождала Солнце, а он любовался ею. Полет многое изменил в нём, но он ещё об этом не знал. Мы часто пользуемся тем, чего не знаем.
- Рассвет - это единственные роды, на которые приятно смотреть…-и она повернулась к нему. Большие черные глаза вцепились в его бесстыжий взгляд и заставили покраснеть.
- Вы Морана, я читал о Вас…- он не нашёлся, как ещё прикрыть свое смущение.
- Ты хорошо образован и сообразителен. Здесь меня зовут Инари,- она, улыбнувшись, отпустила его. Из тени храма вышла кицунэ уже в человеческом обличии:
- Госпожа, всё готово,- и с изящным поклоном указала в сторону храма.
- Ты опоздала. Скоро за ним придут,- в голосе Мары читалась досада.- Я хотела поговорить с тобой, но теперь не успею.
Её голос стал светским, а улыбка натянутой.
- Как поживает мой первый муж?
- Кто?- Рюдзин был обескуражен
- Кощей. Ты не знал?
- Директор не обсуждает с нами свою личную жизнь…
- Жизнь? Смешно. У тебя тонкое чувство юмора.
Гога в ответ только вежливо улыбнулся.
- Нам пора,- она взяла его за руку, сделала шаг, и они оказались на красном мостике через озеро, окружённом красно-желтыми деревьями. Позади оказался маленький домик с пагодой, а спереди в свете утренних лучей кроваво-красная от листьев аллея.
- Мне кажется, что меня съели,- Гогу тревожил этот красный, его было слишком много для северного варвара.
- Это очень даже возможно,- засмеялась в ответ Мара.
- Почему здесь всё красное?
- Это цвет богатства, благополучия, и он защищает от злых духов. Да и осень пришла…
- Почему тогда на лисах в вашем храме были красные тряпочки?
Инари от души рассмеялась:
- Кицунэ могут проникать в души людей и создавать иллюзии. Паломники так защищаются от них. Это конечно забавно и противоречиво, но в этой стране все имеет две стороны.
Тут он заметил тёмную фигуру, степенно и легко шагающую по утробе кленовой аллеи.
- Это твой отец, - лицо богини стало напряжённым. Она понизила голос и сказала ему почти шепотом:
- Ты запомни, что когда тебе нужен будет совет, спроси меня. Нагнись к земле и прошепчи моё имя. Обещаешь?
- Да,- он не знал, почему согласился. Но любой мужчина понял бы, что когда тебе делает предложение такой голос такой женщины, надо соглашаться.
Фигура в алее остановилась.
- Мне пора, до свидания,- и Рюдзин пошёл навстречу себе. За его спиной мостик горел красным.
Богиня смотрела, как утроба аллеи поглотила синхронно идущие фигуры: стройного мужчины, одетого в черный европейский костюм, и белого, как снег Фудзи, мальчика.
- Мужчины незаслуженно много оставляют в своих сыновьях…- посетовала богиня плодородия.
Сердце разорвалось кленовым листом
Осень пришла
Инь Ян
Солнце уже поднялось и прогнало мрачные тени. Влажные от росы алые листья, окружавшие их сверху и снизу, заигрывали с золотыми лучами, чёрные мазки стволов и веток превратили аллею в блестящую лаком хохломскую игрушку.
Мужчины молчали, как бывает, когда хочется сказать многое, и не знаешь с чего начать. На первый взгляд они были противоположны. Но никто, видя их вместе, не усомнился бы в том, что это отец и сын. В глаза бросались одинаковый жест, взмах головы, взгляд, форма кистей, фигура, походка… Они и сами это чувствовали, как гимнасты, выполняющие трюк, видят отражение своих действий в партнёре. От этого все заготовленные фразы казались неуместными, а вопросы глупыми. И когда бесконечная прогулка начала уже тяготить молодую душу, Рюдзин услышал глубокий голос отца:
- Конфуций считал, что для счастья достаточно поста и самосовершенствования.
Гога заглянул в свои глаза на мужском лице, и оба оказались на скалистом утёсе. Вокруг выл ветер, а внизу бился океан, желая наконец-то наполнить силой вожделенный сосуд молодого бога. Отец оттолкнулся и спиной полетел вниз, раскинув руки, как самоубийцы в европейских фильмах. Поднялась волна, нежно приняла его в себя, и едва успела она сомкнуться над черной фигурой, как из пены, выталкивая своей массой толщу воды, поднялось величественное существо.
Возраст читался в каждой чешуйке древнего дракона. Собранный из малахитовых пластинок дракон переливался чернёным изумрудом, соперничая красотой с океаном, превосходя его возрастом и силой. Первичное существо заглянуло в глаза Рюдзину-младшему, и тогда мальчик впервые почувствовал себя счастливым. Ощущение ущербности, сопровождавшее его всю жизнь, ушло и уступило место цельности и осознанию своего права не только на жизнь, но и на власть.
Никогда поощрение его земного отца не придавало ему столько сил, как этот чужой холодный взгляд.
Из неведомых глубин генетической памяти инстинкты вытолкнули желание подражать, соответствовать, походить на этого змея, на Отца.
«Я дракон, я мощь и сила, я столп Вселенной, я имею право по рождению».
Этот порыв толкнул его со скалы. Георгий больше не боялся себя. Георгий умер.
Только Аматерасу с неуместной завистью смотрела на резвящихся драконов, лаская лучами солнца их гребни.
И осенью хочется жить
Этой бабочке: пьет торопливо
С хризантемы росу.
Басё
Продолжение:
Автор: Rediska
Источник: https://litclubbs.ru/articles/36406-ne-domoi.html
Содержание:
Том 1
- Екатеринбург
Том 2
- Немой
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал
#сказки #сказки для взрослых #убежище #мистика #фэнтези #легенды #хаос
