Сколько же их, позабытых и неприметных героев Серебряного века, эпохи столь несчастливо совпавшей по времени с дикими годами переворотов власти и сознания, захлестнувших сто с лишним лет назад матушку-Россию!
Вот и доброму "интеллигенту-индивидуалисту" Викентию Пашуканису суждено было сгинуть в расстрельных казематах ЧК, прожив всего сорок один год интересной, яркой и увлекательной жизни.
От сбора налогов к издательской деятельности
Интеллигентная семья. Отец, который и сына назвал своим именем Викентий, (литовец по национальности) преподавал математику в московской гимназии. В белокаменной родился (1879 г.р.) и получил качественное образование (гимназия + физ-мат Московского Императорского университета) сын гимназического учителя Викентий Викентиевич Пашуканис.
Выпускник университета быстро пошел в гору по карьерной лестнице. Пашуканис-младший служил акцизным чиновником, собирая в государственную казну налоги и проверяя точность их уплаты. Однако струны душевной предрасположенности к гуманитарным делам сыграли за то, чтобы молодой человек перешел на работу в издательство "Мусагет", став его ответственным секретарем.
Что это за "Мусагет" такой?
Это издательство было основано музыкальным и литературным критиком Эмилием Метнером и поэтами Андреем Белым и Эллисом (Львом Кобылинским) в Москве в 1909 году и просуществовало до 1917 года. «Мусагет» издавал русские и переводные книги, в основном стихи поэтов-символистов и книги философского, религиозно-мистического профиля.
Пашуканис берется за работу, засучив рукава, генерирует идеи, предлагает их учредителям. Не все ими принимается, но дела "Мусагета" потихоньку улучшаются. Тем не менее, молодой ответственный секретарь чувствует, что резервы, связанные с менеджментом, имеются немалые, поэтому решает опробовать свои идеи на собственном издательском проекте, который разгоняет очень прилично.
Свой проект "Издание В.В.Пашуканиса"
За считанные месяцы издателю удается найти свой стиль (красочное оформление, качественная бумага), свою нишу (ее стала поэзия), своих авторов - с Пашуканисом с удовольствием сотрудничали вышедший на тропу славы Игорь-Северянин, сформировавшиеся мастера поэтического слова Константин Бальмонт, Александр Блок, Андрей Белый, ряд молодых поэтов.
Грамотные логистические решения позволили издателю открыть книжный магазин на Большой Никитской, полюбившийся читателям-покупателям. На этой улице в доме №17 жил и сам Викентий Викентиевич, приглашая в гости друзей-поэтов.
Те же Блок, Белый, Северянин, Эллис, а также Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Зинаида Гиппиус — заглядывали к нему "на огонек". Они ценили феноменальную эрудицию, любовь к литературе, доброжелательный, открытый и веселый характер Пашуканиса. Ему дарили книги. Он собрал уникальную библиотеку современных русских поэтов и писателей.
В армии служил. На фронте не был.
Пашуканис успел и послужить в армии - пошел ополченцем в 1915 году. Не сказать, чтобы он рвался в бой, скорее наоборот, пытался хлопотать об освобождении от службы, но вышло так, что и воинский долг отдал, и на фронте не очутился, оставаясь служить в Москве и не забывая о делах издательских.
В семнадцатом году Викентий Пашуканис был очевидцем бомбардировки Кремля, видел озверелые лица большевиков, который в желании овладеть главным объектом Москвы, готовы были стереть его башни и храмы с лица земли вместе с защищающими намоленные стены юнкерами.
«Монотонно "такает" в соседней квартире пулемет, и каждые пять минут ухает трехдюймовая пушка под окном. Изо дня в день, вот уже пятые сутки идет беспрерывная перестрелка, то усиливаясь, то ослабевая и, когда на несколько минут наступает такая необычная теперь тишина, она кажется гнетущей: большевики ли готовятся перейти в наступление или юнкера готовятся занять какой-либо важный пункт?
А ночью, когда как член домового комитета стоишь на часах — монотонный, беспрерывный свист пуль над головой, пуль на излете, пуль, летящих выше зданий, пущенных Бог весть откуда и Бог весть куда…"
Это из письма Пашуканиса жене, Анне Гордеевне, учительнице из Таганрога, и семилетней дочери Ариадне.
Не комиссар, но эмиссар
Пашуканису, конечно, надо было уезжать. Интеллигентному человеку при большевиках существовать было крайне сложно. Тем не менее, Викентий Викентеевич пытается зацепиться за работу, хоть как-то связанную с искусством.
В октябре 1918 года, на годовщину переворота, заслуженного библиофила и издателя принимают сотрудником нового Музейного отдела Народного Комиссариата Просвещения, который Председатель РевВоенСовета Троцкий, похоже, создал под свою женушку Наталью Седову, чтобы надежно контролировать остающиеся в России уникальные художественные ценности, пока не разворованные его дружками, а значит имеющими перспективу к вывозу и продаже.
Нечасто появляясь на работе, Наталья Седова отметилась тем, что придумала громкое революционное название своим подчиненным. Всех музейщиков-наркомпросовцев следовало отныне именовать эмиссарами.
Хорошими делами прославиться... можно
В статусе эмиссара Викентий Пашуканис успел совершить немало добрых дел, спасая выдающиеся образцы русской и мировой культуры от расхищения и разрушения. Великолепные картины, гравюры, скульптуры, книги и фамильные архивы благодаря Пашуканису прибывали и прибывали в музеи и библиотеки столицы.
Не его вина, что ленгвардейцы из кремлевской верхушки в скором времени устроят массовую ярмарку-распродажу многих из этих шедевров, что-то под шумок своруют, что-то отдадут за долги. Американские и европейские хранилища и сегодня переполнены не имеющими цены предметами искусства, отправленными в зарубежье кремлевскими хозяевами тех лет.
Пашуканис в 1918-1919 годах находился в постоянных командировках - сигналы о разграблении поместий, усадеб и частных коллекций, веками собираемых поколениями русских людей, поступали отовсюду. Он занимался оценкой и вывозом в Москву произведений искусств, чудом сохранившихся в поместьях российской знати.
Так, Пашуканису удается спасти великолепные крупные коллекции графов Радзивиллов под Бобруйском и графа Ивана Паскевича-Эриванского в Гомельском дворце. Из горящего дворца Паскевича, музейный работник организует вынос всех уникальных ценностей и последующую транспортировку их в Москву.
Пиджачок получили? Теперь пулю в затылок, извольте
Человек рисковал жизнью ради спасения икон, картин и антиквариата. За это он получил от Коллегии Наркомпроса новый пиджак взамен того, который сжег, спасая ценности из дворца Паскевича, а также (чуть позднее) ордер на допрос от следователя ЧК Лукина.
Зацепившись за нелепые слухи о том, что кто-то, находясь на квартире у Пашуканиса (в отсутствие хозяина!) ругал большевиков, чекисты "кололи" музейщика и библиофила на контрреволюционный заговор. Поскольку доказательств практически не было, додумались вынести из квартиры уникальные книги, которые Викентий Викентиевич собирал в спокойные дореволюционные времена, объявив фолианты, украденными у пролетариата.
За своего лучшего работника попыталась вступиться музейно-отдельская управительница Седова-Троцкая, но делала это лениво-неторопливо, полагаясь на свое обаяние и фамилию муженька, чего оказалось недостаточно для решения вопросов со служаками из конторы железного Феликса.
Итогом жизни "эмиссара Добра" стал приговор "тройки" ВЧК, датированный 13 января 1920 года.
И никакие чудеса, случающиеся на Старый Новый года, не смогли спасти жизни хорошего человека.
Царствие Небесное рабу Божьему Викентию.