Как я и предполагал, Контора о нас не забыла. Всё подтвердилось буквально через два месяца. Подвернулся катер, и мы, в основном те, кто в спортзале крутится, двенадцать человек, выехали на выходные на острова, покупаться в чистой воде, понырять с аквалангом. В общем, расслабиться. Парни девчонок своих взяли, ну и получилось просто отлично. Солнышко, тёплое море – всё тип-топ. Вика просто счастлива. Мы с ней из воды не вылезали. И вот когда уезжать собрались, подошёл ко мне паренек, Серега Воробьев (для всех Воробей). Отозвал в сторону и сообщил такое, что сразу настроение испортилось, прошлым повеяло.
- Слушай, Никола, у меня проблема неподъёмная, и если можно, то это только между нами.
- Говори, не стесняйся. Всё порешим, разрулим в лучшем виде.
- Понимаешь, тут такая история со мной произошла, буквально месяц назад, я тогда под следствием был, неделю в СИЗО парился. Корячилась мне полная пятёра. И тут вызывает меня на беседу милая дама из комитетчиков, настоятельно просит им посодействовать, мол, ты мне, я тебе. Я должен им на тебя стучать, а они меня от тюрьмы отмазывают. Не знаю, правильно поступил я или нет, но согласился и бумаги подписал. Не мог я на зону отправиться. Жена одна с двумя малышами, и никакой поддержки. Бригада наша развалилась, все не у дел.
- Эту милую даму случайно не Зоей зовут? Зоя Абрамовна.
- Она самая. Вот и не знаю, что теперь делать. Думаю, время протянуть, а там видно будет. Может, слиняю куда подальше.
- Ты всё правильно сделал. Спасибо, что сказал. Как говорится, время лечит. Поживем – увидим, может, и сами бригаду сколотим. Будем друг друга держаться. Не переживай, всё что сказал, останется между нами.
Да, такие вещи не забываются, тем более что наше полупреступное сообщество совсем не развалилось и планирует даже возродиться. Самое разумное – слинять и не отсвечивать как можно дольше. А с другой стороны, куда? Но если дела вести грамотно и, главное, делиться с Конторой, то всё не так и страшно, но головняк конкретный.
В середине августа позвонил Георг. Сказал, что он обустроился, всё в порядке.
- Пора наладить связь и думать о делах. Аспирант решил посадить тебя контейнеровоз, на австралийскую линию. Когда прибудешь в Мельбурн на теплоходе, встретимся, поговорим, всё обсудим. В общем, до скорой встречи.
Опять становлюсь моряком. В дело, конечно, не полезу. У меня совсем другие планы. А вот посмотреть на Георга, как он там развернулся, не помешает. Ведь конкретно ничего не оборвано, и парни, кстати, хотят знать, почему босс втихаря отвалил. Может быть, он снова что-то глобальное замыслил и теперь братву под свои знамёна собирает. Лично я в это не верю. Скорее всего, что-то у него там не так, и он хочет меня поднапрячь.
Получил сообщение, и на душе радостно, не забыто совсем недавнее прошлое. Что ни говори, а хорошего-то больше было. Он для меня всё равно, что старший брат. Я, наверное, буду всегда к нему относиться, как к брату, что бы между нами ни произошло.
Как всегда, сразу же после звонка Георга позвонил Аспирант и коротко провёл инструктаж. Мне следовало зайти в управление пароходства, найти какого-то Евгения Константиновича, который и решит все мои дела. Этот самый товарищ, которого я нашёл, оказался старшим диспетчером. Возрастом был чуть постарше меня, но при галстуке и очках, которые придавали ему вид крутого босса. Он был из деловых, воду в ступе не толок, сходу объявил, что через месяц на одном из контейнеровозов смена экипажа. Мне надо подойти в отдел кадров, в четвертую группу. Старший инспектор Владимир Анатольевич Кудряшов всё сделает, он в курсе.
И снова закрутилась моя трудовая деятельность. Прохождение медкомиссии, техники безопасности, сборы экипажа и ещё десяток таких же неотложных дел. И вдруг произошла неожиданная встреча, о которой я думал, что она когда-нибудь случится. Была бы скорость чуть выше, я ничего бы не заметил, а тут как раз пробка, в которой двигаешься, как черепаха. От вынужденного безделья я пялился по сторонам; мой взгляд выхватил знакомое лицо, которое я не забуду, наверное, до конца жизни. Зоя Абрамовна оживленно беседовала с двумя очень представительными мужиками в костюмах, при галстуках, в одинаковых лёгких летних плащах светло-серого цвета, небрежно распахнутых. Эти одинаковые плащи сразу навели на мысль, что товарищи не купили их, а получили за счёт какой-то коммерции, а может быть, в виде бонуса. Женщина тоже была в плаще, правда, кожаном. Решение созрело мгновенно, хотя и подумал, а зачем мне это надо, рано ещё в контакт вступать. Сейчас не испытываю к ней ни злости, ни ненависти. Скорее всего, задело её весёлое лицо, её беззаботное кокетство с этими мужиками. Через двести метров, втиснув машину почти на тротуар, я уже шагал в обратном направлении, нигде не видел крутой следачки. Свернула или села в машину? Иду прямо, полагаясь на интуицию. А судьбе было угодно, чтобы мы пересеклись снова и столкнулись так естественно, что если и захочешь, то вряд ли так получится. Я хотел уже было повернуть назад, впереди не мелькало никаких женских фигурок, и тут из магазина перед самым моим носом появляется Зоя Абрамовна собственной персоной. Конечно, сразу увидела меня, узнала и даже останавливается. Я стою в метре от неё и смотрю в упор. Она тоже не отводит глаз, страха в них ни капельки, я в этом разбираюсь, на ринге насмотрелся, особенно когда противник проигрывает, и всё с минуты на минуту может закончиться нокаутом. Да и перед началом боя гипнотизируешь соперника взглядом, старясь уловить его страх, гарантию твоей победы. А когда у тебя этих самых боев далеко за сотню, то ты умеешь улавливать такие моменты наверняка. Целую минуту мы смотрим друг на друга. Никто не делает шаг в сторону, не отводит взгляда. Наконец, женщина криво усмехнулась, брезгливо растянув пухлые губки.
- Боже мой, какая встреча. Надеюсь, совсем случайная, и ты не в роли мстителя.
- Случайно и не в роли.
- Это радует, а то я уже кричать хотела, звать на помощь.
- Это мне надо кричать о помощи. Я знаю, что собой представляет молодая, красивая женщина из застенков гестапо, усилиями которой, я чуть на тот свет не отправился.
- Ну прямо, на тот свет. У тебя просто буйная фантазия.
- Слушай, а тебя совесть не мучает?
- Почему она должна меня мучить? Ты здоров, выглядишь прекрасно, а у меня работа такая. Против вас, волков, ответные волчьи действия. А мою переломанную ногу ты не забыл случайно?
- Может быть, ты и права, у каждого своя работа, которую мы сами выбрали. Я просто по себе сужу. Если кого-то незаслуженно обидел, потом мучаюсь угрызениями совести.
Почему мы пошли рядом, не знаю, просто шли в сторону центра и всё. Никто из прохожих и не догадывался, какие смертельно непримиримые враги идут рука об руку. Такие молодые и красивые. Я знаю, что мне надо. А пока мусолю пустопорожнюю тему нравственности.
- Уж больно много вас, совестливых, развелось. Три миллиона преступлений в год. Не много ли? Тысячи таких, как ты, двуличных.
- Почему я двуличный?
- А потому. Со временем ты бы всё равно переметнулся. Так бы и шустрил на два фронта. Прикрывался бы формой и крутил свои дела. Тебя послушаешь, так ты овца безответная. А копни поглубже, в банде на первых ролях. Вот так-то, совестливый ты мой.
- Не понимаю тебя. Я кого-то убил, покалечил, ограбил? Ты знаешь это, вот только доказать не можешь? А тебе так хочется помочь людям восстановить справедливость. Из милиции я добровольно ушёл, меня никто не выгонял. Скажи честно, нас никто не слышит. Зачем убивать человека ради какой-то высокой цели? Лично меня за что вы приговорили?
- Вы, может, не убиваете и не грабите, но это пока вам никто не мешает, пока никто не встает на вашем пути. Вы совершаете многомиллионные и совершенно незаконные операции, которые приносят урон стране.
- Ты хоть поняла, что сейчас сказала? Страну ей жалко, аж слёзы душат. Ладно, мы преступники. А ты-то зачем преступление совершаешь? Зачем на себя грех вешаешь? Неужели за звёздочку на погоне? Вот этого я никак не пойму.
- Знаешь, дорогой, у меня был очень тяжёлый рабочий день, который продолжается и сейчас. Тебе интересно, любопытно, а я устала. Вот поужинаю в какой-нибудь забегаловке, и домой, спать. Хочешь продолжить беседу, завтра приходи ко мне на работу, там всё и обсудим. Сегодня мне просто обидно тратить свободное время на пустые разговоры.
- Это не пустые разговоры, дорогуша. Бывает, слово так в душу западёт, что его оттуда фиг выковыряешь. Не помню, чей рассказ из классики, так вот в нём палач из уголовников вешает политических. Ему там льготы за это определенные, блага, так сказать. А что, работёнка не пыльная. Петлю на шею накинул и лавку из-под ног выбил – минута, и все дела. Вот он петлю примеряет молоденькому революционеру, а тот так спокойно и вежливо спрашивает: «Тебе не жалко меня?» И всё – кончился палач, не смог больше на этом зарабатывать, к Богу обратился. В тюрьме полгода не могли найти исполнителя приговоров. А ты говоришь, пустые разговоры. Может быть, и ты одумаешься, и кто-то жив останется.
- Издеваешься? Ну, ну, наш роман ещё не закончен, самое лучшее ещё впереди.
- Вот в этом я уверен на все сто. Ни ты, ни твой начальник педер@стического вида из личной мести меня в покое не оставите. Ну как же, таких крутых профи переиграли. Кстати, могу угостить ужином, так сказать, в счёт твоего потерянного личного времени.
Женщина смотрит внимательно, думает мгновение. У неё свои планы, у меня свои. Кто кого переиграет? Думаю, что я, за мной финансовый потенциал. Я могу предложить ей деньги.
- А что, идея неплохая, с красивым мужчиной пообщаться на щекотливые темы, а то я всё одна и одна. Даже начальник не домогается.
- Ну и отлично. Право выбора ресторана за дамой. Где вы тут обычно питаетесь?
- А ты разве рестораны не посещаешь?
- У меня нет такой необходимости. Молодая красивая жена готовит отлично. Сама подумай, на фига мне общепит.
- Большое спасибо. Как можно так изощрённо обижать одинокую женщину, вынужденную питаться вне дома?
- Во-первых, мы с тобой не мужчина и женщина на романтическом свидании. Мы – противоборствующие стороны, имеющие каждая свой личный интерес. Во-вторых, я думаю, что тебя семья вообще не интересует. С твоими данными ухажёров хватает. Так что не надо прибедняться. Так где найдём приют на час-другой? Ты не стесняйся, я в средствах не ограничен.
- Кафе «Французское», в нём городская администрация обедает. Не даёт, так сказать, обслуге расслабиться.
- «Французское» так «Французское», мне без разницы, я по еде не тащусь.
- А по чему тащишься? Что любишь больше всего? Где твое слабое местечко?
- Нет у меня слабых мест, дорогая. Не за что меня зацепить.
- А любимая жена, которая готовит прекрасно?
- Я её люблю, можно сказать, души не чаю. А вот она относится ко мне спокойно. Как к надёжному партнёру, способному обеспечить ей безбедное существование. А случится непредвиденное, если я сгину, а ещё того хуже, по лагерям и тюрьмам пойду, любимая жена погорюет, сколько положено, с годик примерно, может быть, меньше, и снова выйдет замуж. Снова будет верной и любящей супругой. Так что и в этом вопросе я совсем не слаб.
- С чем и поздравляю. Можешь спокойно продолжать свою преступную деятельность.
- Почему преступную? Почему ты всё время переводишь меня в разряд преступников? Наверное, хочешь перед собой оправдаться? Может такое быть, Зоя Абрамовна?
- Если тебе не трудно, не называй меня так. Мне это неприятно.
- Как скажешь. Это, кстати, твоё слабое место.
- Не важно.
Продолжение следует... -----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук