«Зима, снова зима…» — подумал ещё не полностью проснувшийся Николай спустя пару минут, как утреннее ярко-желтое солнце с оттенком ещё вчерашнего розового заката ослепило его молоденькое и немного пухлое личико. Он никогда не любил вставать так рано: «Даже петухи ещё спят! — сонным голосом каждый раз бормотал Коля. – Дайте ещё минутку…» — и мгновенье спустя он опять проваливался в сладкие объятья Морфея. Этот фантастический мальчик, иначе его нельзя было назвать, который поражал каждого своим умом и сообразительностью, мог часами спать и ничего не делать. Но ничего не делать было нельзя – порядок есть порядок, и нарушать его нельзя. Коля это прекрасно знал, поэтому этим утром он неспешно, но постоянно что-то делая, начал выполнять утренние обязанности: встал, заправил кровать, оделся, причесался, умылся, собрал рюкзак в школу, и наконец, когда отголоски прошлой счастливой жизни были “оплаканы”, Николай приступил к современным “необходимостям” государственного (если не мирового) значения: проверка температуры; полное дезинфицирование тела, одежды, личных вещей; принятие курса горьких и немного кислых таблеток от чего-то и для чего-то (значение их Николай, конечно, не понимал, но с родителями он не мог спорить, а родители не могли спорить с государством). В свою очередь не он один так долго “прихорашивался” (все эти процедуры занимали от пятнадцати до тридцати минут), многие другие сотни тысяч оставшихся жителей города (раньше были миллионы) повторяли то же самое в одно и то же время, чтобы, как говорило правительство, «не было анархии и полностью исключить шанс заражения» (будто с этим нельзя попасть в «красную зону»). Но так или иначе, не сделать этого было нельзя – повсюду: во всех домах, во всех комнатах, во всех уголках — висели камеры слежения только потому, что граждане уже один раз “доигрались” со своим скептичным и безразличным отношением к угрозам планетарного масштаба.
Выполнив все дела личной гигиены, Николай надел костюм, который его родители чудом выкупили у какого-то давнего знакомого, упаковал рюкзак в герметичный контейнер, попрощался с родителями и нечаянно, по привычке, хотела попрощаться с Лазарем (так звали кота Николая, рыжий “пушистик”, вечно сопровождающий своего хозяина), но, к сожалению, это махание рукой влево-вправо было в пустоту. (Лазаря родителя взяли Коле, когда ему ещё не было семи лет, специально, “чтобы вместе росли”, но, как только наступила эпидемия, всех домашних животных пришлось выбросить на улицу – все думали, что животные активней переносят заразу). Николай открыл тускло-прозрачную шторку, герметично закрывающую входную дверь, прошёл внутрь и закрыл за собой единственное спокойное во всем мире место без всякой заразы и суматохи. Родители ласково, но волнительно помахали рукой сквозь полиэтилен, и Николай томной и слегка сонной походкой зашагал в сторону лестницы.
На лестнице его опять встретили камеры, Колька презрительно перевел на них взгляд и начал спускаться по лестнице. В этот день, как и неделю назад, он шёл вниз один. Для него это уже стало привычкой – одиночество и постепенное уменьшение людей буквально прямо на глазах. Артёмка слёг на больничный два дня назад, Андрей – три, Гоша – неделю… Словом, никто не возвращался после болезни в школу, абсолютно никто. Даже та девочка, Анастасия, что прилежно выполняла всю работу, все обязанности «по защите себя и окружающих», тоже попала в белую палату пару дней назад. Николая это сильно расстроило. Нельзя сказать, что чувства были невероятно сильными, но они были, а это в те дни – редкость. Анастаська, как он её называл, всегда помогала ему, его друзьям, да и всей школе в разных заботах. Она даже однажды помогла Николаю донести до дома пять галлонов спирта (как дезинфицирующее средство). Наверное, тогда он и начал проявлять к ней какие-то чувства. Даже стихи для неё писал, но к Насте, даже просто на глаза родителям, они не попали:
“Подобно утреннему свету,
Подобно утренним речам,
Ты в мир несёшь свою опеку,
Ты мир несёшь к его вратам!”
Конечно, двусмысленность его стихотворений иногда наталкивала на мысль, что он осуждает её, но в них был свой шарм.
Но вот уже Николай подошёл к парадной двери, на ручке которой находился небольшой аппарат – сканер температуры. Коля поднес руку… Зелёный – можно проходить. Он взялся за ручку своими руками в перчатках, почти полностью лишающих чувствовать какие-либо прикосновения, и толкнул дверь от себя.
Яркие отблески от снега ненадолго ослепили его, зрение немного помутилось, но через пару секунду Николай был уже как новенький, точнее, как старенький – такой же сонный и такой же грустный. Грустным он был, не потому что ему надо идти в школу в такое прекрасное ранее зимнее утро – он грустил от вида улиц, от того, что стало с прежде прекрасным и радостным местом. Повсюду опять же свисали камеры, мельтешили патрульные машины, какие-то тени мелькали по дворам, видно, скрывались, это были или “бескостюмники” (люди, у которых не было костюма), или больные, что просто боялись попасть на чьи-либо глаза, боялись попасть в больницу. Коля понимал таких людей, которые случайно заразились, потом услышали новость, что всех больных “сжигают”, хотя это неправда (наверное). И теперь вот они будут вечно бегать от патруля, лекарства-то нет…
Николай шел медленно, у него было целых двадцать минут, чтобы дойти до школы. Он рассматривал голые деревья, лежащий на них снег, серый пейзаж больного города – рай для пессимиста. Неожиданно из подворотни вылетел прямо на него какой-то человек, причем без костюма. Николай отпрыгнул в сторону, но незнакомец в чёрном пальто схватил его за рукав и начал рвать к себе (да-да, не просто тянуть, а прямо рвать). Николай из-за всех сил пытался вырваться, но только сильней растягивал костюм. Ещё чуть-чуть и защитная оболочка, скрывающая его от безжалостного правосудия и белого больничного света, порвётся. Но из той же темной дыры на улице выбегает патруль. «Стой! Отпусти мальчика, живо!» — крикнул один из бравых полицейский, в стилистически раскрашенном костюме, подобно полицейской машине. «Нет! Нет! Я просто хочу попасть домой! У меня там дочка! Она… Она…» — начал задыхаться «бескостюмник». Неожиданно хватка ослабла, и незнакомец упал на землю – обморок. Один из патрульных подошёл к мальчику, другой – к лежащему на земле телу. «Ты в порядке? Он тебе ничего не порвал?» — серьёзно спросил офицер. Николай ответил отрицательно, потирая плечо. «И славно, иди в школу и держись подальше от темных мест, а то и не такое может случиться…» — офицер задумался, поворачивая голову в сторону незнакомца. Коля поблагодарил своего спасителя (ну, а кого ещё благодарить?) и заторопился в школу, а то уже с такими приключениями у него оставалось всего пять минут до «время прибытия».
Хотелось бы разъяснить ситуацию: если человек не успевают по графику в то, или иное, место, или его нет больше пяти минут в поле зрения камер, то он автоматически появляется в «жёлтой зоне» (подозрение на заражение вирусом); если же он не появляется ещё пятнадцать минут, то он переходит в «красную хону» (заражение вирусом). Люди не в зелёной зоне подвергаются дезинфекции и полному осмотру, если же ничего не обнаруживается, то человека отпускают со штрафом, равным половине месячной заработной платы человека (дети тоже получают штрафы, они равны такой же сумме, но с одним условием – если ребёнок ещё раз получит штраф (всего два раза), то его отправляют на воспитание в кадетский корпус, а родители должны выплатить штраф, равный трем месячным зарплатам обоих родителей). А если же у человека находят заражение, его отправляют в больницу… К сожалению, что происходит в больнице — остается в больнице.
Николай в последнюю минуту успел отсканировать свой пропускной на турникете и зашёл в шлюз через шторку, но уже большего размера. Потом обычные условия продолжения пути в школьный класс (у каждого класса свой кабинет): дезинфекция, сканирование на заражение, повторная дезинфекция и снятие костюма, получение личных вещей после дезинфекции. Коля немного нервничал из-за утренней ситуации, но прибор показал зелёный свет. Николай снял костюм, надел рюкзак, неожиданно почувствовав его вес, и пошёл к своей аудитории.
Класс располагался на четвертом этаже (на последнем этаже школы). Коля шёл по коридору, увешанному камерами, потом по лестнице, где в каждом углу тоже висела маленькая полукруглая камера. «Нельзя что ли без них?!» — тихо с отвращением сказал Николай, хотя прекрасно знал, что, если бы не эти камеры, никто бы не выжил или было бы только хуже. Он наконец-то добрался до класса, и камеры сменились на глаза преподавателя в костюме и ещё трёх последних учеников, сидящих за стеклом. Николай с ними не общался раньше – сам по себе был – а сейчас, даже если бы хотел, не смог бы – они находились в жёлтой зоне. Почему же их ещё не проверили? Потому что людей много, а работником медучреждений мало. Очередь.
«Привет, Коля! И так, ребята, нам тут пришёл восхитительный подарок от… Угадайте от кого? От Анастасии!» — у Николая сердце ушло в пятки. «Как? Никто же и никогда…» — бешеное количество вопросов и такое же нескончаемое количество мыслей терзали голову Николая. И тут в аудиторию на коляске въезжает какой-то объект три на полтора метра. В толщину он был около трёх сантиметров. «Никогда не угадаете, что она нам передала!» — ехидно, конечно же, пытаясь подбодрить четырёх здоровых, а значит, живых, учеников, восклицал учитель. И вправду сложно даже предположить, что может скрываться под тяжёлой накинутой сверху тканью. Проходит несколько секунд, и преподаватель сбрасывает преграду на путь интереса и страсти секретов. «Картина!» — торжественно крикнул учитель.
«Картина… Художница чертова!» — радостно пошутил Коля то ли с чувством восторга, то ли с облегчением. Картина правда была восхитительна. Она изображала купол, в котором находились счастливые люди под присмотром “жизнерадостных” камер, а за куполом была непроглядная темнота, а из темноты, из того неизвестного мрака торчали руки. Разлагающиеся руки больных, что не успели спастись под куполом. Бедные, обреченные на вечные мучения руки. Николай внимательно рассматривал картину с самого верха до самого низа. И вот, когда “сканирование глазами” картину было почти завершено, он увидел подпись, написанную каллиграфическим подчерком: «Анастасия». И тут Николай смутился… Настя часто давала ему списывать домашние задание. «Это не её почерк…» — хотел сказать Николай, но лишь невнятно промычал.
«Ладно, начнём же учиться!» — всё так же радостно и задорно говорил учитель, но даже у него в голосе проскакивали нотки сомнения и печали.
Урок проходил безмятежно и нарочито спокойно: никакой шумихи за окном, как это часто было (когда патруль ловил каких-то “бегунов”), никакого смеха со стороны задних парт (может, потому что и на задних партах теперь было не так уж и много учеников), дети записывали всё, что им говорил учитель… Рай, а не урок. Но что-то точно выбивалось из привычного распорядка дня – картина. «Зачем её только привезли? — подумал Николай, нетерпеливо желая узнать суть подобной пропаганды, по-другому он её и не мог назвать. – Может, в других школах что-то произошло – бунт или саботаж… Ага, революция из трёх недорослей!» — веселый диалог складывался с самим с собой у Коли, но ни к чему существенному он не привел.
«Итак, дорогие учащиеся, — начал профессор, – урок подходит к концу! Прошу, достаньте свои дневники и запишите домашнее задание!» — бодро проговорил учитель и отвернулся к доске, чтобы записать короткое и даже необязательное задание, ведь никогда не знаешь, сколько вернется на следующий день. Раньше было целых тридцать молодых здоровых и радостных детей, теперь же осталось четверо везунчиков, из которых три вряд ли придут на следующий урок.
«Было тридцать – остался один…» — думал про себя Николай, не замечая того ужаса, что происходил у него за спиной. «Николай!» — громким испуганным голосом крикнул учитель. Коля обернулся и увидел, как те трое “жёлтых” ни с того ни с сего начали падать поочерёдно на пол, корчась от боли. Их стон, проносившийся по всем уголкам гигантского здания, был слышен на всю школу, всем классам, всем ученикам. Спустя пару секунд агонии из этих бедных учеников вырвись струи желчи и утреннего завтрака. Всё стекло было покрыто толстой пленкой мерзкой субстанции.
Николай и учитель отошли в сторону. Профессор, как настоящий представитель знаний и защиты, спрятал последнего ученика за свой костюм. «Не бойся, они не выйдут из-за стекла», — прошептал учитель, ни на мгновение не отрывая глаз от желто-зелёной стены. Патрульные, медработники прибыли вовремя, точнее, как смогли – три недвижных тела уже мирно лежали с открытыми и мокрыми от слёз глазами. «Ну как там?» — дрожащим голосом спросил учитель. Ответ был на столько же страшным, на сколько и успокаивающим – мертвы.
Николая отпустили домой раньше положенного, списав на чрезвычайную ситуацию, которая не входила в обязанности ученика и представляла собой исключение из правил. Он просто не мог поверить, что такое количество невезения может случиться за пару часов. Весь путь домой он дрожал, его тело полностью пронизывал озноб, его глаза безумно бегали на каждый услышанный им шорох. Но приключения ещё не закончились.
Подходя к дому Коля увидел тело в чёрном пальто… «Но… Как?» — Николай просто не мог подобрать слова, чтобы выразить то непонимание, которое обуяло его поток мыслей. «Его не убрали, не взяли с собой в больницу?! Хотя бы в участок отвезли!» — почти крича, возмущался про себя мальчик в костюме. Тут тело начало двигаться. Коля отпрянул назад, пытаясь не упасть в обморок от страха. Мужчина повернул голову. Потом, пытаясь привстать, упал и перевалился на другой бок лицом к Коле. Неожиданно испуг прошёл, мальчик больше не боялся этого незнакомца (хотя по сути они уже и не совсем незнакомые люди друг другу). У мужчины на руках сидел рыжий пушистый котёнок. Маленький комочек светлого счастья, единственного оставшегося в этом мире. Незнакомец посмотрел на Николая и прошептал из последних сил: «Раз он возродился, то и мы сможем…». Тело снова стало неподвижной частью улицы. А котёнок, благодарно лизнув холодеющий труп, подбежал к Николаю. Коля аккуратно подобрал милое пушистое создание, с такой же осторожность погладил его своей перчаткой и ощутил мягкую шёрстку зверька. «Раз ты смог, то и мы сможем…»
________________
© Автор: Ярослав Лемешев
Опубликовано автором на сайте Литра.Онлайн.
Подпишитесь на наш канал, чтобы в вашей ленте ежедневно появлялись новые авторские произведения современных писателей!
___________________
#литра #литература #стихи #чтение #поэзия #проза #рассказ #современная проза #современная поэзия #литературный клуб