Здравствуйте, товарищи!
Сегодня мы опять поговорим о самой обсуждаемой на сегодняшний день болезни – COVID-19. Представляю Вашему вниманию протокол своего разговора с моим давним и очень хорошим другом – Джессикой Ричмонд (в девичестве Бренер).
Мы познакомились в 2002 году в Техасе, в Колледж Стэйшоне; я в это время учился в аспирантуре университета Texas A&M, а Джессика заканчивала бакалавриат по медицинской подготовке. Мы дружим с того времени. Джессика родилась в восточном Техасе и всю свою жизнь прожила в этом прекрасном штате. По окончании бакалавриата она обучалась в Техасском университете (медицинское отделение) в Гальвестоне (Техас).
В итоге она закончила обучение и получила специальность Ассистент Врача (Physician Assistant – PA). Ассистент врача (https://en.wikipedia.org/wiki/Physician_assistant) – это медицинский работник, который работает под руководством врача в любой области здравоохранения. Ответственностью руководящего врача является обучение ассистента в своей области.
Джессика сначала работала в раковом центре МД Андерсона в Хьюстоне, а затем переехала в Колледж Стэйшон, где она работает в госпитале Baylor Scott&White (https://www.bswhealth.com/physician-assistant/jessica-richmond)
Таким образом, Джессика уже 17 лет работает ассистентом врача в больницах. В своей практике она столкнулась с большим количеством людей, болеющих COVID-19 и мне было очень интересно послушать её мнение о различных вопросах, связанных с этим заболеванием. Прежде, чем перейти к нашему разговору, хотел бы подчеркнуть, что я просто пытаюсь понять и показать вам точку зрения обычного американского медицинского работника, своего друга, в искренности и не ангажированности мнения которой я абсолютно уверен. Сразу хотел бы сказать, что я категорически не согласен со многими суждениями Джессики (например, вакцинация детей, по крайней мере моих, для меня категорически неприемлема). Тем не менее, хотелось бы сохранить критичность мышления и хотя бы уметь слушать и слышать различные точки зрения, особенно если человек руководствуется единственной целью – вылечить пациента. Разговор проходил на английском. Здесь вы читаете перевод в моём исполнении. Если вы хотите получить оригинальный файл на английском, дайте знать в комментариях; я отправлю вам его по электронной почте. Итак, начинаем:
Джессика, ты сталкиваешься с большим количеством пациентов с диагнозом COVID-19?
- Да.
- Опасно ли это заболевание?
- Да.
- Оно опасно для всех людей или только для определённых категорий пациентов, например, для людей в возрасте?
- Возраст исключили из списка факторов риска. Даже 90-летний человек при отсутствии других проблем не входит больше в группу риска. Люди с высокой вероятностью тяжёлого протекания болезни (а под тяжёлым протеканием болезни мы подразумеваем попадание в больницу и увеличенный риск смерти) – это онкобольные, лёгочники, сердечники, пациенты с болезнями желудочно-кишечного тракта… В целом люди с теми или иными хроническими заболеваниями относятся к категориям риска. Также беременных мы относим к группе риска. Список факторов, которые приводят к тяжёлому протеканию COVID постоянно растёт.
- Крепкий, здоровый молодой человек должен бояться заболеть COVID-19?
- Пока не появилась Дельта мутация риски тяжёлого протекания COVID-19 у молодых людей были крайне низкими. Когда люди стали болеть Дельтой во-первых многим людям потребовалась госпитализация и стали тяжело болеть и умирать 20-30-летние пациенты. Особенно тяжело смотреть как умирают люди, у которых есть маленькие дети. На этой неделе у нас была смерть от COVID-19, так что мне кажется значительное количество людей входят в ту или иную группу риска.
- Мы живём с COVID-19 уже более двух лет, так что наши знания о нём должны быть достаточно глубоки; почему это заболевание опасно? Чем оно отличается от Гриппа? И, кстати, опаснее ли оно Гриппа?
- Оно очень сильно отличается от Гриппа. Когда к нам в больницу ложатся люди с Гриппом, обычно у них проблемы с дыхательными органами (им бывает тяжело дышать). Почти всем бывает нужен кислород. С COVID-19 также много пациентов с респираторными проблемами, но также много пациентов с другими проблемами, например, тромбы (у меня была молодая пациентка, которую убил оторвавшийся тромб; у неё не было проблем с дыханием). В отличие от Гриппа люди могут поступать в госпиталь с чем угодно. И Грипп не настолько летален. В 2019 году от Гриппа в США умерло 30 000 людей, а за время эпидемии COVID-19 от этой новой болезни умерло уже 900 000 человек.
- Понимаем ли мы почему этот вирус столь опасен?
- Это новый вирус для человечества. Этот штамм новый. Наша иммунная система с ним не знакома. Мы как дети в детском саду, которые поначалу постоянно болеют, потому что их иммунная система ещё не знакома с вирусами. То же самое и наш организм сейчас – для него это новый вирус.
- Но дети же не умирают от вирусов, которые они цепляют в детских садах. Почему этот вирус настолько опасен для нас?
- Дети легко переносят подобные заболевания. У меня был коронавирус во время Рождества. Мне не потребовалась госпитализация, но в течение 2-х недель я чувствовала себя очень плохо. В то же время мои дети, которые тоже им болели немного кашляли и сморкались, но продолжали носиться по дому и играть в свои игры.
- Понимаем ли мы сегодня как лечить это заболевание? Есть ли устоявшиеся, работающие протоколы лечения COVID-19?
- Думаю мы пока не понимаем как правильно лечить его. У нас есть протоколы, которые меняются в течении эпидемии. Например, вначале мы давали пациентам с COVID-19 гидроксихлорохин.
Было предположение, что возможно он поможет, других вариантов на тот момент не существовало, мы и давали этот препарат, так как риски побочных эффектов у него очень низки. Его применение себя не оправдало и мы перестали его давать. Затем мы стали лечить пациентов Ремдесивиром (противовирусный препарат). Опять же были данные, которые говорили о его возможной пользе при лечении COVID-19. Однако, теперь мы знаем, что он не помогает и мы его больше не прописываем.
Моноклональные антитела помогали. Они блокируют репликацию вируса. К сожалению их очень тяжело достать, так как все хотят видеть их у себя в домашней аптечке на случай заболевания COVID-19.
- Моноклональные антитела – это антитела людей переболевших COVID-19, которые сдают свою кровь?
- Нет, но то о чём ты говоришь мы тоже пробовали и этот вариант также оказался не сильно эффективен. Подводя итоги, хочу сказать, что мы пробуем всё, что имеет шансы быть эффективным средством, если у него нет серьёзных побочных эффектов и перестаём использовать это лекарство, если оно показало свою неэффективность. На сегодняшний день мы лечим пациентов стероидами и гормонами. В госпитале они пока показывают свою эффективность в комбинации с кислородом и размещением пациентов в положение лёжа на животе. Но это, я уверена, не окончательный протокол. Исследования продолжаются. Мы со своей стороны делаем всё от нас зависящее, чтобы спасать пациентов.
- Пациенты, поступающие в больницу с COVID-19 сейчас умирают чаще или реже, чем раньше?
- Непростой вопрос… Омикрон менее летален, чем предыдущие штаммы. Дельта был гораздо опаснее. Так что разница в штаммах играет существенную роль. Я сейчас выскажу непопулярную мысль (хотя среди медиков она распространена): вакцинированные попадают в больницу гораздо реже, чем не вакцинированные. Большинство больных COVID-19 в нашей больнице сейчас – не вакцинированы.
- То есть Дельта пока самая опасная мутация?
- Трудно сказать, потому что это сейчас мы хорошо разбираемся в штаммах COVID, а в начале мы не имели таких аналитических возможностей, но Дельта конечно же был серьёзной проблемой.
- Как эпидемия COVID-19 влияет на пациентов с другими заболеваниями?
- Получить медицинскую помощь тяжело. Госпиталя перегружены. Нам приходится лечить больных в отделениях неотложной помощи, часто прямо в коридорах. Нередкое явление, когда пациенты вынуждены лежать в отделениях неотложной помощи по несколько суток, так как все койко-места в больнице заняты. Отделение неотложной помощи предназначено для спасения жизни, но оно не оборудовано для оказания помощи людям, которым надо лежать с кислородной маской. Они должны быстро оказать помощь и определить пациента в соответствующее госпитальное отделение или отправить пациента домой. Теперь отделения неотложной помощи также переполнены и они не могут оказывать адекватную помощь новым пациентам, которым эта неотложная помощь нужна. Также врачи, которые ведут обычный поликлинический приём вынуждены помогать нам в госпитале, потому что мы не справляемся и без необходимой помощи оказываются больные, которым нужна просто поликлиническая помощь. Людям отказывают в плановых операциях, особенно страдают сердечники, потому что операции на сердце требуют, чтобы после них восстанавливались в отделениях интенсивной терапии, а они переполнены. Мы постоянно ощущаем нехватку медицинского персонала.
- Итак в США сейчас нехватка медицинского персонала. Что в связи с этим делает правительство?
- Они платят медсёстрам огромные деньги, чтобы они разъезжали по разным госпиталям в стране. Медсёстры бросают текущую работу и едут туда, куда им говорят. На такой работе их зарплата вырастает в 4 раза. У нас в госпитале тоже такие работают. Они прекрасно обучены, но так как они не отсюда, они не могут знать все «ходы/выходы». Это приводит опять же к замедлению работы. И конечно же врачи… Не могут же вдруг появиться тысячи новых врачей.
- Обсуждается ли вопрос об увеличении количества медицинских институтов?
- Создание медицинского института требует огромного количества времени и средств. Это – не выход.
- Давай поговорим о вакцинах и вакцинации. Какие вакцины доступны в США? Каков принцип их работы?
- У нас одобрены 3 вакцины. М-РНК вакцины (M – значит messenger – гонец) проникают в клетку, но не проникают внутрь ядра (где находится ДНК). Эти РНК заставляют твою клетку синтезировать белок шип (составная часть коронавируса). Итак, твой организм синтезирует белок шип, а иммунная система формирует антитела в ответ на этот инородный белок.
Это принцип работы вакцин от компаний Moderna и Pfizer. Ещё одобрена вакцина от компании Johnson and Johnson. Это более традиционная вакцина на подобии вакцин от Гриппа. Она основана на аденовирусе и вносит в твой организм вирус, который не может размножаться. Johnson and Johnson берёт кусочки коронавируса, сажает их на аденовирус, инъецирует это в твоё тело и опять же иммунная система в ответ на это генерирует антитела против инородного тела.
- Достаточно ли эти вакцины изучены? Их тестирование прошло по правилам?
- Были многочисленные споры на эту тему. Тогда эти вакцины были новыми. Сейчас я не знаю, существуют ли более распространённые вакцины. Более 500 миллионов доз было введено людям. Я понимаю людей, которые высказывали свои сомнения вначале, хотя начальная группа людей для клинического исследования – 50 000 человек – была достаточно велика. Также люди не понимали, что МРНК технология существует достаточно давно, например, Moderna изучала МРНК вакцины против Гриппа (правда попытка была неудачная). Теперь же огромное количество людей были вакцинированы и мы видим очень незначительное количество серьёзных побочных эффектов. Я считаю эти вакцины безопасны.
- Ты сама вакцинирована?
Две дозы Pfizer и бустерная вакцина.
- Правда ли, что в соответствии со статистикой VAERS (Vaccine Adverse Event Reporting System - Система по контролю побочных эффектов от вакцинации) количество побочных эффектов после вакцинации в сравнении с прошлыми годами (когда людей не вакцинировали от коронавируса) резко выросло?
- Так как выросло количество вакцинируемых, конечно же мы имеем больше побочных эффектов. Мы уже довольно неплохо знаем каких побочных эффектов ожидать от вакцинации. Основной самый распространённый побочный эффект - миокардит. Наиболее характерен этот побочный эффект для молодых людей в возрасте до 30 лет. Вероятность миокардитов у этой группы населения после вакцинации возрастает в 3 раза. При этом заболевание COVID-19 также увеличивает риск миокардитов, но уже в 18 раз. При том, что мы видим повышенный риск миокардитов у вакцинированных, я не встречалась в своей практике ни с одним летальным исходом от миокардита. Один человек попал к нам в госпиталь с миокардитом после вакцинации и перенесённого COVID-19 (так что я не знаю из-за COVID-19 у неё был миокардит или из-за вакцинации). Мы понаблюдали за ней сутки и выписали на следующий день.
- Резюмируем: ты считаешь, что риски осложнений после COVID-19 выше, чем риски осложнений после вакцинации от COVID-19?
- НАМНОГО ВЫШЕ!
- Идём дальше. У тебя были вакцинированные пациенты, которые потом тяжело болели COVID-19?
- Из всех вакцинированных пациентов, которые поступили в госпиталь с диагнозом COVID-19, я могу вспомнить только одного человека, который скончался. Ему было за 70, он был в хорошей форме, но у него был диабет, что, как мы знаем, является фактором риска. Однако, мы знаем, что вакцина не даёт 100 % гарантию от летального исхода (только 96 %) и это соответствует моему опыту: большинство смертельных исходов происходит с не вакцинированными пациентами. С новым штаммом (Омикрон) я кладу больше людей в больницу. Только один из них был вакцинирован, а затем ревакцинирован. Так теперь рекомендовано вакцинироваться и ревакцинироваться.
- Большое количество людей не согласны вакцинироваться. Среди твоих друзей тоже много людей, которые не одобряют вакцинацию?
- Да. Они звонят мне, спрашивают совета, а потом начинают спорить. Я с удовольствием дам совет и выскажу свою аргументацию, но они потом целенаправленно ищут ошибки в моих рассуждениях. Зачем тогда спрашивать моё мнение?!
- Почему же так происходит? Американцы, насколько я знаю и помню, довольно дисциплинированный народ. Они следуют рекомендациям особенно медицинским.
- Соцсети имеют огромное влияние на общественное мнение. Если начинаешь интересоваться COVID-19 в интернете, то тут же тебе предложат как минимум 2 точки зрения. Официальную, основанную на статистике CDC (Center for Disease Control and Prevention) и альтернативную. При этом альтернативную точку зрения не обязательно основывать на результатах научных данных. Её можно основывать просто на высказываниях или рассуждениях «специалиста», который даже может выдавать себя за врача при этом врачом не являясь, и это сбивает людей с толку. При этом не вакцинирующиеся люди искренне переживают за своё здоровье, но я считаю, их страхи не обоснованы; у них недостаточно проверенной информации.
- Суммируем: взрослые люди должны быть вакцинированы?
- Каждый взрослый должен быть вакцинирован.
- Как насчёт детей?
- Насчёт детей я не настолько убеждена, хотя своих троих детей я вакцинировала (им всем больше 5 лет). Но дети редко тяжело болеют COVID-19. Тем не менее, я считаю вакцины достаточно безопасны для детей старше 5 лет. Повторюсь, вероятность детей заболеть COVID-19 тяжело – очень низкая, но они могут быть разносчиками заболевания и поэтому я не вижу причин не вакцинировать их, так как это снизит риски заражения остальных людей.
- Давай рассмотрим мой случай: я не вакцинирован от COVID-19, но я болел им. Должен ли я вакцинироваться?
- Естественное заболевание готовит твою иммунную систему лучше, чем любая вакцина. Однако, уровень антител, образовавшихся от вакцины или от перенесённого заболевания постепенно падает. Поэтому сейчас рекомендуется вакцинироваться через 90 дней после перенесённого заболевания.
- Давай поговорим о врачах с альтернативной точкой зрения на COVID-19 и вакцинацию.
- Самый известный из них – доктор Мэлоун (https://www.rwmalonemd.com/).
Однажды, тяжело больная COVID-19 дала мне документ, в котором она говорила, что при её лечении я должна следовать рекомендациям доктора Мэлоуна и, если я не буду им следовать и она умрёт, она просит свою семью вызвать полицию и предъявить мне обвинения в преднамеренном убийстве. Такие пациенты боятся вакцины гораздо больше, чем они боятся COVID-19. Они уверены, что врачи участвуют в различных заговорах. Они не доверяют никому, кроме определённых людей, которых они видели только в YouTube. Это очень обидно: я не работаю на государство, я не работаю на фармкомпанию, я не зарабатываю на вакцинации. Я работаю в госпитале и хочу лечить людей, тем не менее градус недоверия в обществе настолько высок, что люди боятся, что я вколю им вакцину, хотя это не входит в круг моих обязанностей.
Такие пациенты настолько уверены в лекарствах, которые доказали свою неэффективность, а некоторые из этих лекарств (например, гидроксихлорохин) мы применяли в начале пандемии. Я была бы рада, если бы они работали, было бы так здорово, если можно было бы дать пациенту гидроксихлорохин и он бы выздоровел.
- Хорошо. В конце хотелось бы задать личный вопрос не связанный с COVID-19. Я не живу в Америке уже 15 лет. Каждый год я навещаю своих родителей в Далласе, но это не эквивалентно проживанию в США. Мне кажется, что страна меняется в худшую сторону. Хотел бы услышать твоё мнение на этот счёт.
- Я согласна. Общество очень поляризовано. Люди убеждены в своей правоте по тем или иным вопросам при том, что они не являются специалистами в этих областях. Допустим мне надо построить дом. Я же не смогу получить в соцсетях информацию о строительстве, а потом самостоятельно возвести дом. Вместо этого я пойду к специалисту, и он построит мне жильё. При этом развелось огромное количество «экспертов» в медицине и науке и люди считают, что они самостоятельно могут сделать правильный выбор для своего здоровья, основываясь на собственных «исследованиях». А эти «исследования» они проводят, копаясь в соцсетях или просматривая ролики на YouTube. После этого они считают себя специалистами в области общественного здоровья, вакцинации и любых других областях, которые для них важны. И это очень обидно, потому что я переживаю за людей, я не хочу, чтобы они болели.
Политический климат очень изменился. Люди должны обладать здоровым скептицизмом по отношению к правительству, но теперь страх и недоверие к правительству настолько сильно, что они начинают распространяться на людей, которые стараются помочь.
P.S. Ещё раз прошу моих читателей не воспринимать данное интервью как пропаганду чего бы то ни было. Но, как и говорил вначале, ознакомиться с точкой зрения не ангажированного медика интересно и полезно.