Ох уж эта нашумевшая история с увольнением учительницы. Представляете, в 2022 году увольнять за чтение стихов антисоветских авторов!
Не представляете? Правильно делаете!
Однако, как водится в таких случаях, за накруткой эмоций вокруг хайповой темы скрывалась банальщина: не учительницу, а библиотекаря; не увольняли, а сама ушла; а ушла потому, что «не могла смотреть, как детей учат идиотизму под названием патриотизм». Да-да, хейпожорка оказалась упоротой либердой.
И не за Хармса и Введенского, а за самовольство и срыв занятия.
А посмотрите, как осторожно освещает вскрытые факты та самая "либерда".
Естественно, никаких запретов в нашей стране на свободно печатаемых Хармса или Введенского быть не может, в принципе, тем более в гимназии с углублённым изучением русского языка и литературы, где того же Хармса свободно читают младшеклассники и изучение, как минимум, Введенского должно вообще входить в программу. Скорее запретят Маяковского и Демьяна Бедного.
Что же получается:
Один такой случай произошёл в декабре - её поставили заменять урок истории. Тема урока была "Битва под Москвой", но Серафима самостоятельно сказала что-то типа "Это вы сами почитаете, это скучно и неинтересно, давайте лучше повеселее, Хармса например почитаем".
Не уверен, что про битву под Москвой правда, сама Серафима Сапрыкина утверждает, что только опубликовала ролик со чтением стихов Введенского в день памяти защитников Отечества, что само по себе немного странно, а сам урок состоялся раньше.
Сложно без доступа к программе занятий и прочей документации, свидетельских показаний всех сторон судить. Но у нас есть подробные свидетельские показания "пострадавшей"
Что Серафима возможно самостоятельно сменила тему урока мы можем узнать из её интервью. Причём интервью, данным ею вполне себе либеральным СМИ, в "честности" которых сомневаться, как бы, не принято.
— Почему темой урока стали именно обэриуты?
— Я писала диссертацию о религиозных образах в творчестве обэриутов в магистратуре философского факультета СПбГУ. Я давно в этой теме и хотела об этом рассказать детям. Но это не был какой-то отдельный урок. У меня была программа занятий. Первый урок — о поэтах Серебряного века, потом — обэриуты, потом — занятие, посвященное поэтам-стадионникам, Бродский, а в конце — современная литература. Но в этой программе, к сожалению, я дошла только до второго урока. Программа была официально утверждена и согласована с моим непосредственным руководителем, завучем по воспитательной работе Татьяной Николаевной Голербах.
Я решила вот с такой стороны подойти к изучению Достоевского, с которой дети еще не знакомы. И собственно, я говорила о Достоевском пол-урока и о личности капитана Лебядкина, мы читали эти стихи, очень смеялись. Таракан попал в стакан, полный мухоедства — ну это же удивительно. А потом обэриуты, такое ощущение, что будто подхватили эту традицию, я рассказывала об этом.
...
И под конец, да, мы читали стихотворение Введенского, потому что это десятиклассники, они уже там изучают Достоевского, понимаете, герои Достоевского, это же очень часто кто — убийца, Соня Мармеладова, профессию ее вспомним, Свидригайлова-педофила вспомним, и много-много другого, то есть дети к шок-контенту, который производит русская литература, вполне себе готовы.
Ох ты ж! Надо же было заранее определиться, это был запланированный урок из цикла о поэтах конца XIX - начала XX века, или отвлечение от главной темы про Ф.М, Достоевского. Ну, это как бы совсем противоположные вещи, и свидетельствуют о поиске нашей дамой наиболее правдоподобного обьяснения своему косяку по отходу от школьной программы. Потому что проверить, был или не был целый курс о поэтах конца XIX - начала XX века легко, а обвинить в привлечении обэриутов к рассказу о творчестве Достоевского уже сложно.
О том, что дама "придумывает" (не будем говорить, что врёт до решения суда) свидетельствует её рассказ об автобиографии, где забыть или перепутать события последнего полугодия очень сложно.
— Как долго вы работали в 168-й школе?
— Я устроилась туда в конце августа 2021 года. Школа искала заведующего библиотекой, они увидели мое резюме на рекрутинговом сайте, и оно им понравилось. Директор позвонила мне и сказала, что школа очень во мне заинтересована. На собеседовании она объяснила, что у них провисает литературный сектор и занятия по внеклассному чтению, которые я могла бы проводить как заведующая библиотекой, очень нужны. Когда я пришла устраиваться на работу, оказалось, что без библиотечного опыта или библиотечного образования взять меня на ставку заведующей нельзя. Тогда меня приняли как педагога-организатора и добавили 0,25 ставки библиотекаря.
- Депутат Боярский, если я не ошибаюсь, выступил почти сразу после вашего поста с разоблачительным сообщением, что вы не педагог, а библиотекарь, я запомнила.
- Вот это да, представляете! Я же написала, что я педагог-организатор. Какой я библиотекарь, у меня нет библиотечного образования, я не была заведующей библиотекой, 0,25 ставки библиотекаря это мне директор прибавила, чтобы я могла литературной какой-то деятельностью заниматься на самом деле.
Ой, как же так? Только что была фактическим заведующим библиотекой без образования и формально педагогом-организатором, и за три дня стала педагогом-организатором с дополнительной ставкой библиотекаря.
Надо тщательнее готовиться и не менять показания на ходу, а то палево.
Но может быть мы посмотрим на моральный облик борца с 1937 годом в стране с победившим антисталинизмом.
– И все-таки вы уволились.
– Я больше не хотела дышать этим воздухом. И не хотела больше смотреть на этих прекрасных детей, которых учат этому идиотизму под названием патриотизм, где они говорят, что эти поэты – враги.
Вот так, мы с вами занимаемся идиотизмом, если любим свою Родину и желаем ей развития и процветания людям, её населяющим, если мы готовы защищать свою Родину. А что тогда не идиотизм?
А вот что:
А больше всего на свете я хотела бы работать в «Мемориале»* (организация, признанная Минюстом РФ НКО-иноагентом, ликвидирована решением Верховного суда РФ в декабре 2021 года. — Прим. ред.), чтобы память о репрессированных людях не терялась. Но «Мемориала»* больше нет.
Я бы хотела работать в "Мемориале", но его закрыли. Мне бы найти что-то вроде "Мемориала", я пошла бы хоть волонтером без денег.
Удивляет ли вас, что в интервью от 10 февраля нет упоминания о "Мемориале"? Меня нет. Видимо, подсказали не палиться.
А вот высказывания о директоре из комментариев под постом:
"Старая тупая м*азь", "провонявшая нафталином маразматичка", "Старую клячу на пенсию 8000, пускай радуется", "у этой бабки Светланы уже глубокий старческий маразм", - вот не самые крепкие высказывания в адрес "карги".
Пост Серафимы пробил некое общественное дно. В основном ругань касалась возраста "старухи", а эйджизм вылился в пожелания. Пожилого человека предлагалось "гнать ссаными тряпками", прозвучал призыв "на фонарь" и более сильные высказывания, вроде: "Это не женщина. Это не человек. Вешать. Как вешал ее фюрер Сталин".
В том числе самой Серафимы:
"Она постоянно забывается, ничего не помнит. Не ставлю диагнозов, но по слухам у неё Альцгеймер. Мне было жалко её. А теперь не жалко".
"Учителя там хорошие, но все кровожадно мечтают о её почётной кончине. Так как иначе она не уйдёт".
"Я хочу, чтобы эта старуха вывалилась из окна, прости Господи".
Весьма либерально, не находите?
Что интересно, первое интервью было взято 7 февраля, на следующий день после поста, Лента радостно опубликовала сведения Сапрыкиной как новость уже 6 февраля, целый депутат заксобрания Петербурга Борис Вишневский начал 7 февраля дёргать Комитет по образованию, и Министерство просвещения и Администрация президента РФ были вынуждены отреагировать уже 7 февраля. Падазрительна!
Хотел бы я знать, что такого надо сделать, чтобы на мой (не публичного лица) пост отреагировал Песков прямо на следующий день.
Теперь та же "Фонтанка" использует осторожные выражения:
О педагоге-организаторе из гимназии № 168 Серафиме Сапрыкиной стало известно после её эмоционального поста в Facebook о стихах Хармса и Введенского и близости «нового 37-го». Позже выяснилось, что у Сапрыкиной есть судимость, из-за чего она не может работать с детьми.
Так-так-так, а что это у нас? Непогашенная судимость?
Пресс-служба судов Волгоградской области подтвердила, что в декабре 2008 года Сапрыкину, которая на тот момент была Симой Казимовой, приговорили к двум годам условно с испытательным сроком на шесть месяцев. На одной из вечеринок девушка отдыхала в компании друзей и у неё произошёл конфликт со знакомым С., который ударил её. В ходе драки Казимова взяла со стола кухонный нож и дважды ударила им С., причинив тяжкий вред здоровью последнего.
Тяжкий вред это вам не порез, это реанимация. Вот только выжимка по тяжкому вреду от ножевых ударов:
6.1.1. рана головы (волосистой части, века и окологлазничной области, носа, уха, щеки и височно-нижнечелюстной области, других областей головы), проникающая в полость черепа, в том числе без повреждения головного мозга;
6.1.4. рана шеи, проникающая в просвет глотки или гортани, или шейного отдела трахеи, или шейного отдела пищевода; ранение щитовидной железы;
6.1.9. рана грудной клетки, проникающая в плевральную полость или в полость перикарда, или в клетчатку средостения, в том числе без повреждения внутренних органов;
6.1.15. рана живота, проникающая в брюшную полость, в том числе без повреждения внутренних органов;
6.1.17. рана нижней части спины и (или) таза, проникающая в забрюшинное пространство, с повреждением органов забрюшинного пространства: почки или надпочечника, или мочеточника, или поджелудочной железы, или нисходящей и горизонтальной части двенадцатиперстной кишки, или восходящей и нисходящей ободочной кишки;
Что же мы имеем в итоге? Что мать-одиночка с некоторыми психическими особенностями, в целях якобы борьбы против повторения 1937 года, написала ложный донос на престарелого директора школы, организовав травлю человека за его предполагаемые политические убеждения. Чем, фактически, приблизив повторение, только не 1937, а 1933 года.
При чём тут Хармс?
В целом не при чём. Хотя версию изложить можно. Хармсу как минимум приписано несколько весьма неудобных заявлений, пораженческого характера, вплоть до признания, что, получив оружие для защиты Ленинграда, будет стрелять в своих же. Я хотел описать подробно всю историю с Хармсом и Введенским, но уже и так много букв, отложим на потом.
Так что я могу себе представить ситуацию, в которой Серафиме строго попеняли на то, что она, вместо битвы за Москву, рассказывала детям о человеке, который два раза косил от армии, притворяясь сумасшедшим. Хотя, может быть и не притворялся.
И даже если рассматривать вопрос о реабилитации Хармса и фразе "в те годы реабилитировали всех подряд", то и это правда. Хармса невозможно было реабилитировать, он не был ни репрессирован, ни даже осуждён. Его поместили в психиатрическую клинику, на фоне его предыдущей медицинской истории и неадекватного текущего поведения.
И чтобы понять этих людей, поскольку Хармс умер слишком рано и не успел проявить себя, почитаем воспоминания его вдовы, Марины Малич, в которых она раскрылась по полной, даже не представляя, как она выдаёт себя и всю богемную тусовку, как того времени, так и нынешнего:
Немцам нужно было уходить. Меня забрали и заставили работать в походной кухне.
...
Там они отбирали рабочую силу в Германию, главным образом молодых людей. Я не сопротивлялась. Я подумала: «Жить в России я больше не хочу…» На меня нахлынула страшная ненависть к русским, ко всему советскому. Вся моя жизнь была скомкана, растоптана. Мне надоело это русское хамье, попрание человека. И я сказала себе: «Все равно как будет, так будет…»
И эти мысли родились в голове этой женщины после описанной ею же истории:
Минула неделя, другая, и прошел слух, что ищут евреев. Они выдергивали их из домов, определяли по лицу, по фамилиям… Всех евреев собрали и заставили рыть ров Только евреев.
И скоро, в ту же ночь, стало ясно, что они копали этот ров для себя. Я помню еврейскую семью из трех человек: отец, мать и девочка. Они бежали откуда-то, куда пришли немцы, и вот остались здесь… Я не помню, сколько эвакуированных евреев было в этом совхозе, — может быть, десять, двадцать человек, а может, больше. Кое-кто до прихода немцев все-таки успел уйти.
...
Картину, которую я увидела на следующий день, я никогда не забуду. Никогда! Никогда! Они расстреляли всех евреев! И эту молодую, полную жизни девушку, Сарру.
Забудет или не забудет гражданка Малич?
Немцы в этой деревне менялись: одни части уходили, другие приходили. Новые были гораздо мягче, уже не было того ужаса, который устроили первые вошедшие в деревню.
Ну, это же совсем другое дело.
Меня допрашивал помощник, приятный мужчина, хорошо одетый. Я поняла, что он из белых офицеров. Так я думаю, — может быть, ошибаюсь. В нем чувствовалась ненависть к большевикам, вообще к советской власти.
Он меня допрашивал, из какой я семьи, кто мои родители, откуда я…
И потом сказал:
— Вас больше не будут беспокоить, вы можете оставаться здесь сколько хотите…
Я продолжала там жить, и был случай, что меня даже пригласили на какой-то их вечер. Но я еле говорила по-немецки и почти ничего не понимала из того, что говорят.
Что она хотела не забыть? Не помню.
Вскоре меня подарили другому хозяину, — вернее, хозяйке, у которой я должна была делать всё: и на кухне, и уборку…
Ее дом был недалеко от Берлина, в Потсдаме.
Это была громадного роста тетка, грубая, страшно властная, с вечно красным лицом, которое всё шло пятнами.
У меня была в доме комната, маленькая, для прислуги. В ней хорошая кровать, стол, всё чисто, аккуратно.
Вы не понимаете, это другое. Там попрание человека, тут цивилизация.
Однажды я что-то делала по хозяйству и порезала себе палец. Я перевязала его, но пользоваться рукой уже так свободно не могла. А мне предстояло мыть в доме окна. Я говорю хозяйке:
— Мне очень больно, я не могу сейчас мыть окна.
Она зло посмотрела на меня, будто я была виновата в том, что порезала палец, и сказала:
— Ничего — вымоешь! И это и следующее…
И я сказала:
— Яволь
Так вот, оказывается, как надо было вести себя с никогда не работавшей, мотавшейся как некая субстанция в проруби, дворянкой (дед по матери князь Алексей Львович Голицын), чтобы она не считала никого хамьём и не рыдала над попранием человека. Вот чего не хватало Советской власти для того, чтобы "интеллигенция", а по факту богема, признала Советскую власть - быть для них хозяином.
Легко обозвать хамом и лентяем человека, который тебя кормит, а вот хозяйку обругать, даже задним числом, в безопасности - ни-ни, максимум назвать злой.
Таковы все они, им лучше быть рабом или продажной сволочью при хозяине, чем полноправным членом общества равных. Неудивительно, что Серафима видит свой идеал в Хармсе и Введенском, а не в Шварце и Липавском, тоже обэруитах.
Не могу больше, весь киплю.