Под утро Ивана Михайловича Сукочева разбудила собака. Открыв глаза, он не спешил ворохнуть мощами. Лежал и вслушивался в настойчивый и тревожный лай, соображая, о чём ему силится доложить верная псина. Было ясно одно – размеренная и спокойная жизнь нарушилась каким-то чрезвычайным происшествием, требующее неотложных разбирательств. Дед с трудом посадил себя на кровать, шаря по столу расширенными зрачками – неплохо бы рассольчику…. «Да щас, щас, Лёта, дай деду образумиться трошки!»
Превозмогаясь, Михалыч сунул кое-как босые ступни в галоши и зашаркал на выход. Как только он распахнул перед собой дверь, Лёта тут же кинулась к нему в ноги и заскулила, словно прося прощения.
- Ну что стряслось-то? Да говори ты, не дурачься! Лёта!
Собака отскочила от своего хозяина на метр и, прильнув на передние лапы, решительно гавкнула три раза, глядя прямо ему в глаза.
- О как! Где Костя, а Лёта, куда Костяна маво подевала?
Лёта залилась то ли от радости, то ли от безысходности каким-то неестественно-остервенелым брёхом и метнулась в сторону раскрытых ворот.
- Ага! Вот оно в чём дело! Стало быть, Костю нашего черти с квасом съели, выручать надо. Костя в беду попал. Вот оно что! Оно ить дело нехитрое попасть по нонешним временам в беду, да ещё кому, Костяну! Энтот, если и попадёт куда-нибудь, так только в беду, куда ж ещё такому малохольному, - ворчал дед, долго мочась под куст отцветающей сирени. – Ну, щас, годи малёха, щас дед соберётся в кучу, - Михалыч, кряхтя, было, направился в хату, как в воротах нарисовался выпавший из машины гость.
Пётр решительным шагом сокращал расстояние.
- А вот и кукушонок пожаловал. Ты где сам потерялся и Костяна потерял? – выпучив недоумённо глаза, вопросил Михалыч.
- Я - вот он, а на счёт Костяна – не могу знать, - бодро отрапортовал Пётр, несколько замедлив ход.
- Ну, вы блин, на хрен и даёте! Деду боле делов на этом свете нету, как собирать вас по хутору? Один выпадает, как чулючонок из гнезда и не откуда-нибудь, а из собственной машины, другой кидается его искать, и на тебе, как в омут с потрохами! Ты гляди, вы мне собаку надорвали, она, бедная, ажник вспенилась вся – переживает за вас блядей!
- Ты что ругаешься, Михалыч?
- Нет ничего! Садись вон на мосацикл, зараз будем поиск заорганизовывать! Лёта, показывай дорогу!
Собака, казалось, только и ждала этой команды – вмиг устремилась с базов в поле.