Выполнить зарок — вроде бы раз плюнуть, временно заблокировала номер сестры и никакой тебе нервотрёпки, но сколько же мы с Димкой себя изводили, чтобы разгадать смысл дурацкого условия! На следующий же день попробовала заново подъехать к Вере Михайловне на кривой козе, но она только зыркнула — недовольно так — и снисходительно погладила по щеке, приговаривая:
— Полиночка, ты о чём спрашиваешь? Вы в зарницу играете, что ли? Так я правил не помню, милая, ты у других поспрашивай. А мне пора в магазин, за луком и ряженкой.
И шустро почесала, не оглядываясь, будто я тарабарщину какую спросила. Натуральная ведьма, а прикидывается ветошью. Или почудилось вчерашнее?
начало рассказа-триллера: "Семейный секрет Горюновых" (39) ... (назад к 38)
Папа тему Горюновых старался не поднимать, но однажды за завтраком убрал звук у телевизора и невзначай поинтересовался:
— Тебе Тоня давно не звонила? Или писала на днях?
— Мы не на связи. Разругались на ровном месте. Ну, из-за этого всего. А что, пап? Как она там?
— Пишет, что уезжает в Питер. Познакомилась с каким-то парнем из волонтёров, они думают двинуть туда. Он больше не может здесь, а она за ним хвостиком. Ты в теме?
— Не-а, по нулям. И теперь ещё больше разобиделась на сестру-воображалу. Могла бы и поделиться такими новостями, — и старательно надулась, чтобы папа не попросил, как обычно, разведать обстановку.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
— Тоня даже имя его не называет, — грустно выдал папа, — чтобы я не пробил её хахаля по всем возможным базам. Выстраивает личные границы, как тебе формулировка?
— Нормально, пап. Отпусти её. Ты же деньги переводишь? Ну и ладушки. Сама вернётся, ещё спасибо скажет.
Папа хмурился, но в целом терпел её выходки, хотя мама вяло уговаривала привезти старшую дочь обратно и вправить мозги. Про Питер Тоня и раньше болтала, так что необычного тут ничего не было — ей не терпелось ускользнуть от отцовской опеки.
Как так вышло, что за три недели никто не обратил внимание, что от Тоньки нет ни одного настоящего звонка? Я мастерски отмалчивалась и отшучивалась, а родители довольствовались перепиской. Редкие сообщения про весёлую питерскую жизнь, а в соцсетях пара-тройка фотографий еды и улиц… И ни одной с её лицом.
Почему ничего не ёкнуло? И даже не обсуждая тему вслух, мы все помешались на ребёнке Горюновых, а переживать о взрослой девице как-то в голову не приходило. Мне.
Тревогу забил Димка.
Мы часто торчали на его кухне, готовили нехитрую снедь и шерстили интернет на предмет любых перспективных слухов или происшествий— уже маленькая традиция, пока родители свято верили, что я дополнительно занимаюсь в школе английским. Ничего такого не было — Димка как-то очень самоуверенно заявил, что я обнаглевшая в край малолетка, напрасно смущающая бедный народ, но он не позволит глупостей. И грозно пошевелил бровями, так что в отместку я пульнула в него подушкой и успокоилась.
— Ты видела, что твоя сестра выкладывает в сеть? — он замер над ноутбуком. — Это нормально?
— Жратву и прочую окрестную муть? Ага, все так делают. Ты не знал?
— Но её саму там не видно. И её знаменитого якобы парня тоже. Когда в последний раз кто-нибудь общался с ней голосом? Кроме тебя, конечно, тебе же нельзя из-за вредной и сварливой ведьмы.
— Да я… не знаю. Предки с ней переписываются. Вроде не разговаривали сто лет.
— Хм. Смотри. Я поискал её питерские фотки, это же обрезанная копия чужих. Кто-то изображает, что Тоня в Питере, но это не так.
— Но зачем это?
— Понятия не имею, но выглядит это очень и очень плохо. Надо сказать твоему отцу. Это уже не игрушки, птенчик.
Попадая мимо пунктов меню, одеревеневшими руками исключила сестру из чёрного списка и приготовилась получить хоть что-нибудь. Сообщения о пропущенных звонках. Эсэмэски. Любую чушь! И когда телефон начал равномерно вибрировать, увеличивая счётчик новых сообщений, чуть не выронила аппарат.
— Что там? — Димка забрал телефон и уставился на незнакомые коды. — Что это такое?
— Погоди. Это выполненные заказы. Распечатанные фотографии, их можно забрать в студии, которая возле арки. Их там… целая пачка, наверное.
— А ну-ка побежали, птенчик!