Знакомство с этой поэтессой произошло недавно.
А вот фамилия Петровых встречалась и раньше в связке с такими именами, как Анна Ахматова, Борис Пастернак и Осип Мандельштам.
Рассказывая в одной из статей о творчестве Елены Фроловой, я услышала невероятный по пронзительности и глубине романс на стихи Марии Петровых в исполнении Г. Хомчик.
Вот он:
Его я после очередного прослушивания без труда выучила наизусть. Хотя после «модной болезни» память подводит.
Но правдивость, музыкальность рифмы, и, конечно, музыка Елены Фроловой произвели впечатление.
Мне нравится, когда под эмоциональным впечатлением от произведения хочется больше узнать об авторе и нырнуть в пучину стихов.
Ни в этом ли сила искусства - оставлять след в наших душах.
А всему виной вот эти стихи:
Не взыщи, мои признанья грубы,
Ведь они под стать моей судьбе.
У меня пересыхают губы
От одной лишь мысли о тебе.
Воздаю тебе посильной данью-
Жизнью, воплощенною в мольбе,
У меня заходится дыханье
От одной лишь мысли о тебе.
Не беда, что сад мой смяли грозы,
Что живу сама с собой в борьбе,
Но глаза мне застилают слезы
От одной лишь мысли о тебе.
При близком знакомстве с жизнью и творчеством М. Петровых я наслаждалась стихами, удивлялась ее обаянию, уму и восторгалась стойкостью духа этой хрупкой на вид женщины.
Маленькая, но мужественная
Родилась Мария Петровых в 1908 году в Ярославской губернии, а именно в Норском Посаде.
Детские годы Мария Петровых провела в кругу своей большой семьи: мамы, отца, который долгие годы работал инженером-технологом на хлопчатобумажной фабрике и четверых братьев и сестер.
Несмотря на внешнюю хрупкость, Марию всегда отличал стойкий характер.
Ее сестра Катерина так описывает сестру:
Внешне хрупкая, с добрым выражением лица, с карими глазами, светлыми кудрявыми волосами. А характер был твёрдый. Она умела отстоять своё мнение. Была мужественной…
Вспоминая позже свое детство, Мария скажет, что это были 9 лет полного счастья. И, действительно, это была любящая семья, которая жила в доме, вокруг которого была дивная русская природа, а их сад всегда благоухал в цветах.
Стихи Мария начала писать с 6 лет и даже с братьями выпускали семейный журнал. В нем она писала стихи, а братья его иллюстрировали.
Почему именно 9 лет счастья, наверное, потому, что наступил 1917 год, который затронул всех.
Жить в переломные моменты всегда труднее. Но Мария не потерялась и, окончив школу в Ярославле, она поступила на литературные курсы в Москве, куда поехала одна. А затем экстерном окончила литературный факультет МГУ.
Именно учеба познакомила и на долгие годы сдружила ее с замечательным поэтом Арсением Тарковским. Уже в зрелых годах Мария вспоминала и шутя сокрушалась, как она могла не заметить такие невероятные глаза Арсения.
Сердцу не прикажешь, но об этом позже.
После окончания учебы Мария занималась переводами поэтов с 13 языков: с еврейского, армянского, грузинского, андалузского, болгарского, индийского, литовского, польского и других языков и делала это талантливо.
Она всегда очень трепетно относилась к слову, и рифме. И к этому моменту уже была известна в литературных кругах.
Еще одна судьбоносная встреча произошла по инициативе Марии Петровых. Это встреча с Анной Ахматовой, к которой она пришла сама, «как младшая к старшей». И этой дружбе суждено было продлиться 30 лет.
Анна Ахматова восторгалась талантом Марии, как поэта и ценила истинно человеческие качества подруги. Именно она сказала:
Маруся знает язык как Бог…
И именно «Марусе» она поручала последние рекомендации и редактирование своих рукописей.
На долю Марии Петровых выпало не мало испытаний и потерь.
До начала войны ее дядю - протоиерея Дмитрия Смирнова, брата ее матери, после 18 лет гонений, пыток, которые он стойко выдержал, арестовали и посадили в тюрьму . Где в 1940 году он ушел из жизни.
За все испытания при жизни русской церковью он, как мученик, был причислен к лику святых.
Другой ее дядя - Иван Семенович Петровых, архиепископ ленинградский, также на себе испытал годы ссылок и гонений и в результате был расстрелян.
Его уже в наше время причислили к лику святых под именем священномученика Иосифа Петроградского.
Перед самым началом войны в мае 1941 года Мария Петровых потеряла отца, через месяц у них сгорел их прекрасный дом, где прошло ее детство.
В это же время, ее мужа Валерия Головачева, безобидного и интеллигентного человека , обычного библиографа и музыковеда, который приходился племянником составителю толкового словаря Ушакову, арестовали. Их дочери Арине на этот момент было всего 4 месяца.
И Марии пришлось рассчитывать только на себя:
Никто не поможет, никто не поможет,
Метанья твои никого не тревожат,
В себе отыщи непонятную силу,
Как скрытую золотоносную жилу.
Она затаилась под грохот обвала,
Поверь, о поверь, что она не пропала,
Найди, раскопай, обрети эту силу,
Иль знай, что себе ты копаешь могилу.
Пока ещё дышишь – работай, не сетуй,
Не жди, не зови….
Мужа сослали по надуманным обвинениям, а в 1942 году расстреляли.
О своих чувствах она написала стихотворение «У меня большое горе…».
Как жить после такого, не перестать улыбаться, радоваться, писать стихи и любить.
Возможно, именно на таком трагическом фоне образ Марии контрастировал и переливался красками трогательности, спокойствия, мира и добра.
Может быть, именно это и привлекало в ее жизнь такое количество восторженных мужских взоров.
«Мастерица виноватых взоров, маленьких держательница плеч…
Нет, она не была красавицей, в понимании современных канонов красоты. Но ее образ отличался, какой-то наполненностью, добротой, конечно, умом и тихой любовью к миру и это заполняло все пространство вокруг нее.
И, тем не менее, не будучи красавицей, она с легкостью покоряла мужские сердца.
Михаил Ландман, поэт и переводчик, вспоминает:
В неё влюблялись многие. Кроме Мандельштама, Пастернака, очарованы ею были в разное время и Эммануил Казакевич, и Александр Твардовский, и Павел Антокольский… Словом, она была женщиной, которая вызывала сильные чувства у многих соприкасавшихся с ней людей…И причиной этому была какая-то неуловимая внутренняя сила, обаяние личности — не только ума, а какой-то потрясающей детскости и суровости, открытости и сдержанности.
Удивительно, но она не делала ничего, чтобы специально кому-то понравиться, мало того, она совершенно не любила наряжаться, следовать моде.
Но мужчины сами искали ее расположения и влюблялись в нее сами. Под ее обаяние попал и сын А. Ахматовой- Лев Гумилев.
С Осипом Мандельштамом Марию познакомила Анна Ахматова. И он на долгие годы заболел Марией, несмотря на то, что был женат.
Именно Марии Петровых он посвятил пронзительное любовное стихотворение «Мастерица виноватых взоров, маленьких держательница плеч!-лучшее любовное стихотворение ХХ века, по мнению А.Ахматовой.
Насколько Мария была холодна к О. Мандельштаму, настолько она благоговела от его стихов. А он продолжал мечтать о ней.
В военные годы в чистопольской эвакуации ее судьба свела с Борисом Пастернаком. Позже она напишет:
Это было трагическое и замечательное время, время необычайной душевной сплоченности и единства. Все разделяющее исчезло. Это было время глубокого внимания к друг другу.
Ей вторил Б. Пастернак:
Я до безумия неизобразимо счастлив открытою, широкою свободой отношений с жизнью.
Но, по иронии судьбы, именно Б. Пастернак, хлопотавший о вступлении М. Петровых в «Союз писателей», и, в связи с этим, добивался встречи М. Петровых в Москве с Александром Фадеевым.
И, наконец, она состоялась. Но после этого М. Петровых больше ни о ком думать не могла. Она влюбилась. И впервые не ее добивались, а она сама заболела другим человеком, которого не принимали ее друзья, но мирились из-за выбора Марии.
О ее чувствах так рассказывает поэт Миша Линдман:
Петровых любила Фадеева… Фадеев был для неё глубинной любовью. Об её отношении к Фадееву я узнал от Ахматовой. Причём не прямым, разумеется, текстом, а лишь намёком, жестом. А было так. Я о чём-то разговаривал с Анной Андреевной и в разговоре неодобрительно отозвался о Фадееве. А.А. тревожно, почти испуганно оглянулась и приложила палец к губам. Марии Сергеевны — слава Богу — в комнате не было. Фадеевская тема была табу в доме Марии, и Ахматова соблюдала это правило. Да ещё посвятила в тайну меня, постороннего для неё человека, как бы…
Именно Фадееву Петровых посвятит не одно любовное стихотворение.
Поток стихов лился неудержимо, ведь она испытывала такие эмоции, но только лились они вместе с ее слезами:
Ты отнял у меня и свет и воздух,
И - хочешь знать, где силы я беру,
Чтобы дышать, чтоб видеть небо в звездах,
Чтоб за работу браться поутру?
Ну что же, я тебе отвечу, милый?
Растоптанные заживо сердца
Отчаянье вдруг наполняет силой,
Отчаянье без края, без конца.
Или
Прощай. Насильно мил не будешь,
Глухого сердца не разбудишь.
Я — камень на твоем пути.
Ты можешь камень обойти.
Но я сказать хочу другое:
Наверно, ты в горах бывал,
И камень под твоей ногою
Срывался, падая в провал
Удивительно, что теперь уже Мария Петровых напишет стихотворение «Назначь мне свиданье», которое А. Ахматова, как и стихотворение О. Мандельштама, признает шедевром любовной лирики ХХ столетия.
Назначь мне свиданье
на этом свете.
Назначь мне свиданье
в двадцатом столетье.
Мне трудно дышать без твоей любви.
Вспомни меня, оглянись, позови!
Назначь мне свиданье
в том городе южном,
Где ветры гоняли
по взгорьям окружным,
Где море пленяло
волной семицветной,
Где сердце не знало
любви безответной.
Ты вспомни о первом свидании тайном,
Когда мы бродили вдвоем по окраинам,
Меж домиков тесных,
по улочкам узким,
Где нам отвечали с акцентом нерусским.
Пейзажи и впрямь были бедны и жалки,
Но вспомни, что даже на мусорной свалке
Жестянки и склянки
сверканьем алмазным,
Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной…
Ты помнишь ли тот поцелуй
поднебесный?..
Числа я не знаю,
но с этого дня
Ты светом и воздухом стал для меня.
Пусть годы умчатся в круженье обратном
И встретимся мы в переулке Гранатном…
Назначь мне свиданье у нас на земле,
В твоем потаенном сердечном тепле.
Друг другу навстречу
по-прежнему выйдем,
Пока еще слышим,
Пока еще видим,
Пока еще дышим,
И я сквозь рыданья
Тебя заклинаю:
назначь мне свиданье!
Назначь мне свиданье,
хотя б на мгновенье,
На площади людной,
под бурей осенней,
Мне трудно дышать, я молю о спасенье…
Хотя бы в последний мой смертный час
Назначь мне свиданье у синих глаз.
Послушайте, как читает это стихотворение С. Крючкова:
После трагического ухода из жизни А. Фадеева, Мария Петровых, которую эта новость шокирует и опустошит, она напишет:
Судьба за мной присматривала в оба,
Чтоб вдруг не обошла меня утрата.
Я потеряла друга, мужа, брата,
Я получала письма из-за гроба...
У нее был такой хорошо поставленный поэтический голос, но при этом она была «несозвучна» эпохе.
Со своей строгой челкой и некрасивой красотой слегка грубоватого и в то же время отнюдь не простоватого, а волевого чеканного лица – она жила отдельно от так называемой общественной жизни, оставаясь одним из загадочно выживших сильных характеров-так о Марии Петровых говорил Евгений Евтушенко.
Она была открыта, глубока и правдива:
Да, я горжусь, что могла ни на волос
Не покривить ни единой строкой,
Не напрягала глухой мой голос,
Не вымогала судьбы другой.
Многие считали, что у Марии «хорошо поставленный поэтический голос».
Получив единожды отказ из издательства «Советский писатель», вернув ее рукопись и посчитав ее стихи «несозвучные» эпохе, Мария Петровых замкнулась и не пыталась больше издать свои стихи.
Она не позволила помочь ей в этом и другу С. Маршаку. И поэтому при ее жизни в 1968 году в Ереване, благодаря ее друзьям, вышел лишь один сборник ее стихов «Дальнее дерево», куда вошли все ее стихи. Кто-то скажет, что «ее скромность равна ее гордости». Возможно, хотя жаль, что многим не посчастливилось познакомится с ее творчеством.
Ее любовная лирика, выстраданная, поэтому показывающая настоящие эмоции, которые отдаются в нас каждой рифмой, каждой фразой:
Развратник, лицемер, ханжа…
От оскорбления дрожа,
Тебя кляну и обличаю.
В овечьей шкуре лютый зверь,
Предатель подлый, верь не верь,
Но я в тебе души не чаю.
Или:
- Но в сердце твоем я была ведь?- Была:
Блаженный избыток, бесценный излишек...
- И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?...
- Дотла, дорогая, дотла.
Или:
Не плачь, не жалуйся, не надо,
Слезами горю не помочь.
В рассвете кроется награда
За мученическую ночь.
Сбрось пламенное покрывало
И платье наскоро надень
И уходи куда попало
В разгорячающийся день.
Послушайте, как сама Мария Петровых читает свои стихи:
P.S.
А закончить хочется стихотворением О. Мандельштама, посвященным Марии Петровых:
Мастерица виноватых взоров,
Маленьких держательница плеч!
Усмирен мужской опасный норов,
Не звучит утопленница-речь.
Ходят рыбы, рдея плавниками,
Раздувая жабры: на, возьми!
Их, бесшумно охающих ртами,
Полухлебом плоти накорми.
Мы не рыбы красно-золотые,
Наш обычай сестринский таков:
В теплом теле ребрышки худые
И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный...
Что же мне, как янычару, люб
Этот крошечный, летуче-красный,
Этот жалкий полумесяц губ?..
Не серчай, турчанка дорогая:
Я с тобой в глухой мешок зашьюсь,
Твои речи тёмные глотая,
За тебя кривой воды напьюсь.
Ты, Мария,- гибнущим подмога,
Надо смерть предупредить - уснуть.
Я стою у твоего порога.
Уходи, уйди, еще побудь.
А вы что об этом думаете?
СТАВЬТЕ ПАЛЕЦ ВВЕРХ И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ КАНАЛ КИНО ВОЯЖ И НЕ ТОЛЬКО.