Максим продолжает искать в посёлке пропавшего мужа сестры. Он сталкивается с женщиной, которую считают здесь ведьмой - сначала она даёт ему странные предсказания, а после отказывается от них, но обещает дать ответы на некоторые загадки.
Максим вышел из гостиницы в неожиданно стремительно, даже для ноября, сгустившуюся темноту. Пустынная дорога, голодный стук голых ветвей друг о друга в вышине, едва обозначенные на чернильном небе контуры быстро перебегающих через подслеповатое пятно луны туч насквозь пронзал бесстыжий зелёный фонарь – ярко горящий крест, обозначавший аптеку. Только что он позвонил жене, шутливо сообщил:
- А у меня сейчас будет встреча с женщиной.
- Мм, – равнодушно отреагировала та. – С красивой?
- Ну, в общем, довольно эффектная. Она ведьма.
Максим надеялся посмеяться с ней над этим – он очень скучал, ему не хватало домашнего ощущения покоя и предсказуемости. Здесь всё было незнакомо, чуждо, нервно, словно он очутился на окраине вселенной, и то, чем жил прежде, оказалось миражом, исковерканной, неверно понятой изнанкой реального, не слишком приятного мира, где теперь он никак не мог устроиться.
- Слушай, – сказала Юля, и он представил, как кривит при этом рот на правую сторону. – У меня тут полная запара сегодня! Новое дело.
- А что случилось? – уцепился он за последнюю возможность говорить с ней.
- Да марка одна косметическая. Сняли рекламные ролики с сильными женщинами. Одна наговорила, почему ей нравится быть чайлдфри. Ну, многодетные семьи тут же оскорбились, подали гражданский иск о посягательстве на семейные ценности. Теперь вот разгребаю.
Макс хотел бы поделиться с ней своими переживаниями: как все туманно говорят с ним, как прямо подстрекают уезжать, как подозрительно похоже на то, что Давид был здесь, и с ним тут что-то случилось, что теперь весь посёлок пытается скрыть, как он понимает, что обязан привлечь к делу полицейских, как хочет сам бросить, однако странный кураж, словно магнит, манит его, вопреки разуму и желанию, туда, в глубь этого странного леса, где водятся, например, ведьмы… Но отвлекать её было неудобно.
Пройдя пешком довольно большое расстояние, он только теперь понял, что мелкие, докучливые капли, которые просеивало сквозь себя небо с самого утра, оседают на его рукаве белыми, тугими шариками, да острыми иголками царапают его лицо. Он вспомнил, как Вера утром обещала снег. «Может, и правда ведьма? Хотя… в 2026 году не знать, как посмотреть прогноз погоды? Но ведь я утром смотрел – на ближайшие два дня рисовали дождь».
Дом её, судя по чертежу, был не в самом лесу, а на опушке. Беспросветные, молчаливые, героические сосновые гряды надо было обойти стороной, по краю поселковых останков – разбросанных в беспорядке домов, убранные и распаханные к весне огороды которых сливались с дикой порослью лесистых лугов, посреди которых то тут, то там косматились молодые сосенки. Макс ступил с битого асфальта на ровную, утоптанную песчаную тропу, заменявшую межу между деревьями и грядками. В темноте идти было страшно, и совершенно непонятно, как долго – казалось, он шагает, погружая кроссовки в сырой песок, целую вечность, и пора доставать телефон, чтобы звонить хозяйке, как вдруг вдали волшебным щелчком зажёгся ярко-жёлтый, неземной свет. Он озарил собою ровно половину чёрного неба, озолотил сияющей каймой горизонт, высветил потусторонние очертания кудрявого, клубящегося облака, словно на картине эпохи Возрождения. «Что это? Для заката – поздно, для прожектора – слишком мощно. НЛО? Идиот!». В отблесках этого поразительного сияния он и заметил искомый домик.
Стилизованный под избушку, он был обит тёмным сайдингом и выглядел очень компактно и опрятно; свайный фундамент действительно придавал сходство с курьими ножками. Два маленькие окошка, как глаза, смотрели в поля и заманчиво светились приглушённым светом, струившимся из-под плотных гардин с внутренней стороны. На подоконнике курчавились орхидеи и розы; на небольшом, но достаточно просторном крылечке стояла плетёная мебель. Макс постучал. Вера открыла – в чёрном, спадающем до пола платье, с глубоким вырезом, из которого выдавалась старательно поставленная большая грудь, пусть не слишком дорогом и изысканном, но хорошо шедшим к её странному, взбалмошному образу. В руке она держала стакан, наполненный чем-то янтарным – похоже, виски.
- Заходите, – с достоинством пригласила его внутрь, даже почти не взглянув на гостя. – Можете не разуваться.
Максим сразу оказался в комнате, обставленной на удивление мещански. Обивка дивана в мелкую розочку и плафоны в виде роз на витом основании люстры, свисавшей над стеклянным журнальным столиком, сейчас погашенной, дававшей свободу освещения торшеру, обременённому стекляшками, изображающими бриллианты. Несколько книг на рыжей полке над телевизором. Вязаная орхидея и несколько фарфоровых статуэток, в виде голубок, кошек и печальных девушек, расставлены тут и там, казалось бы, хаотично, но с явной задумкой. Картина, изображавшая неимоверно плоский, отторгавший всё истинно живое пейзаж: холм и сбегавший с него водопад, – скудная палитра использованных цветов дополнялась посеребрением, по замыслу художника усиливавшим реалистичность игры водяных брызг на солнце.
Вера указала Максу в глубокое кресло, той же масти, что и диван, на котором устроилась она, грациозно закинув ногу на ногу под складками юбки, и, не спрашивая, закурила сигарету в мундштуке.
«Где она раздобыла тут мундштук, боже мой? И «Парламент»! И виски!»
- Погадать на картах? – свободной рукой с бордовыми, длинными, похожими на когти хищной птицы, ногтями, она взяла со стола колоду, чуть больше и плотнее обычной и, не выпуская зажатой между указательным и средним пальцами сигареты, принялась непринуждённо тасовать её, будто собиралась перекинуться партию в дурака.
Максим мотнул головой:
- Я вас умоляю! Не делайте вид, что сами в это верите.
- Ну конечно, я в это верю, – спокойно отвечала она. – У меня есть мой дар, есть знания, есть постоянные клиенты…
- А мне показалось, что вы очень здраво оцениваете причины своего профессионального успеха… Но, может быть, я ошибся. Во всяком случае, вы явно понимаете, что меня всё это не интересует.
Вера, с пытливым прищуром глядя на него, потянулась через половину столика к пепельнице, от чего и так сильно выпиравшая её грудь стала казаться ещё объёмнее. Максим вдруг часто задышал от мысли, что она может подумать, будто это его возбуждает, и от того учащённое дыхание только сильнее смущало и злило его, казалось всё более слышным, а унять его, сосредоточенно о нём думая, Макс уже никак не мог.
- Или же вы ещё плохо понимаете, что интересует вас… Но допустим! Зачем же вы пришли сюда, по вашему мнению?
- За тем, о чём мы говорили утром. Я хочу знать, какую тайну от меня прячет этот посёлок.
Ведьма тяжело вздохнула и откинулась на вышитые бисером подушки.
- Этот посёлок прячет тайну не от тебя. Он – тайна сам по себе, он сопротивляется разгадке и неохотно пускает посторонних. Тех, кто хочет его раскусить и вывести на чистую воду; тем, кто приезжает просто принять то, что он может дать, без лишних вопросов, он открывается гораздо охотнее.
- Вот, вы опять. Все говорят со мной загадками, как в дурацком кино!
- Может, мы и есть в дурацком кино! – хохотнула с хрипотцой женщина, делая последнюю затяжку от растаявшего, как свечка, до самого основания белого окурка. – Или, может, во сне? Как вы думаете, это я снюсь вам или вы – мне?
Максим помотал головой, не желая отвечать на её шутки.
- Ну расслабьтесь вы! Нельзя же ходить всегда с таким напряжённым лицом, ей-богу!
- Можно мне тоже выпить? – он поискал глазами в пределах затемнённой комнаты бутылку.
- Конечно!
Вера встала и, покачивая бёдрами, медленно прошлась до зеркального шкафчика в углу. Достала оттуда наполовину опустошённую бутылку Jack Daniels, ещё один такой же гранёный стакан, из какого пила сама, и наполнила его бледно-жёлтой жидкостью. Потом вышла в боковую дверь; Макс услышал натужное вздрагивание открывшегося холодильника, хруст, всплеск, лёгкий звон – должно быть, кидала лёд, – и пружинный, долго вибрировавший в воздухе хлопок закрытой обратно дверцы.
Вернувшаяся ведьма подошла, поместив стакан на столик перед ним, на подставку с пасторальным пейзажем, и, ни капли не жеманничая, запросто села к нему на колени – достаточно тяжёлая, едко пахнущая корицей.
- Я вообще-то женат, – заметил Максим, стараясь отодвинуться от неё всеми частями тела, которые ещё не были заняты её большим и тёплым телом.
- Большинство тех, кто приходит в этот дом, женаты, – спокойно отвечала она, откидываясь на нём, как в кресле, и полуобернувшись.
- Так вы оказываете магические услуги или?..
- Это тесно связано, – пьяно рассмеялась Вера. Сейчас стало видно, как много морщин собралось в уголках её сильно подведённых глаз, серость и сухость её тонкой кожи, еле проступавшие сквозь слой тонального крема рыжеватые пятна.
- А правда, что вы бросили троих мужей?
- Да. Все они пили, поднимали на меня руку и жили за мой счёт. Здесь это не приветствуется – уходить самой. Мужиков мало, за них надо держаться, какими бы ни были! А я разбираю добро, которое другим пригодилось бы больше, – она улыбалась.
- А ребёнок? Вы оставили его?
- Да. Я родила его от человека, которого не любила. И он тоже не любил меня. Поняла, что ребёнок будет только напоминать мне о той мерзости, которую пришлось пережить, и я только отравлю ему жизнь своим страхом. Это был мальчик. Я о нём не жалею. Я поступила правильно. Его почти сразу усыновили – родственники по линии отца.
- Но с тех пор вас считают ведьмой?
- Наверное. Слухи ходили давно – из-за происшествия с моей бабкой. Ну и что же? Это помогло мне найти своё призвание, заработок. И чувствовать себя свободнее! В маленьких посёлках все дрожат за свою жалкую репутацию – православных и скромных людей. Все делают гадости, но за закрытыми дверями. О них всё равно становится известно, но – не пойман, как говорится, не вор. Вот и сидят, трясутся, как бы не предоставить доказательств своей испорченности. А я могу себе позволить делать всё, что хочу. Я же ведьма, – и она снова злобно, отчаянно засмеялась. Успокоившись, посмотрела пристально на Макса. – Н-да. Похоже, ты действительно женат.
Ничуть, впрочем, не смутившись, она спокойно пересела обратно, на свой диван.
- Зря. Она тебя не любит, и ты это знаешь. Живёте вместе, потому что так привыкли. Детей она тебе не родит, говорить с тобой не начнёт… Ты же никуда не ходишь без неё, потому что боишься влюбиться, боишься, что потом придётся что-то менять, а для тебя хуже нет, чем перемены…
Максима накрыла волна возмущения.
- Слушайте, мне не нужен сеанс психоанализа! Не нужен сеанс гадания! И эротические услуги мне тоже не нужны! Я хотел задать всего несколько вопросов: не видели ли вы здесь моего зятя? Почему, как только я заговариваю о нём, все меняются в лице? И что за «Игра» здесь ведётся?
Вера больше не смотрела на него. Она изучала бордовый ковёр со сложным цветочным орнаментом, на который поставила ноги – с таким же бордовым педикюром, – вынув их из сетчатых домашних тапочек, украшенных золочёными вензелями.
- Игра, охота… Называть можно по-разному, – проговорила она еле слышно, в унисон своим мыслям, но вдруг встрепенулась и снова прямо посмотрела на него, делая большой глоток из своего стакана и даже не морщась. – А что, если я скажу тебе, что ты мне снился? Во сне, сюжет которого я не могу вспомнить. Но помню ощущение – света, избавления, надежды. Такой сон, чувства из которого потом долго сопровождают тебя в реальности… Это любопытно!
- Очень любопытно, – проворчал Макс, понимая уже, что ничего не добьётся от этой пьющей и экзальтированной женщины, думая, под каким бы предлогом поскорее уйти, да и нужен ли он.
- Про Игру я тебе рассказать не могу – у меня совсем нет таких полномочий, а за это наказывают. Поговорить о ней можно было бы с Перемысловым – но он мёртв; с майором Кругловым – но это опасно; с отцом Нектарием – это бесполезно. Проще всего, как я и говорила, найти медсестру, Светку Шарапову. Она типа администратора. Про родственника своего говорить прекрати, это только всех настораживает. Тем, кому уже сказал, поясняй: он сюда часто приезжал, постоянно хвалил это место, ты тоже решил отдохнуть по его совету. Ты понял?
- Понял, – как заворожённый, слушал её Макс.
- Деньги у тебя, вижу, есть. Стоит это дорого. Точных расценок нам не говорят, но для сильно состоятельных – факт. Если спросят, почему заранее не написал, не позвонил – отвечай, что был сбой. Это правда. Со смертью Перемыслова бардак какой-то начался у них! Тебя будут некоторое время проверять – это нормально. Придётся здесь задержаться. Это если тебе правда интересно, что здесь делал твой зять и куда он мог деться…
- Да я уже думаю, что пора заявлять в полицию…
- Если они до сих пор не появились, это не поможет. С полицией тут всё схвачено, уверяю тебя.
- Но дело в том, что я сам из органов… Если вы говорите, что начнут проверять, то это выяснится и может выглядеть подозрительно…
- А это как раз нормально! Я же сказала: здесь обслуживают только состоятельных людей. Поэтому угадай, как часто сюда приезжают клиенты из органов, – и она лукаво улыбнулась.
Максим уходил в какой-то прострации. Золотой потусторонний свет всё так же разливался по небу прямо перед его глазами. Возле дома остановилась жалкая, горбатая Лада. Из неё вышла приземистая, коренастая фигура в длинном старомодном плаще – несмотря на гражданскую одежду, Максим сразу угадал встреченного у Перемысловых майора. Тот тоже разглядел его на подсвеченном светильником-фонариком крыльце и несомненно узнал. Они встретились на средней ступеньке. Майор как будто хотел пройти мимо, делая вид, что не помнит собеседника, но было ясно, что тот собирается с ним поздороваться, поэтому он резко, в секунду переменил намеренье.
- Это вы? Не нашли приятеля своего? – сухо смерил приезжего взглядом от ботинок и до макушки.
- Ой, нет! Я уже плюнул на это, честно говоря! Он мне денег должен был, бог с ним! Мне тут гадали, – бойко и слаженно соврал Максим.
- М-м, понравилось? – колкий взгляд майора сверлил его нутро. Вымученная гримаса на тонких губах, имитировавшая улыбку, как бы говорила: «Знаю-знаю я эти гадания!».
- Да, очень, – сердечно произнёс Макс и быстро пошёл прочь.
«Всё, наверное, прояснится довольно тривиально. Какие-то эскорт услуги, что ли? По ходу, права была сестра… Эх! Ладно, дела семейные… Но что же с ним могло случиться? Давид-Давид!», – мотал головой Макс, печально оплакивая идеальную, счастливую семью, союз двоих прекрасных, честных, любящих людей, который оказался фальшью.
#серия рассказов #триллер #мистика #детектив #современная проза